На площадке четвертого этажа я обнаружил небольшое смятение. Там суетились люди в рабочей одежде и заинтересованные происходящим дошкольники. Проклятый лифт умудрился застрять между этажами. Я определенно делал успехи, если смог предвидеть столь мелкую катастрофу.
Потом я долго бродил по городу. Немного промок и чертовски замерз, но это не мешало получать удовольствие от прогулки. Вечерний город казался мне совсем чужим и оттого прекрасным. Я с удивлением понял, что мог бы его полюбить, если бы у меня оставалось на это время. Может быть, все дело в том, что ночь преображает пейзажи, а может быть, я наконец-то почувствовал себя совсем чужим на этих широких улицах. Любить незнакомые города легко – мы принимаем их такими, какие они есть, и не требуем ничего, кроме новых впечатлений.
Окончательно продрогнув, я выпил кофе с коньяком в симпатичном баре, название которого так и не запомнил. Согрелся и расслабился, даже решил поужинать. Это было очень похоже на ту жизнь, к которой я привык в Ехо: долгий приятный ужин в уютной забегаловке, перед тем как отправиться искать очередное приключение на свою горемычную задницу. Сегодня я тоже собирался отправиться на опасную прогулку, прокатиться на трамвае, который регулярно курсирует по Зеленой улице, вопреки всем расписаниям маршрутов муниципального транспорта. Я здорово надеялся, что у этой сказки будет такой же счастливый конец, как у всех предыдущих.
Я посмотрел на часы. Дело близилось к полуночи, самое время кончать набивать брюхо и выметаться. Мне принесли счет, я расплатился и вышел. Время почти остановилось. Казалось, что ни одно мое движение не имеет шансов завершиться – нога в новом ботинке так медленно двигалась навстречу земле, словно асфальтовая твердь была наваждением, очередной метафизической морковкой, привязанной перед мордой ленивого осла.
Тем не менее, я как-то умудрялся делать шаг за шагом. Шел вперед, отчетливо ощущая на затылке холодную щекотку вечности, – той самой, от которой мне следовало «поберечь свою лохматую голову». Черт, леди Сотофа могла бы выражаться яснее! Если бы она просто сказала мне: «не вздумай уходить в свой Мир, Макс», – я бы ее послушался. Во всяком случае, я бы постарался ее послушаться… Самое смешное, что за весь день я так ни разу и не вспомнил о пресловутой святой воде, ради которой, собственно, и затевалась моя дурацкая экскурсия!
Когда я появился на Зеленой улице, на табло электронных часов, сияющих над зданием телефонной компании, мигали четыре нуля. Я вспомнил, что всегда считал такого рода совпадения хорошей приметой, и поспешно отвернулся от часов, чтобы не стать свидетелем появления единицы: согласно тому же суеверию, это могло сделать счастливое совпадение недействительным.
А всего миг спустя я услышал звон трамвая. В точности так же он дребезжал в прошлый раз, почти два года назад. Хотя, с другой стороны, это было не далее как вчера… Ох, вот уж чем я сейчас точно не собирался заниматься, так это приводить в порядок свои представления о течении времени.
У меня закружилась голова, но на этот раз я быстро справился с головокружением: несколько вдохов и выдохов, как учил меня Шурф Лонли-Локли. Черт, когда я вернусь в Ехо, я просто обязан угостить его хорошим ужином! С меня действительно причитается, сегодня его дыхательная гимнастика столько раз спасала мне жизнь и рассудок, что я уж со счета сбился.
Луна на мгновение вынырнула из-за лохматой тучи, и я разглядел знакомую табличку. Она оповещала, что я нахожусь на остановке трамвая, следующего по маршруту № 432. Даже номер трамвайного маршрута был тот же, что и прежде. Хвала Магистрам, моя Дверь между Мирами отличалась завидным постоянством.
Трамвай показался из-за угла и начал тормозить, приближаясь к остановке. Все шло просто отлично. Гораздо лучше, чем я смел надеяться. Мистический экспресс, следующий по самому невероятному маршруту между обитаемыми мирами, был к моим услугам.
Впрочем, на сей раз мне предстояли переговоры с вагоновожатым. Сэр Маба Калох называл его «Доперст». Он, помнится, говорил, что Доперсты приходят из ниоткуда и кормятся нашими страхами, тревогами и плохими предчувствиями. Иногда они принимают облик какого-нибудь человека и шляются по его знакомым, пугая тех самыми неожиданными выходками или просто взглядом. А еще Маба пытался мне втолковать, что Доперста, который сидит в моем трамвае, создал я сам. Хотел бы я знать, каким образом, и главное – на кой мне это понадобилось?! Впрочем, надо полагать, за свою жизнь я наделал немало глупостей и похуже.
Что ж, Доперст, так Доперст, какая разница. Ощерившись злодейской ухмылкой, я уставился на водительскую кабину. Широченная рожа, скупо украшенная тоненькими усиками, была на месте. Сейчас я просто не мог поверить, что в свое время это нелепое существо напугало меня до полусмерти. Так напугало, что я решил было, будто со мною все кончено. Счастье, что он тогда почти сразу исчез, а мне все-таки достало мужества сесть в трамвай. Это, как я сейчас понимаю, было единственно верное решение.
Трамвай остановился, передняя дверь бесшумно открылась перед моим носом, и я пулей влетел в салон. На этот раз существо никуда не исчезло. Трамвай стоял на месте, а усатый урод взирал на меня с равнодушным любопытством – дескать, что скажешь?
– Ты-то мне и нужен, голубчик, – криво усмехнулся я. – Сейчас мы с тобой разберемся. Будешь знать, как пугать неопытных путешественников между Мирами. Это вообще дурной тон – пугать новичков. Никогда об этом не задумывался?
Вагоновожатый ничего не ответил, но в лице переменился. Усатая рожа медленно расплылась в мутное пятно. Через несколько секунд пятно сгустилось в новую физиономию. На меня смотрел Великий Магистр Махлилгл Аннох, коротконогий призрак Холоми. Потом его лицо потемнело и уставилось на меня пронзительными голубыми глазами мертвого Магистра Кибы Аццаха.
Я сразу понял, что происходит.
– Что, пытаешься вспомнить, кому удавалось меня напугать в последнее время? Это не сработает, дружок. Сегодня утром я потерял самого себя, а потом каким-то чудом нашел. Не думаю, что меня теперь хоть чем-то можно напугать, радость моя. Нынче ночью у меня слишком хорошее настроение.
Высказавшись, я поднял левую руку. Конечно, ей было далеко до смертоносной левой руки великолепного Шурфа Лонли-Локли, но я всегда старался довольствоваться тем, что имею.
– Не трать на меня свой Смертный шар, – тихо сказало существо.
Теперь его лицо не было похоже ни на что, хотя бесконечное множество смутно знакомых мне обликов просвечивало сквозь мерцающий светлый туман, окутавший голову Доперста.
– Спасибо за совет, – я расхохотался, упиваясь собственным могуществом. – Я, конечно, обожаю экономить, но для тебя мне ничего не жалко!
– Как хочешь. Ты дал мне жизнь, и ты можешь ее забрать. Но тот, кто забирает жизнь Доперста, должен его заменить. Это закон.
Существо говорило вяло и равнодушно. Похоже, ему не было дела до собственной участи. Но одно из моих сердец каким-то образом знало, что Доперст не врет. А второе сердце пока помалкивало. Чуяло, что его никто не спрашивает.
– Ладно, обойдемся без Смертных шаров. Не такой уж я кровожадный. Выходи, поболтаем.
Я внезапно успокоился. Ни смеяться, ни криво улыбаться, ни, тем более, хищно скалиться мне больше не хотелось. Я ужасно устал и теперь думал лишь о том, как здорово было бы свернуться калачиком на жестком сиденье, закрыть глаза и не открывать их, пока это невероятное транспортное средство не привезет меня домой, в Ехо. А что касается Доперста, Махи говорил, он может помочь мне убедить мир, в котором я родился, что меня больше нет. И я, кажется, начинал понимать, что этот хитрец имел в виду.
Существо вышло из кабины водителя и уселось на переднее сиденье. Я увидел, что и тело его тоже не имеет определенных очертаний. Доперст не был ни худым, ни толстым, вернее, он был и худым и толстым одновременно. Границы его тела – вполне, впрочем, антропоморфного, – дрожали и расплывались.
Двери трамвая мягко закрылись, и мы наконец-то поехали.
– Этот трамвай поедет в Ехо? – спросил я.
– Он поедет туда, куда ты захочешь, – странное существо равнодушно пожало почти несуществующими плечами.
– Ладно, это неплохо.
Я не смог сдержать вздох облегчения. Черт его знает, почему, но меня все еще грызли сомнения, на которые я старался не обращать внимания. Я слишком устал от неопределенности. Я вообще слишком устал.
– Как я понимаю, тебе не составляет труда изменять свой облик, да? – спросил я.
– Да. Я выгляжу так, как этого хотят люди, которые находятся рядом.
– Вернее, так, как они не хотят, – усмехнулся я. – Ты кормишься нашими страхами, да? Во всяком случае, именно так мне объясняли.
– И это правда.
– Ладно, это твое дело, – вздохнул я. – Не я создавал Вселенную, увы. Моя бы воля, все было бы гораздо проще и привлекательнее. А теперь скажи мне вот что: если я правильно понял, ты не сам решаешь, как ты будешь выглядеть? Наши тайные страхи придают тебе какой-то конкретный облик помимо твоей воли, правильно?
