менеджер рано или поздно узнает об этом и устроит очередной скандал, который не предвещает ничего хорошего.
— Подожди, но откуда СМИ знают об этом? Они могли взять любого парня, похожего на Питера, и выдать его за Роуза.
— Нет, Эдвард, эти новости правдивы. И доказательством тому являются фотографии, опубликованные какими-то людьми, которые видели меня, Даниэля и Питера у здания, где находится квартира Роуза, и рядом с больницей, куда его привезли. Они нечеткие, но нас троих можно легко опознать. И сказать, что парень, которого врачи везли на каталке, был именно Пит.
— Надо же… Значит, точно узнает… Наверное, уже знает, раз эти фотографии успели разойтись по разным источникам.
— Если честно, нам плевать. А если Джордж и узнает об этом и потребует объяснений, то мы все ему расскажем и не будем отпираться. Ибо в этом нет никакого смысла.
— Ну а Питер выживет? Как он сейчас себя чувствует? И каковы прогнозы врачей?
— Неоднозначные, — тихо отвечает Ракель и делает глоток своего напитка, стакан с которым затем ставит на столик. — Врач вроде бы дал надежду на лучшее, а вроде бы начал готовить к худшему. Сказал, что Питер потерял очень много крови, и его сердце работает с бешеной силой, чтобы компенсировать эту потерю.
— А еще у него гиповолемия — уменьшение объема циркулирующей крови, — добавляет Терренс. — И по этой причине Питеру нужно срочное переливание крови.
— А разве ему еще не перелили кровь? — удивляется Эдвард.
— Врачи хотели, чтобы донором стал родственник Питера, — объясняет Ракель. — Но поскольку о его семье ничего неизвестно, а у врачей не было подходящей крови, то пришлось отложить переливание и давать ему какие-то растворы.
— И поэтому мы с Даниэлем и двумя подругами Питера, которых мы чудесным образом нашли, сдали кровь на анализ, который покажет, может ли кто-то из нас быть донором.
— И когда это станет известно? — интересуется Эдвард.
— Сегодня после обеда я созвонюсь с Даниэлем и теми девушками и поеду в больницу узнать результаты.
— А его сейчас можно навещать? Я бы с радостью навестил его и поддержал!
— К сожалению, пока что к нему никого не пускают из-за очень тяжелого состояния. Но думаю, когда ему сделают переливание крови, то мы все сможем его навестить.
— Жалко… Ну а ты согласишься отдать Питеру свою кровь, если твоя подойдет ему?
— Однозначно соглашусь, — уверенно отвечает Терренс. — Питер должен выжить. И если мне будет дан шанс спасти его, я сделаю все, что нужно для сдачи крови.
— А если ни один из вас не подойдет? — опасается Ракель.
— Значит, будем разыскивать кого-то из семьи Питера. — Терренс выпивает немного напитка и ставит свой стакан на столик. — Или найдем еще кого-то, кто изъявит желание сдать анализ.
— Боже, неужели у Питера совсем нет родственников? — недоумевает Эдвард. — Разве у него нет матери или отца? Братьев или сестер, в конце концов?
— Питер никогда не рассказывал нам о своей семье, — пожимает плечами Терренс. — Его подруга упомянула мать, но похоже, у него с ней не очень хорошие отношения, и она, возможно, зависима от алкоголя. Но если это так, то, во-первых, ее наверняка волнует лишь выпивка, а во-вторых, мы не знаем, где ее искать, и жива ли она вообще.
— А его подруга откуда это знает?
— Училась с ним в одной школе. И я думаю, она знает его намного лучше и не стала бы врать про него. Так что на его мать мы даже не стали надеяться и сами попросили врача разрешить нам пройти тест. Повезло, что он без возражений согласился взять у нас кровь. Назвали медсестре кое-какие данные, подписали какую-то бумажку и сдали тест.
— Ты боялся?
— Нет, я спокойно перенес эту процедуру. Было гораздо сложнее, когда пришлось смотреть на Питера, лежащего без сознания на полу в собственной крови. Когда мы с Даниэлем нашли его в ванной, то она вся была ею испачкана.
— Ох, сочувствую, брат, — с грустью во взгляде говорит Эдвард. — Мне жаль, что все так сложилось.
— Признаюсь, мне было ужасно неприятно там находиться… — проведя рукой по волосам с тихим выдохом, признается Терренс. — Но я должен был стиснуть зубы и собраться, а иначе мы бы потеряли Питера. На Даниэля было мало надежды, ибо ему стало плохо, как только он вошел в ванную и увидел всю эту кровь. Приходилось прикрикивать и встряхивать его, чтобы он хоть что-то делал.
— Даниэлю? — удивляется Эдвард. — Но почему? Неужели он боится крови?
— Скорее всего, но он не хочет признаваться с этом. Однако я сразу понял это, когда Даниэль едва ли не в обморок свалился. И чтобы доказать, что он якобы ничего не боится, то пошел мужественно сдавать анализ и едва не прочистил желудок, пока медсестра брала у него кровь из вены.
— Ничего себе… — Эдвард начинает массировать свою шею. — Удивил ты меня, если честно… Даниэль боится крови… Вроде такой холодный и крутой мужик с виду, а тут от простой крови в обмороки падает…
— Не удивлюсь, если Питер уже знал об этом. Раз Даниэль так упорно отрицал боязнь крови, то он наверняка пытался делать все, чтобы не опозориться и не дать кому-то об этом узнать.
— Да ладно вам, ребята, не все же такие смелые, как некоторые петухи, которые обожают выпендриваться с огромным пушистом хвостом, — вставляет Ракель, переведя взгляд на Терренса.
— Эй, на что ты намекаешь? — удивляется Терренс. — По-твоему, я должен был оставить Питера умирать и убежать куда подальше?
— Нет, но…
— Запомни, дорогая, Терренс МакКлайф никогда не бежит от проблем и всегда решает их.
— А я разве что-то сказала? — с невинной улыбкой разводит руками Ракель. — Я же не сказала, что ты не смелый! Какие могут быть претензии?
— И между прочим у меня очень даже шикарный хвост. Такой же шикарный, как и я сам! Красивый, смелый, умный, привлекательный и уверенный в себе мужчина… Где еще найдешь такое сочетание!
— Слушай, шикарный наш павлин, не издевайся над друзьями и насмехайся над их страхами и неудачами. Один уже досмеялся до того, что его друг в больнице оказался.
— Да не смеюсь я над ним, не говори глупости! Просто впервые встречаю мужика, который до дрожи в коленях боится какой-то крови! Хотя я раньше думал, что мужиков, падающих в обморок при виде крови, не существует в природе.
— МакКлайф!
— Да что опять не так?
— Э-э-э, ребята, только не начните ссориться, пожалуйста, — немного неуверенно вмешивается Эдвард. — Еще парочка ссор — и все может очень плохо закончиться. А лично я бы не хотел,
