еще никогда не доводили до добра.
— Все хорошо, любимая, не переживай раньше времени. Давай сначала посмотрим, что в этих конвертах, а потом будем что-то решать.
Эдвард начинает дрыгать ногой и потирать ладони, с тревогой наблюдая за Терренсом и Ракель и с ужасом опасаясь самого худшего. Влюбленные практически одновременно разрывают свои конверты и достают оттуда по одному листку, сложенный несколько раз. А когда они раскрывают письма, то широко распахивают свои глаза и перестают дышать. Переждав пару секунд, Ракель с прикрытым рукой ртом начинает зачитывать вслух свое письмо, качая головой и делая вид, что она приходит в ужас от того, что видит в тексте:
— Скоро твоей жизни и жизни всех тех, кого ты любишь, придет конец. Мучительный конец. Думаю, что есть очень много тайн, которые ты еще не знаешь. Некоторые эти тайны ты можешь разгадать самостоятельно, если поймешь, что нужно делать, и кого спросить о том, что им, возможно, уже известно. Если постараешься, то ты, может быть, узнаешь что-нибудь новенькое о том, что…
Ракель переводит испуганный взгляд на Терренса, который нервно сглатывает и качает головой перед тем, как начинает читать вслух:
— Скрывают некоторые люди, которые окружают тебя. Какие-то тайны могут сильно удивить тебя, какие-то приведут в ступор, а какие-то шокируют настолько сильно, что ты не сможешь сказать ни единого слова. И я советую тебе не зевать и получше осматриваться по сторонам, когда ты ходишь по улицам. Ведь кто знает, что или кого ты можешь встретить на своем пути. Может случиться все что угодно… Помни это.
— Господи, что это такое? — недоумевает Ракель. — Какие тайны мы можем узнать, если поймем, что нужно делать?
— И почему мы должны осматриваться по сторонам? — задается вопросом Терренс и бросает короткий взгляд на письмо в руках. — Не понимаю… Это что, чья-то злая шутка? Какие-то больные фанаты умудрились узнать наш домашний адрес и прислали эти угрозы?
— Возможно… Но я не удивлюсь, если это некий привет от Саймона Рингера.
— Не говори глупостей! — хмуро бросает Терренс. — Этот человек уже давно получил по заслугам и сейчас отбывает свое наказание. Тем более, что он не может обходиться без посторонней помощи.
— А вдруг сообщники Рингера решили добить нас по его приказу?
— Нет, я уверен, что все, кто когда-либо работал на него, уже заплатили за все, что сделали.
— Ну не знаю… — тяжело вздыхает Ракель. — Я уже ни в чем не могу быть уверена…
Услышав текст обоих писем, Эдвард еще больше распахивает свои ошарашенные глаза и с чувством нехватки воздуха обхватывает горло рукой. До последнего момента мужчина пытался так или иначе скрывать свои эмоции, но сейчас ему слишком трудно это сделать. Да и его мнению, в этом нет никакого смысла.
— Э-э-э, ребята… — неуверенно произносит Эдвард. — Эти письма… Они…
— Я ничего не понимаю… — качая головой, тихо говорит Ракель. — Кто написал это? Что от нас хотят на этот раз? Кому мы так сильно навредили?
— А позволь мне взглянуть на твое письмо?
— Да, конечно…
Ракель отдает Эдварду письмо. Он забирает его и быстро пробегается глазами по содержимому, больше всего заинтересовавшись почерком, которым написан текст. И мужчина тотчас узнает его.
«Черт возьми, нет-нет, этого не может быть… — ужасается Эдвард. — Неужели эта гнида говорила правду и все-таки взялся за Терренса и Ракель? Это его почерк! Почерк этого гада Майкла! Он знает, что эти двое могут обо всем узнать, просто расспросив меня.»
Спустя пару секунд Эдвард медленно отрывает взгляд от письма и переводит его на Терренса.
— Э-э-э, Терренс, а можешь показать свое письмо? — интересуется Эдвард.
— Ну ладно… — спокойно отвечает Терренс. — Если тебе это так интересно…
Терренс протягивает Эдварду письмо, которое тот быстро берет и перечитывает его, став еще более бледным из-за тревоги. А затем МакКлайф-младший с частым дыханием дрожащими руками соединяет два фрагмента текста вместе и перечитывает весь текст. Прочитав последнюю строчку, он нервно сглатывает и понимает, что ему будто бы не хватает воздуха. А видя то, каким взволнованным и бледным становится Эдвард после прочтения писем, Терренс и Ракель мысленно ликуют, что их план сработал. Пока Эдвард, чьи глаза быстро бегают из стороны в сторону, задумывается о чем-то ужасном, влюбленные переглядываются между собой и скромно улыбаются.
«Черт, оба этих письма написаны им! — ужасается Эдвард, прикрыв рот рукой. — Эта тварь был прав, когда сказал, что будет действовать намного раньше, чем я успею узнать о его планах. Теперь это точно — я бессилен перед ним! И я больше не могу молчать. Пора рассказать Терренсу и Ракель про Майкла…»
— Согласись, Эдвард, все это очень странно, — продолжает притворяться Терренс. — С чего бы кому-то присылать нам какие-то анонимные письма на наш домашний адрес? Мы же не делали никому ничего плохого! Как ты думаешь, что это может быть? Чья-то злая шутка? Или нет?
— Э-э-э… — запинается Эдвард и нервно сглатывает, довольно тяжело дыша. — А раньше… Раньше вам не присылали ничего подобного? Или… Может, кто на улице к вам подходил?
— Да нет, такого не было… К нам подходят только поклонники, которые просят сфотографироваться с ними или что-нибудь подписать.
— А конверты… — Эдвард бросает взгляд на конверты, один из которых в руках держит Ракель, а другой — Терренс. — На них что-нибудь написано?
— Мое имя и домашний адрес…
— Только твое… А Ракель?
— Есть… — тихо говорит Ракель. — На этом конверте есть мое имя…
Эдвард пару секунд немного подозрительно смотрит на Терренса и Ракель, а затем откладывает письма в сторону, резко выхватывает конверты из рук обеих и начинает изучать их, сразу же обнаружив то, что подписи на них были сделаны вовсе не рукой Майкла.
— Подождите, но здесь все написано другим почерком, не таким, каким написаны письма… — Эдвард медленно переводит взгляд на Терренса. — Это ведь твой почерк, Терренс! Эти подписи сделаны тобой! На обоих конвертах!
— Э-э-э, правда? — изображает удивление Терренс, округлив глаза. — Мой почерк?
— Неужели ты не узнаешь свой собственный почерк? — Эдвард начинает трясти одним из конвертов. — Эти надписи сделаны твоей рукой.
— Может, просто очень похожий? Конечно, я безусловно неповторимый и единственный на всем свете. Но я думаю, что у кого-то вполне мог бы быть почерк, похожий на мой. Или хотя бы близкий к моему.
— Прекрати делать из меня дурака, Терренс! Я не безмозглый и не слепой! И прекрасно знаю, какой у тебя почерк! И да, даже не вздумай уйти от ответа разговорами о своей неотразимости.
— Эй, Эдвард, чего ты так завелся? — сохраняет спокойствие Ракель. — Успокойся, все
