- Я пришел напомнить, что мои друзья слишком у тебя загостились. Они обещали погостить также и у меня, но видно у тебя им так понравилось, что они не хотят уходить. Говорят, что бостонцам так понравилось твое угощение, что некоторые из них объелись и умерли.
- Нет. Они умерли от огорчения, что придется покинуть мой дом.
Этот разговор через стену надоел Кса'ксатс Са'я и он сказал:
- Пакатамапаутх. Ты знаешь зачем я пришел. Выходи и поговорим как два вождя. Или тебе больше нравится походить на барсука в норе?
Пакатамапаутх тутже вышел. Он был без оружия и в белом бизоньем плаще, расшитом иглами и бисером и улыбался он как гостеприимный хозяин. Не зря его имя означало "Пять раз бывший в окружении врагов".
Уже рассвело и дождь усилился, а вожди стояли и разговаривали. Воины ними-ипу тоже стояли под дождем и порох в их ружьях совсем отсырел, так что если бы кайюсы выскочили из домов, они не смогли бы стрелять."
Беседа вождей закончилась тем, что все 53 заложника были переданы нес-персе, а сам Пакатамапаутх сдался их вождю, приняв на себя всю ответственность за нападение на миссию.
Опоздавшему Ротчеву оставалось только поблагодарить Семена Ксаксатсова за расторопность и принять под своё покровительство испуганных бостонцев, которые боялись спасителей нес-персе не меньше, чем кайюсов.
Вместе с освобождёнными заложниками и арестованым Пакатамапаутхом Ротчев вернулся в Ново-Архангельск, откуда 15 января вся компания перебралась в Новороссийск. Правитель Орегонского отдела не счёл себя вправе принять судебное решение по этому делу.
Но и главный правитель решил, что судить вождя кайюсов должен не он, а официальные власти Российской империи. В мае 1848г. на корабле "Князь Меншиков" обвиняемый Пакатамапаутх и все 53 потерпевших отправились Охотск.
Губернатор Охотска майор Калистов ответственности не убоялся и уже 20 августа вождь Пакатамапаутх был приговорен к 10 годам каторжных работ.
Довольные исходом дела большинство бостонцев отправилось в Иркутск, чтобы оттуда, через Сибирь и Россию вернуться на родину, а Пакатамапаутх остался в охотском остроге дожидаться ответа на прошение о помиловании.
И оно не заставило себя ждать. К маю 1849г., когда потерпевшие ещё не успели добраться до Санкт-Петербурга, прошение вернулось с резолюцией императора Николая Павловича: "Несчастного дикаря помиловать, но от власти тоена отрешить."
Пакатамапаутх вернулся домой осенью тогоже года. Он никогда уже не был вождём, но пользовался уважением и авторитетом не только у кайюсов, но и среди других племён Орегона.
В этой истории буквально всё кричит о сговоре. Военный отряд разводит костры в трёх верстах от объекта нападения.
Налёт происходит во время дождя. Разумеется такая погода хороша для кражи лошадей, но в случае боя обороняющиеся легко расстреляют нападавших. Те просто не смогут ответить, у них отсыреет порох на полках и размокнут титевы луков. При этом кайюсы даже не пытались обороняться. Из домов небыло произведено ни одного выстрела! И Пакатамапаутх вышел на переговоры, будто давно был к ним готов.
Совершенно ясно, что ни кайюсам, ни нес-персе эти игры были ни к чему и они, скорее всего, выполняли чей-то заказ. И этот кто-то был не последним человеком в администрации Компании. Ведь недаром, менее чем за год до описываемых событий, были заключены два договора. Об одном из них упоминает Пакатамапаутх в разговоре с Семеном Ксаксатсовым. Кайюсы и нес-персе договорились о военном союзе, а учитывая значительное превосходство последних, фактически это было соглашение о покровительстве, причём без каких либо финансовых обязательств.
В это же время приказчик Матвей Суханов договорился с Пакатамапаутхом о совместном рыбном промысле. Компания предоставляла кайюсам снасти и опытных инструкторов для обучения. За это кайюсы должны были отдавать треть улова, что совсем немного. Кроме того целые артели кайюсов стали наниматься на сезонные работы в низовьях Орегона. Всё это стало приносить, до того довольно бедному племени, немалые доходы.
Большинство историков сходится во мнении, что за вайилатпуанской резнёй стоял Ротчев, который действовал при поддежке Этолина и с санкции Главного правления.
Впрочем проф.Дайсон(Солт-Лейк Сити) высказывал мнение, что главным организатором тех событий был о.Венеаминов, опасавшийся влияния миссионеров на свою паству. Такое утверждение не выдерживает ни малейшей критики.
В течение 11 лет протестантские миссионеры и их сотрудники боролись за выживание, изучали местные языки и пытались превратить кочующих охотников и полукочевых рыболовов в оседлых фермеров. Но индейцев абсолютно не интересовало учение протестантов. Руководство Методистской Епископальной церкви нашло миссионерскую деятельность своих посланцев неудовлетворительной и в 1843г. отозвало главу орегонских методистов Джейсона Ли. В томже году Американское Бюро Зарубежных Миссий решило прекратить финансирование своих миссий и главе пресвитериан в Орегоне Маркусу Уимену пришлось отправится в Нью-Йорк, чтобы попытаться аннулировать это решение. Вернулся он через год и только для того, чтобы погибнуть в Вайилатпу.
Протестанты потерпели неудачу в миссионерской деятельности, но создали процветающие хозяйства. Они выращивали овощи и фрукты, держали домашний скот. Перу протестанских миссионеров принадлежат статьи и лекции о перспективах региона, о его умеренном климате, плодородной почве, прекрасных лесах и обилии рыбы. Они готовили почву для переселенцев с востока и больше занимались их проблемами, чем своими непосредственными обязанностями. Несомненно, именно эта их деятельность и стала причиной нападения.
Никаких документов, свидетельствующих об этом, разумеется, не обнаружено. Только слухи, да редкие намёки в частных письмах, которые можно толковать повсякому. Фактом является то, что деятельность протестантских миссий сошла почти нанет. Большинство из тех миссионеров, что небыли вывезены в Охотск в качестве свидетелей, уехали в Калифорнию. Остались только Генри и Элиза Сполдинг, которые проповедовали среди нес-персе. Но и они оставили активную проповедническую деятельность и перебрались к единоверцам чероки, где стали преподавать в школе.*(10)
Косвенным подтверждением прямого интереса Компании в нападении на миссионеров могут служить события, происходившие в этоже время вокруг Форта-Стикин. После нескольких лет относительного спокойствия вновь обострились отношения агентов КГЗ с воинственными стикинцами. В июне 1846г. управляющий Форт-Стикин Джордж Мак-Нилл обратился за помощью в Михайловскую крепость, так как индейцы осадили британскую факторию. При этом Мак-Нилл обвинял Компанию в разжигании конфликта. По его мнению, причина враждебности индейцев крылась в регулярно проводившихся русских потлачах. И вот теперь стикинцы требовали от англичан проведения подобного мероприятия в Форт-Стикин. Кроме того, начальник британской фактории выразил протест администрации русских колоний по поводу якобы имевшей место продажи индейцам рома, что нарушало соглашение 1842г. Этолин же в своем донесении Главному правлению РАК (аналогичное послание было направлено также руководству КГЗ) оправдывался тем, что "проведение потлачей является необходимым для установления дружества с индейцами … на самих потлачах никакой продажи ни рому, ни водки не производится и ром индейцы получают только в угощения всего по половине чарки, по два раза."
Истинная причина "несогласия" между стикинцами и англичанами, как утверждал Этолин, заключалась в том, что "они(англичане) не взяли на свое судно одного из знатных тоенов, который хотел пройти на нем до Дионисьевского редута (Форт-Стикин). Отказ оскорбил его, и он запретил своим сородичам торговать с англичанами и снабжать их провизией."
Помимо этого, малочисленность гарнизона Форт-Стикина (16 человек, в том числе 9 больных канаков) давала тлинкитам определенные надежды на легкий захват фактории и ее разграбление. Конфликт едва не привел в 1846г. к эвакуации гарнизона Форт-Стикина, на чем настаивал его управляющий Мак-Нилл.
В 1847г. Форт-Стикин опять попал в осаду и англичане вновь запросили помощи. Посланному в октябре на пароходе Зарембо удалось и на этот раз примирить конфликтующие стороны. Инцидент повторился весной 1848г., и в мае уже в третий раз Зарембо выступил как мирный посредник между англичанами и тлинкитами. Индейцы осадили редут и три месяца доставляли англичанам свежей провизии, не разрешали рубить дрова и угрожали убить любого, кто покинет стены форта. После этого англичане были вынуждены оставить Форт-Стикин. Его постройки были переданы на сохранение стикинским вождям, лояльным к русским. Компания Гудзонова залива после эвакуации своих служащих из Форт-Стикина окончательно перешла к торговле с береговыми тлинкитами с использованием своих пароходов и парусных судов. Для вывоза людей и имущества из Форт-Стикина в британские владения КГЗ зафрахтовала бриг РАК "Константин" под командованием шкипера Леонтия Гардера. Во время сборов и погрузки на судно вокруг оставляемого англичанами форта собралось около двух тысяч тлинкитов. Заметив, что агенты КГЗ демонтируют некоторые постройки, индейцы подняли возмущенный крик, протестуя против этого. По их мнению, англичане не имели права разрушать имущество русских. Лишь присутствие и уговоры Гардера смогли успокоить разбушевавшихся стикинцев.
