Сделав несколько лёгких неслышных шагов, я ступил в рубку и успел разглядеть четыре фигуры – здесь оказалось весьма даже людно… У первого, мгновенно повернувшегося в мою сторону бандита, автомат висел как надо – ремень был перекинут через правое плечо, а само оружие находилось прямо под рукой. Отбросив маховым движением ноги снаружи вовнутрь ствол автомата, я в ту же секунду ударил противника этой же ногой в середину груди. Автомат с грохотом упал под ноги, а его владелец отлетел на несколько метров (почти вдоль всего помещения рубки, по пути сбив обладателя второго Калашникова), но тут же оттолкнулся от переборки, выпрямился и выхватил нож – его лезвие тускло сверкнуло в полумраке рубки. Метнувшись мимо двух других фигур в форменных тужурках (наверное, капитана и одного из его помощников), я двинул ногой в лицо поднимавшегося бандита (он откинулся назад и с неприятным стуком ударился головой о стойку картплоттера) и сразу отскочил назад, едва уйдя от молниеносного выпада первого противника – с ножом он управляться, безусловно, умел. Через мгновение последовал другой выпад, за ним глубокий мах, ещё один выпад и весьма сложный финт с последующим за ним уколом – уходя от стремительных атак, я даже не успевал схватиться за пистолет. Отскочив почти к самой левой двери рубки, я выхватил собственный нож, висевший на поясе – траектория этого движения была почти втрое короче, чем та, что требовалась на пути к левой кобуре и, значит, заняла почти настолько же меньше времени… Наши клинки со звоном столкнулись друг с другом, и мой противник сразу изменил тактику – ушёл назад сменил хват ножа с верхнего на диагональный и, почти неуловимо, собственную стойку, заняв более низкую позицию. Теперь я разглядел своего противника: у него было широкое, гладко выбритое совершенно безжалостное лицо, которое сейчас искажала полусадистская ухмылка, а лихорадочный блеск в глазах говорил о том, что он буквально наслаждался этим моментом. Он был ниже меня примерно на десяток сантиметров, но значительно шире, и в его теле чувствовалась огромная сила, что совсем не мешало ему двигаться с пугающей быстротой. Следующая атака оказалась ещё было стремительной, а мне было некуда отступать – позади были двери рубки – защищаться пришлось прямо на месте. Наши клинки вновь со звоном ударились друг о друга (очень неприятный для меня момент в ножевом бое – короткий клинок не предназначен для парирования ударов), в ту же секунду я двинул каблуком сапога левой ноги (стоял в левой стойке) противника в колено, и это на мгновение замедлило его движение – мой нож успел царапнуть по бронежилету на его груди и даже сделать лёгкий, хотя и бесполезный укол. Теперь бандит отскочил – чувство опасности его не подводило, и я со сложным обманным движением атаковал сам. Мой противник вновь ушёл назад – благо ему, в отличие от меня, было куда отступать, а затем занял редкую фронтальную позицию, выставив обе руки перед собой – вооружённая рука, конечно, выдавалась вперёд. Я понимал, что надо срочно кончать эту возню – в любое мгновение в рубку мог заглянуть кто-то ещё и уже пустить в ход автомат, однако и спешить в поединке с таким специалистом было недопустимо.
Очередная его атака оказалась комбинированной: он начал её в среднем темпе, а потом до предела резко увеличил скорость, провёл двойное маховое движение (один из типичных элементов линейного боя) и завершил его двойным тычком. Я также ушёл с двойным поворотом – теперь мы поменялись местами, и я оказался у правой, плотно закрытой двери рубки. Мой противник опять сменил стойку, заняв левостороннюю позицию – не лучший, на мой взгляд, вариант для подобной ситуации, а за моей спиной вдруг послышались шаги, в окне мелькнул неясный силуэт, кто-то повернул ручку, щёлкнул замок, и дверь начала открываться. Скользнув назад, я ударил каблуком правой ноги чуть левее дверной ручки – дверь с силой распахнулась, последовал гулкий удар, протяжный стон и чьё-то тело с шорохом о дверную створку сползло на палубу, придавив дверь снаружи. Теперь бандит с ножом (возможно, это и был предводитель) метнулся вперёд, но я встретил его ударом левой ноги в ближайшее от меня колено, удержавшись вне пределов досягаемости его клинка, мгновенно развернувшись на месте, двинул каблуком уже с другой ноги в его голень, завершая поворот, полоснул ножом по запястью руки, державшей нож (он почти сразу упал нам под ноги) и следом сделал короткий выпад, уколов противника в горло, а затем привычно повернул лезвие в ране… Последовал очень неприятный хрип, потом судорожный вздох и, наконец, жуткий булькающий звук…
Тем временем снаружи послышался изумлённый крик, шорох оттаскиваемого тела, и дверь опять распахнулась… Я метнулся в дальний угол правого борта – мёртвую зону для обстрела. Охранник дал очередь из автомата прямо с порога, не разбираясь в деталях, и едва не уложил капитана с помощником. Секундой позже моя пуля пробила его правую ладонь (он всё ещё находился за дверным косяком, и я видел лишь его руки) – раздался вопль, проклятие и протяжный стон… Отбросив ногой упавший на пол автомат, я схватил согнувшегося от боли и зажимавшего другой рукой изувеченную кисть бандита за воротник и втащил его в рубку.
– Позаботьтесь об этих ребятах, – сказал я двум морякам, вытирая нож о куртку мёртвого бандита – их, похоже, хватил временный столбняк. – На руки – браслеты, ноги свяжите, чем есть, и соберите все стволы. Справитесь?
– Сделаем! – ответил тот, что был помоложе – лица их при звуках русской речи сразу посветлели. – В главном салоне ещё двое…
– Это моя забота! – отозвался я уже с порога, толкая нож в ножны на поясе, а потом, задержавшись ещё на несколько секунд, спросил. – Как у вас с топливом?
– На день хода, – отозвался теперь моряк постарше (возможно сам капитан).
– Шли в порт, а попали сюда…
– Держитесь пока на месте – моя яхта на подходе, – посоветовал я. – А топливом постараюсь обеспечить и себя, и вас.
На судне, вероятно, тоже хватало служебных проходов, и в салон можно было пройти, не выходя на наружную палубу, но я решил не рисковать – в случае обнаружения меня в узких коридорах от автоматных очередей не было бы совершенно никакого спасения – простреливались они на всём протяжении. Чтобы не попадаться оставшимся двум противникам на глаза прежде времени, я прошёл на этот раз по верхней палубе, миновал открытую прогулочную площадку и только тогда спустился по лестничному переходу к главному салону. Двери здесь имели двойные раздвижные створки с большой площадью остекления – подобраться незамеченным нечего было и думать. Приходилось идти напролом, полагаясь на собственную весьма даже незаурядную подготовку, а отчасти и на удачу – вынув пистолет, я двинул за ручку ближайшую створку (обе они очень неторопливо откатывались одновременно в разные стороны) и, когда промежуток между ними стал достаточен для свободного прохода, ступил в салон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
