Цирк наполнялся. Лучи прожекторов метались по ярусам, освещая возбужденную толпу. Начиналось представление, предшествующее главной игре.
Арена представляла собой овальное пространство пятьдесят метров шириной и девяносто метров длиной. Массивные гидравлические системы, размещенные глубоко под землей, поднимали и опускали шесть сценических площадок — логеумов, — расположенных по краю арены, и одну, самую большую, — в центре. Центральная предназначалась для главного сражения ночи.
Сейчас три внешних, окутанных клубами пара логеума с шипением поднимались на место. На двух из них двадцать пар бойцов демонстрировали виртуозное владение клинками. Все двигались с поразительной четкостью, все были в броне и красивых серебряных шлемах в форме рыбьих голов. Толпа затаила дыхание. Мечи кружились, сливаясь в едва различимые полосы. Искры разлетались в стороны. Ни один из меченосцев не заработал и царапины.
На третьей сцене четыре клоуна-твиста в полосатых панталонах изображали пантомиму, сражаясь на молотах. Все они были огромными, неуклюжими мутантами, горбатыми и огриноподобными. Их и без того уродливые лица были вымазаны белилами, рты ярко напомажены. Зрители любили их.
Арена вращалась так, чтобы каждый, сидящий на трибуне, мог разглядеть все, что происходит на внешних логеумах.
Представления еще продолжались, когда динамики опять взвыли фанфарами. Огромная подвесная клетка опускалась на главный логеум.
Точно монетки в копилку, в клетку посыпались акробаты. Прежде чем схватиться за поперечные брусья и трапеции, они пролетали в свободном падении такое расстояние, что у зрителей перехватывало дыхание. По трибунам прокатилась волна аплодисментов. Акробаты — обнаженные женщины с выкрашенными золотой краской телами — стали раскачиваться, ловить друг друга, крутить сальто и строить пирамиды, ходить по гладким брусьям, плясать на канатах, кувыркаться и летать по воздуху. И все это без какой-либо страховки. Внизу, в тридцати метрах под брусьями клети, было только твердое покрытие арены.
Леше был очарован видом сексапильных гимнасток. Он сделал глоток из фляги и оглянулся, чтобы протянуть выпивку девушке.
Но Кыс исчезла.
«Кар-кар-карнивора! Кар-кар-карнивора!»
— Ты! Ты опоздала! — закричала мадам Скайзорс высоким и властным голосом, каким и приличествовало разговаривать хозяйке цирковой труппы.
Она подобрала длинные кружевные юбки и в гневе затопала по подвесным осветительным мосткам. Здесь, под крышей Карниворы, в семидесяти метрах над ареной царил полумрак. Сквозь щели в досках пробивались копья отраженного света. Нарастающий рев толпы волнами накатывал снизу.
Механик носился туда-сюда, подтягивая тросы, цепляя противовесы и проверяя многочисленные блоки. Кара Свол, облаченная в почти прозрачное, телесного цвета трико, наносила на свое тело последние мазки золотой краски.
— Прошу прощения, мадам, — бормотала она.
— Извинения не звенят в карманах! Извинения не делают представления!
— Я понимаю, мадам.
Скайзорс подалась вперед, опираясь на трость, и на ее старом, морщинистом лице отразилось любопытство.
— Что-то я тебя не припомню…
— Меня зовут Кара, мэм. Вы наняли меня на прошлой неделе.
— На прошлой неделе? Не припомню…
— Так и было, мэм.
— Сомневаюсь. Ты не совсем подходишь. Слишком низкорослая. Слишком большой бюст и широкие бедра.
Скрюченный палец Скайзорс ткнул в выступающую мягкую округлость левой груди Кары.
— Но вы наняли меня, мэм. Вам понравился мой проход на руках и превосходное комбо, а еще вы нашли удовлетворительной мою работу на канате.
Мадам Скайзорс сложила сухие руки на набалдашнике трости.
— Покажи мне еще раз.
Кара прошлась колесом, прыгнула, прокрутилась в полете веретеном и ловко приземлилась на обе ноги. Доски мостков скрипнули и едва незаметно задрожали.
Толпа внизу снова взревела, но восторги предназначались вовсе не опоздавшей акробатке.
— Хорошо, — пробормотала мадам Скайзорс. — Где ты этому научилась?
— Имперские Ямы на Бонавентуре, — сказала Кара.
— Но я все равно не помню, чтобы нанимала тебя, — продолжила Скайзорс, — и к тому же ты опоздала на представление. Я не потерплю подобного в своей труппе. Ты уволена.
Кара пожала плечами. Она пробралась в цирк под видом девушки-акробатки. Этого было вполне достаточно. Честно говоря, она опоздала специально. Свол не собиралась рисковать своей шеей в подвешенной над ареной клетке. Когда-то, возможно, она и пошла бы на такое, но не теперь. Время не стояло на месте, и гибкие девушки, выступающие сейчас под возбужденные крики толпы, выполняли трюки куда более сложные, чем могла продемонстрировать Кара.
Все еще поддерживая свою легенду, Свол нахмурилась:
— Уволена?
Мадам стукнула тростью.
— Уволена! Ты слышала меня! Убирайся вон!
Кара повернулась и стала собирать одежду.
— Отправляйся домой! — взвизгнула ей вслед мадам Скайзорс.
Кара подхватила мешок, незаметно сжала в левой руке миниатюрный автоматический пистолет и отправилась к лестницам.
«Кар-кар-карнивора! Кар-кар-карнивора!» — раздавалось внизу.
Тяжелый грузовик подкатил по бетонному пандусу к служебному въезду. Нейл посигналил. Толпа стала нехотя расступаться, пропуская машину. Каждые несколько секунд перекрещивающиеся лучи прожекторов заливали водительскую кабину кроваво-красным светом.
Гарлон поправил вокс.
— Уже подъезжаю, — прошептал он. — Надеюсь, все пройдет как надо, Карл.
— Расслабься, Гарлон. Нет ничего проще, — протрещал в ответ Тониус.
Служебный въезд был закрыт. К грузовику спускались служащие арены. Лучи их фонариков шарили по бортам машины. Работникам цирка приходилось протискиваться сквозь толпу пуритан, собравшихся здесь по призыву Экклезиархии, чтобы протестовать против варварских развлечений.
— Давай же, Тониус…
Нейл опустил водительское окошко.
— Что это такое? — прокричал один из служащих.
— Грузовик за мясом в сполиарум,[43] сэр!
— Да? От какой фирмы?
— Дичина Буканольда, сэр…
— Дайте проверить ваши путевые документы, — произнес служащий.
Гарлон подал ему информационный планшет.
— Тониус… — прошипел Нейл в вокс.
— Уже сканирую, — произнес Карл Тониус, сидя за своим когитатором. — Пять, три, один… а вот и мы… декодирую… декодирую…
— Поторопись, черт возьми! — прохрипел Нейл.
— Есть. Код получен. Передаю его через твой планшет.
— Что-то не так? — спросил Гарлон, выглядывая из кабины.
— Нет, — произнес мужчина. — Ничего. Небольшая задержка при регистрации. — Он вернул планшет. — Все в порядке. Проезжайте в ангар номер пятнадцать. Откройте ворота, у нас грузовик!
Заслонка со звоном поднялась под свод арки. Нейл завел двигатель, и грузовик вкатился в хорагиум[44]. Гарлон услышал грохот аплодисментов и рев зрителей над головой.
— Слишком долго, Карл. Слишком долго, — прошептал Нейл.
— Действительно слишком долго, Карл? — спросил Рейвенор.
Они сидели в тесном кузове восьмиколесного грузовика, припаркованного недалеко от цирка. Тониус оторвался от монитора и нервно взглянул на инквизитора. Фраука и Заэль устроились в кабине. Мальчик то и дело посматривал через потрескавшееся клероплексовое стекло. Карлу парнишка не понравился с самого начала. Он постоянно крутился рядом, внимательно наблюдая за действиями дознавателя.
— Так что, слишком долго? — повторил вопрос Рейвенор.
— Нет, нет, — улыбнулся Тониус. — Это ведь был взлом по беспроводной сети. Мне пришлось ждать, пока планшет Нейла окажется рядом со служащим, чтобы получить чистый сигнал.
— И он уже внутри?
— Они все внутри, сэр, — сказал Тониус, разглядывая гладкий корпус силового кресла.
— Ты ведь спрашиваешь себя, все ли со мной в порядке, верно? — вдруг спросил Рейвенор.
От неожиданности Тониус подскочил на месте.
— А я-то думал, что Фраука включен! — воскликнул он. — Вы прочитали меня, словно…
— Фраука включен, — невыразительно проговорил вокс-транслятор инквизитора. — Но у меня есть глаза… и я могу читать язык тела. Ты продолжаешь разглядывать меня, Тониус.
— То, что случилось с Бергоссианом… — пожал плечами Тониус. — Все прошло не слишком хорошо…
— Действительно. Я вел себя легкомысленно и заработал новый шрам. Но сейчас все идет на лад.
— Но…
— Никаких «но», Карл. Я исследовал сознание этого сумасшедшего и чуть не оказался в ловушке, когда оно начало разрушаться. Но я выбрался. Прошло уже три дня. Я поправляюсь.
