Последнее заставило Авиенду рассмеяться. Она находилась снаружи и видела, как Сорилея и Бэйр почти выволокли Эгвейн из палатки, пытаясь на ходу одеть ее, а сами все поторапливали да подгоняли.
— Я крикнула ей, что на сей раз, коль застукали, заставят зубами ямы рыть, а она была такая сонная, что поверила. Начала возражать, мол, ничего такого не было. Да так усердно, что Сорилея принялась допытываться, что же такого та натворила, раз решила, что заслуживает, по ее мнению, такого наказания. Видел бы ты лицо Эгвейн! — Авиенда захохотала, едва не завалившись на спину.
Асмодиан подозрительно покосился на девушку. Хотя с какой стати он на нее косится, Ранду было совершенно непонятно. Тем не менее Ранд сам терпеливо ждал, когда Авиенда отхохочется и отдышится. По айильским меркам, это еще весьма безобидно. Впрочем, подобного впору ожидать от Мэта, а не от какой-нибудь женщины, однако это вполне невинная шутка.
Когда Авиенда выпрямилась, вытирая глаза, Ранд сказал:
— А что Шайдо? Или их Хранительницы тоже на это совещание явились?
Отвечала Авиенда, все еще хихикая в чашу с вином. Она считает, что с Шайдо отныне покончено и вряд ли их стоит принимать в расчет. Захвачены тысячи пленных, их до сих пор еще понемногу приводят. Сражение кончилось, не считая отдельных мелких стычек. Однако чем больше Ранд узнавал, тем меньше он испытывал уверенности, что с Шайдо покончено. Поскольку четыре клана оттянули на себя Гана, основная часть людей Куладина в полном порядке переправилась через Гаэлин, даже уведя с собой большинство захваченных кайриэнских пленников. Что хуже всего, уходя, они разрушили за собой мосты.
Это нисколько не волновало Авиенду, зато крайне тревожило Ранда. Десятки тысяч Шайдо к северу от реки, и их ни за что не настичь, пока не восстановлены мосты. Даже если возводить пролеты из дерева, на это уйдет изрядно времени. А времени-то как раз у него и нет.
Под самый конец, когда казалось, что о Шайдо больше говорить нечего, Авиенда сказала такое, от чего Ранд тотчас позабыл и о Шайдо, и о том, какую угрозу они несут. Девушка же обронила потрясшую Ранда фразу с таким видом, будто запамятовала и лишь сейчас вспомнила.
— Мэт убил Куладина? — не веря своим ушам, переспросил Ранд, когда она договорила. — Мэт?
— Я разве не так сказала? — Слова были резкими, но только отчасти искренними. Глядя на Ранда поверх чаши с вином, Авиенда, видимо, более интересовалась тем, как он воспринял это известие, чем тем, что Ранд усомнился в ее словах.
Асмодиан взял несколько каких-то воинственных аккордов — арфа будто откликнулась на дробь неведомых барабанов и фанфары.
— В каком-то смысле этот юноша таит в себе не меньше неожиданностей, чем ты. Я буду крайне рад однажды и с третьим из вас встретиться, с этим Перрином.
Ранд покачал головой. Итак, Мэт в конце концов не избежал притяжения та'верена к та'верену. Быть может, его поймал в свои хитросплетения Узор или то, что сам Мэт — та'верен, сыграло свою роль. Так или иначе, Ранд подозревал, что Мэт сейчас не слишком-то счастлив. Мэт еще не усвоил урока, который Ранд для себя давно уяснил. Попытаешься сбежать — и Узор притянет тебя обратно, подчас грубо и жестоко; бежишь в том направлении, куда вплетает тебя Колесо, — и иногда у тебя появляется маленькая возможность самому определять ход своей жизни. Иногда. А если повезет, то, может, и больше, чем того ожидают другие. По крайней мере, так будет в итоге. Но теперь, когда Куладин мертв, предстоит тревожиться о делах более насущных и неотложных, чем Мэт или Шайдо.
Ранд глянул на входной клапан палатки и понял, что солнце уже высоко, хотя больше ничего он не разглядел, не считая двух присевших у самого порога Дев с копьями поперек колен. Ночь и часть утра Ранд провалялся в беспамятстве, а Саммаэль либо не пытался его отыскать, либо ему это не удалось.
Обычно Ранд с опаской произносил это имя, даже наедине с собой, хотя откуда-то из глубин памяти всплыло теперь и другое. Тел Джанин Айллинсар. История не сохранила этого имени, оно не упоминалось ни в одном из письменных источников, ни в одном из обрывков, хранящихся в библиотеке Тар Валона. Морейн поведала Ранду обо всем, что Айз Седай знали об Отрекшихся, а знали они едва ли многим больше того, о чем гласили деревенские предания. Даже Асмодиан всегда звал его Саммаэлем, пусть и по иной причине. Задолго до исхода Войны Тени Отрекшиеся приняли имена, которые им дали люди, — как символы своего возрождения в Тени. Его подлинное имя, Жоар Аддам Нессосин, заставляло Асмодиана вздрагивать, и он утверждал, будто за три тысячи лет позабыл имена остальных.
Может, у Ранда нет никакой настоящей причины скрывать то, что творится у него в голове, может, это всего лишь попытка отринуть неприятную реальность, но Саммаэль остается человеком. И как Саммаэля, Ранд заставит его сполна заплатить за каждую погубленную им Деву. Он дорого заплатит за всех тех Дев, которых Ранд не сумел уберечь.
Даже придя к решению, Ранд поморщился. Ведь начало всему положил он сам, отослав Вейрамона обратно в Тир. По воле Света только они с Вейрамоном пока знали о том достаточно, но Ранд не мог сейчас напасть на Саммаэля, как бы ему ни хотелось, как бы он ни клялся. Пока еще нет. Сначала необходимо уладить дела здесь, в Кайриэне. Авиенда, наверное, думает, будто Ранд не понимает в джи'и'тох, возможно, так оно и есть, но он понимает, что значит долг, и долг велит ему быть в Кайриэне. Кроме того, есть способы увязать долг Ранда с поручением Вейрамону.
Сев — и попытавшись не показать, чего это ему стоило, — Ранд как мог благопристойно прикрылся одеялом и задумался, куда же подевалась его одежда. Ничего, кроме сапог, он не заметил, сапоги же стояли позади Авиенды. Скорей всего, про одежду она знает. Вероятно, его раздели гай'шайн, но с тем же успехом это могла сделать и сама девушка.
— Мне нужно поехать в город. Натаэль, распорядись, чтобы оседлали Джиди'ина и привели сюда.
— Пожалуй, завтра, — твердо заявила Авиенда, ухватив собравшегося встать Асмодиана за рукав. — Морейн Седай сказала, что тебе необходимо отдохнуть хотя бы…
— Сегодня, Авиенда. Немедленно. Непонятно, почему тут нет Мейлана, если он жив? Ладно, выясню. Натаэль, мой конь?
На лице Авиенды появилось упрямое выражение, но Асмодиан рывком высвободил рукав, разгладил помятый бархат и сказал:
— Мейлан был здесь. Все остальные тоже.
— Ему же нельзя говорить… — сердито начала было Авиенда, поджала губы и договорила: — Ему нужно отдохнуть.
Итак, Хранительницы Мудрости полагают, что могут держать Ранда в неведении. Что ж, он не так слаб, как они считают. Ранд попытался встать, придерживая одеяло, — и сделал вид, будто просто поменял позу: ноги отказались его слушаться. Может, он и в самом деле так слаб, как они считают. Но он не допустит, чтобы такая малость его остановила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
