каждый способен вынести подобное потрясение, и к тому же для всех именно первая дверь — самая сложная, настоящее испытание.
Пользуясь свободной минуткой, Линь Цюши снова оглядел двор.
Сквозь густые заросли, в которых утопал двор, он смутно услышал плеск воды. Кажется, звук раздавался где-то недалеко от здания, и судя по всему, там протекала довольно крупная река.
Кроме того, с правой стороны от входа во дворе располагался большой пруд. Однако уже стемнело и Линь Цюши не смог разглядеть, что находится вокруг пруда, поэтому решил посмотреть завтра.
Другие строения прятались дальше в зарослях низких деревьев. Линь Цюши как раз пытался их рассмотреть, но тут увидел огонёк, подобный путеводной звезде, который медленно приближался к ним.
Он остановился неподалёку и оказался красным фонарём в руках длинноволосой женщины, одетой в красивое ципао. Лицо её скрывала темнота.
— Вы пришли, — поприветствовала женщина. — Прошу, идите за мной.
Остальные последовали за ней.
— Праздник речного бога, на который вы прибыли посмотреть, состоится через семь дней. — Женщина шла впереди, грациозно покачивая бёдрами, что весьма привлекало бы взгляды, но сейчас людям было совсем не до того. — Можете пока пожить здесь, совсем недолго… Только семь дней, и ваше желание исполнится.
Она улыбнулась, но в темноте на бледном лице эта улыбка выглядела жутко.
— Это ваше временное жилище. Если вам что-то понадобится, позовите слуг. Время уже позднее, пораньше ложитесь спать. — Женщина довела их до места, развернулась и неторопливым шагом вновь исчезла в темноте.
— Давайте разделимся на группы, здесь обычно расселяют по двое-трое, в противном случае может произойти нечто страшное, — предложил мужчина около тридцати лет на вид, который ранее представился как Янь Шихэ. Он вёл себя как опытный игрок, было непохоже, что это его четвёртая дверь. Линь Цюши предположил, что тот, возможно, тоже выступает в роли чьего-то проводника.
Двенадцать человек быстро разделились на пять групп, а когда Линь Цюши пришёл в себя, то увидел, что остался только улыбающийся ему Гу Лунмин.
— Милый братик, давай будем жить вместе, а? — стоит заметить: когда тебя называет «милым братиком» мужик ростом метр восемьдесят в мини-юбке, ощущения от этого не самые приятные, скорее наоборот.
Гу Лунмин схватил Линь Цюши за плечо и стал дёргать, как капризная девочка:
— Хорошо? Хорошо?
— Хорошо, хорошо, — неохотно согласился тот. — Хватит дёргать, уже рука болит.
Остальные наградили Линь Цюши сочувственными взглядами.
Гу Лунмин громко рассмеялся. Когда он своим басом начинал капризничать как ребёнок, мурашки бежали по коже.
— Вот и ладненько.
Выражение лица Линь Цюши было близко к полному окаменению. Он ещё никогда так сильно не скучал по Жуань Наньчжу.
Команда разделилась на шесть групп, однако на самом деле комнат было гораздо больше, по меньшей мере около дюжины дверей шли друг за другом по обеим сторонам длинного коридора.
Осмотрев несколько комнат, Линь Цюши не обнаружил никакой значительной разницы. По крайней мере, на первый взгляд.
Тем временем на посёлок спустилась ночь. Они с Гу Лунмином выбрали комнату ближе к середине коридора.
Обстановка внутри оказалась такой же, как и снаружи — всё так и пронизывала древность. Да только вот незадача, здесь оказалась только одна кровать… Пусть и довольно большая, всё же…
Линь Цюши посмотрел на «старшеклассницу» рядом с собой.
От его взгляда Гу Лунмин снова расхохотался.
— Ну ладно тебе, раз мы уже знакомы, так и быть, завтра я переоденусь во что-нибудь более подходящее. Не надо так смотреть.
— Так значит, ты не увлекаешься такими вещами?!
— Неа, — Гу Лунмин стянул через голову короткий топ. — Хотя, ты знаешь, мне даже понравилось. А ты не хочешь попробовать?
Линь Цюши покачал головой и подумал: «Ну уж нет, напробовался, как-то не впечатлило, да ещё пришлось строить из себя немую…»
Для освещения в комнате нашлась только одна масляная лампа, очень маленькая, но довольно яркая — её хватило, чтобы хорошо осветить всё помещение. Интересно, из чего она сделана?
Линь Цюши и Гу Лунмин улеглись на кровать, здоровяк — ближе к стене, Линь Цюши — с краю.
— Ты ведь очень хороший игрок, да? — Гу Лунмин выглянул из-под одеяла и большими чёрными глазами уставился на Линь Цюши. — Ты должен меня защищать!
Линь Цюши пялился в потолок.
— Вообще-то я собирался защищать старшеклассницу.
— Ну так я завтра опять оденусь…
Линь Цюши, помолчав, смирился с судьбой.
— Ну ладно. Думаю, что и ты тоже нуждаешься в защите.
Хотя ты и ростом выше меня, и комплекцией покрепче, кто ж виноват, что ты тянешь на слабоумного…
Они закрыли глаза, и Линь Цюши очень скоро уснул.
Посреди ночи он сквозь сон услышал стук колотушки сторожа, который бродил где-то снаружи и громко возвещал о наступлении третьей ночной стражи, а также предупреждал, чтобы люди тушили свечи, во избежание возникновения пожара.
Стук сначала приблизился, затем стал удаляться. И когда Линь Цюши уже почти уснул снова, вдруг смутно услышал плач ребёнка. Вначале он решил, что это мяукает кот, поскольку звук был слишком тонким и тихим. Однако вскоре чувствительный слух подсказал ему: что-то не так. Звук раздавался прямо в их комнате.
Стоило Линь Цюши это понять, сон как рукой сняло. Он открыл глаза и увидел перед собой спящее лицо Гу Лунмина. Тот спал как убитый и явно не слышал никакого шума в комнате.
Линь Цюши сел на кровати и огляделся. Вскоре источник звука был найден — им оказался его собственный рюкзак.
Поколебавшись, мужчина включил на телефоне фонарик, встал и подошёл к рюкзаку.
За дверь он взял с собой чёрный спортивный рюкзак, довольно вместительный, и положил туда личные принадлежности, одежду и всякие бытовые мелочи, а также немного еды на всякий случай.
Приоткрыв рюкзак, Линь Цюши очень быстро обнаружил, откуда слышится плач. Плакал скелет младенца, который они вынесли из санатория Уэйверли Хиллс. Линь Цюши хранил скелет в маленькой деревянной коробке и теперь мог сказать наверняка, что звук идёт именно из неё.
Он всё-таки достал коробку из рюкзака и снова прислушался. Плач и впрямь походил на мяуканье котёнка, тихое и жалобное.
Но почему младенец вдруг заплакал?.. Линь Цюши вспомнил слова Жуань Наньчжу, что любая вещь, вынесенная из двери, имеет огромное значение и может спасти жизнь в критический момент. Неужели плач — это предостережение?
С такими мыслями Линь Цюши принялся ходить по комнате и вскоре заметил ещё одну странность
