Как был, грязный, бородатый, пропотевший и пропахший дымом походных костров, я вошёл на ходовой мостик. Всё вокруг блестело и сияло, чистота и порядок, и на этом фоне я, лесной бродяга. При смене обстановки всегда чувствуешь некий дискомфорт, и по‑нормальному следовало бы привести себя в порядок и только тогда заниматься делами. Однако слишком неустойчиво было наше положение, и мой отряд долгое время был отрезан от связи с вышестоящим начальством, поэтому было просто необходимо знать, что творится в мире вокруг нас и в каком состоянии разбросанные по всему Средиземноморью сегменты нашего пиратского соединения, так что отдых — дело десятое, сначала новости.
— Командир на мостике! — подал голос подвахтенный матрос.
— Рад, рад тебя видеть живым и здоровым, Мечник, — подскочил ко мне улыбающийся Скоков, и мы крепко пожали друг другу руки.
— А уж как мы рады, Максим Сергеич, — ответил я, — просто слов нет. Докладывай, что у нас в хозяйстве творится.
Майор бросил взгляд на радар, затем убедился, что рулевой держит верный курс, и за локоть подвёл меня к штурманскому креслу:
— Присаживайся, Мечник. Сейчас чаю попьём, и всё тебе расскажу, тем более что новостей очень много.
— Хорошо.
Подвахтенный матрос сделал две кружки чая. Скоков уселся в своё кресло и спросил:
— С чего начать, с того, что в мире происходит, или с наших дел?
— Давай сначала про нас, а весь мир подождёт.
— Как скажешь, можно и про отряд. Во‑первых, Тимошин и его группа. На новом месте устроились хорошо, бойцы живут семейной жизнью и домой не торопятся. Мастера строят дома, а молодёжь занимается боевой подготовкой. В общем, у них всё хорошо, и если смотреть в будущее, то они могут без нас не то что полгода продержаться, а несколько лет спокойно прожить. Конфликтов с местными племенами нет, старый Патти ведёт себя дружелюбно, войска Альянса неделю назад ушли из Поццалло, и теперь опасности для них никакой.
— Хм! Продолжай.
— Теперь что касается БДК и Крепыша: корабли с Сицилии ушли благополучно. Эскадра Уотсона их не заметила, и сейчас они находятся в районе Балеарских островов, где ждут встречи с остальными кораблями соединения.
— А точнее?
— Если тебе название Пальма что‑то говорит, то именно там.
— Говорит, это самый крупный город на Балеарах. Что у Кума?
— У нашего главного связиста всё настолько хорошо, насколько это только возможно. Он у алжирского султана в большом почёте, и тот предлагает ему место своего главного специалиста по техническому развитию, обещает дворец, гарем и много‑много золотых денежных знаков. Кум пока отказывается и на тебя ссылается, но, судя по всему, перспективы ему нравятся, так что надо его сдёргивать из Алжира как можно скорее.
— Ясно. А как с танкером и сухогрузом?
— «Звезда Вифлеема» загружена топливом под завязку, а на «Ставросе» столько добра скопилось, что если дотянуть его до дома, то было бы шикарно. Оба судна готовы к походу, техническое состояние хорошее, экипажи слаженные, так что норма.
— Получается, что отряд малой кровью от карателей отделался?
— Да. Удачно всё сложилось. Базу, конечно, жаль, но люди и корабли уцелели, и это главное.
Одним большим глотком выпив полкружки чая, я посмотрел на раскинувшееся вокруг нас море, на заходящее солнце, на вечерний сицилийский берег по левому борту и продолжил расспросы:
— А что на Чёрном море?
— Наши побеждают. Вышибли вражеский десант из Туапсе и атаками торпедных катеров изрядно потрепали эскадру Черри. Это ожидаемо, а сюрприз — это поход батальона спецназа из Чётвертой гвардейской бригады от Кавказа через Трабзон к Мерсину.
— Да ты что… — удивился я.
— Вот так‑то. Твой родной батальон при поддержке кочевников некоего Сулеймана Хаджи из Сиваса и диверсантов доктора Талата атаковал Адану и Мерсин. Эти базы Средиземноморского Альянса разрушены, захвачены огромные трофеи, и Игнасио Каннингем срочно вернул все корабли карательной эскадры и войска Уотсона обратно к Кипру. Официально эскадра возвращается с победой, но мы‑то с тобой истинное положение дел знаем, так что нам очередной плюс, а противнику жирный минус. Сейчас Первый лорд‑маршал просит об очередных мирных переговорах, и Симаков решил пойти ему навстречу.
— И нам опять приказ «стоп»?
— Именно. В этот раз Игнасио Каннингем хочет мира не только на словах, и, скорее всего, мирный договор всё же будет заключён.
— Ещё бы, — представив незавидное положение дел Первого лорд‑маршала, усмехнулся я. — Адмиралы и генералы от потерь на себе волосы рвут, потоплено несколько крупных кораблей и два десятка корветов, разрушены базы, а политика главы государства ведёт к гибели всего их сообщества. Тут уже не до понтов, и, если война продлится ещё полгода‑год, Военный совет порвёт своего правителя на тряпочки. Как давно переговоры начались?
— Сразу после атаки на Мерсин, пять дней назад.
— Зная Симакова и то, как он не любит тягомотину, о результатах нас скоро известят.
Мы допили чай, и Скоков спросил:
— Что дальше делать будем?
— Ждать приказа свыше и держать нос по ветру.
Я встал и направился к себе в каюту, а мне вслед донеслись слова капитана «Ветрогона»:
— Шифровки из столицы и вся документация по отряду у тебя на столе.
— Угу. — Мой голос был глух, и всё, чего мне сейчас хотелось, — это привести себя в порядок.
Я вошёл в каюту. Три отсека‑комнатушки: основной — это кабинет адмирала, справа вход в спальню и в санузел. Лида уже спала, свернувшись клубочком, после банных процедур чистая и свежая, и на её лице было такое умиротворение, что хотелось подойти к ней и погладить её, как маленького ребёнка, по голове.
Да уж, это в старом кино красиво получалось или в книгах про Конана‑варвара. Герой одолевал всех врагов и по окончании битвы в обязательном порядке занимался любовью с шикарной красоткой. В реальности этот момент не имел никакой романтической окраски, поскольку после боя или долгого похода от немытого тела и из давно не чищенного рта такие запахи доносились, что всё желание обладать женщиной испарялось моментально. Про пот, щетину, грязные ногти и вонючие носки промолчим, кто имеет понятие об элементарной гигиене, тот влияние этих факторов на психику человека недооценивать просто не может. Другое дело — через сутки после похода. Вот здесь уже страсть в натуральном виде и любовная игра до изнеможения. Требуется сбросить внутреннее напряжение, а секс и алкоголь — самые лучшие антидепрессанты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
