угол, откуда всё время слышались шорохи и поскрёбывания. – Ну-кась, сюда «помощнички»!
Из темноты вывалились, проявляясь во всей красе коты-картуши, все чёрные пушистые с огромными, как плошки, жёлтыми глазищами. Последней пятой высунулась недовольно жмурясь кошечка, крылатая и белая, как снег, сердито шипя. Она шла низко опустив приплюснутую голову. И ведьмак едва не рассмеялся от потешного вида, ибо пушистый шар с крыльями – то ещё зрелище. Хотя и опасное. Величиной эти котята были с небольшую собаку каждый.
– От, проказники! – в сердцах хлопнул хозяин по коленкам.
– Откуда ж, такое диво? – кивнул Видан на крылатую тварь.
– Сам не знаю! Отпустил их мамашу погулять, уж больно просилась. И где такое чудо невиданное нагуляла? Не в Пекельное же царство спускалась!
– И где сама?
– Не ведаю! – всплеснул руками Овинник. – Год, как пропала. Сама улизнула, а пакостников своих оставила. Как могу, так и воспитываю. Да разве ж, за ними уследишь?
Ведьмак только качнул головой согласно, ожидая дальнейшего объяснения.
– А тут ещё докука. Молодуха-то здателева, хоть и умишком не вышла, да видящая попалась! Я-то и Домовой её глаза от себя уж, как отводим, отводим, а она нет-нет, да углядит. – Он сердито зыркнул на жмущихся друг к дружке призрачных кошаков и продолжил. – Эти и прятаться-то не умеют, а может и не хотят! Молодуха им «кис-кис», а они и рады стараться: туда-сюда перед ней шнырять – играются, вишь ли! Вот она и поймать одного решила. Эта белявая её и цапнула за руку, чтоб не распускала пятерни… да не рассчитала. Что теперь делать?
– Хм, – задумался ведьмак. – А что ты мне скажешь, но то, чтобы я запечатал ведовство молодухи?
– Проси, что хочешь! – воскликнул овинник. – Никакой жизни от этой пустоголовой нет.
– Ладно, – усмехнулся Видан, – но прежде скажи, коли она видящая, то где могла зреть василиска и многоголовку?
– Дак, это мы с братьями молодуху пытались напугать, – ответствовал хозяин, – морок напускали.
– Знатно, – хмыкнул гость, заметно радуясь, что одной головной болью стало меньше. – Что скажешь, если заберу я с собой одного котика и кошечку твою крылатую к хорошим хозяевам пристрою?
– По рукам! – тут же согласился Овинник. – Мне и остатка будет довольно.
На том и порешили.
Крылатую всё ещё шипящую кошку ведьмак свернул призрачным клубочком и впитал в татуировку на запястье. А кота, который совсем не прочь был обрести нового хозяина, уменьшил в размерах, поглаживая по спинке, уплотнил, превращая в обычного с виду, котёнка. С ним и вышел из двери, распрощавшись с хозяином.
Как оказалось, пока ведьмак общался с Овинником, муж привёл Макушу домой. И бормотание пострадавшей о «крылатом коте» нашло своё объяснение. Пусть оно несколько и противоречило словам Видана, но «чего со страху не привидится?» Мужчины посмеялись и отправились по домам. Першок же торжественно пообещал, что свою непутёвую невестку за косы к ведьмаку утром приволочёт, дабы он навсегда избавил дурищу от всяческих видений.
Глава 13
Ведьмак злился. Он не успевал и знал это. Жалел, что не оседлал индрика, а решил передвигаться пешком. Корил себя за то, что не взял с собой Финю, предполагая, что тот будет просто мешаться под ногами. Да, и вообще, он привык работать один. А объяснять – что да зачем или предостерегать от возможных опасностей – это не его. Не сегодня, а позже, когда разберётся со всей этой путаницей из разрозненных событий.
Мальчишку оставил караулить картушей, мирно спавших в корзинке под заклятием от преобразования. А сам, чуть забрезжил жидкий рассвет пасмурного утра, отправился в путь.
В этот день он решил исследовать низину реки между холмами, где течение словно уходило в дебри заросшего ивняком и таволгой болота. Русло реки разделялось в этом месте на сотню мелких островков, пропадая в зыбкой хляби. И уже много дальше снова сливаясь из множества рукавов, становилось нормальной полноценной рекой.
Когда-то, около трёх сотен лет назад, здесь протекала полноводная река. И струги торговцев беспрепятственно ходили до самого Оскола, Верхние Дубы и народились, поднявшись крепостью на высоком холме над пристанью. И шумел здесь город, и стоял княжеский терем в окружении трёх храмов: двух деревянных Светлобогу и Макоши, да одного каменного – Чернобогу.
И где они теперь – эти храмы?
Светлые погибли в пожарище, а тёмный канул в неизвестность. И всё это произошло во времена великих преобразований, когда Чернобог решил захватить власть над всей землёй. Убил в сражении Симаргла, отправив того на перерождение.
И началась великая война между богами светлыми и воинством тёмным. Разверзлось небо. Смешались воедино навь и явь. Расползлось по землям тёмное воинство, чиня разорение и смерть. Опустилась на всё пространство ледяная короста, сковала, выморозила.
Люди же, стали в той войне разменною монетою. Мало осталось человечков, зато народилось множество нелюдей и полукровок. Их легко было перетягивать на свою сторону всесильным и бессмертным, обещая силу и власть. Кровь лилась неиссякаемой рекой.
И когда, вмешавшийся в эту бойню сам создатель Род и успокоил своего тёмного сына, тряханув по-отечески суровой дланью, да отправил обратно в Пекельное царство, многое уже изменилось.
Города пришли в упадок. Заросли поля травой, да лесом. Реки или иссякли, или заболотились. Но до смертных ли было великим, занятым переделом власти, да своими семейными дрязгами?
Создатель посовестил тёмного сына и ушёл: взрослые давно – решайте меж собой всё сами! Только никуда не делись вражда и жажда власти. Война продолжилась, только уже не так всеобъемлюще.
Боги долго не обращали на чаяния людей никакого внимания, занятые бранью. А когда победили чернобогово воинство не полностью, всего лишь развеяв по далям и весям, очнулись. Захотели очистить землю и вернуть всё вспять, в прежнее русло благости и процветания.
Прокатилась по поверхности очищающая память и души от скверны волна. Да только было поздно. Ничто нельзя вернуть назад. Безраздельно переплелось и тёмное, и светлое – никак не разделить.
В сердцах, боги что-то пожгли, что-то затопили, иное подправили, да и махнули на свои создания рукой – как хотите, так и живите сами. Память стёрта, вражда забыта, значит, всё по-новому.
Людишки про ту войну забыли в большинстве своём, как и повелели боги. Осталась она лишь в сказаниях, да в малом количестве свитков, что хранились теперь под замком в подземельях Конклава ведьмаков и в хранилищах чародеев и волхвов. Но никто не мог с уверенностью утверждать, что нет остатков древней памяти ещё где-нибудь.
Остались на земле как нарывы останки тёмных храмов. В уцелевших проводили службы и справляли требы поднадзорные своему Совету
