Послав изучающий взгляд моим ногам и джинсовой мини-юбке, возвращается к своим друзьям и, пропустив их вперед, придерживает для меня калитку.
— Спасибо. — посылаю ему красноречивый взгляд, проходя мимо.
— Угу, — бормочет, глядя сверху вниз. — Не за что.
Может, у меня и проблемы с ясным мышлением, но я отчетливо понимаю, что если каким-то гребаным образом его язык сегодня окажется у меня во рту, я снова буду без трусов.
Шагая через двор, слышу уверенные шаги за спиной.
Задний двор дома выглядит типично праздничным. К беседке привязана охапка разноцветных шаров, внутри скромная компания из восьми человек, если не считать того, что каждый из них сам по себе “особенный” гость.
— Ууу, у нас прибыло! — хлопает в ладоши Таня Калинкина, именинница.
Все становится хуже, чем я думала, потому что один из присутствующих — ее старший брат. Городской прокурор и, по совместительству, та еще свинья, чьи руки я уже три года ловлю на разных частях своего тела, потому что слова “нет” этот кретин не понимает, особенно когда пьет что-то крепче воды.
Вот дерьмо…
Глава 13. Глеб
Глеб
— Вкусно, — бормочет Люба, на весу поглощая плов из обеденной тарелки.
— Фирма веников не вяжет, — посмеивается хозяин дома, Влад Калинкин, помешивая свое коронное блюдо в чугунном казане.
Присев на корточки, открываю торчащий из газона кран и ополаскиваю руки, которыми нанизывал на шампуры мясо.
На лужайке перед домом одетый в клоуна аниматор развлекает ораву малышни. Ор стоит такой, что уши закладывает. Музыка тоже долбит по полной. Мероприятие в разгаре.
— Любите готовить? — лепечет сестра.
— В поварском два года отучился, — добродушно говорит тот. — Давно это было, но навык не пропьешь.
В двадцати метрах правее, в центре ухоженного и выложенного дорожками участка, сложенная из бруса беседка человек на пятнадцать. За белыми шторами не вижу, что там происходит, но по идее пьянка.
— Зараза… — бормочу, стирая с футболки пятно от маринада.
В беседке и вдоль дорожек начинают гореть фонари, хотя до заката еще далековато.
— Тебе положить? — спрашивает Люба над моей головой.
— За столом поем, — перекрываю кран и встаю.
Щелкнув ее по конопатому носу, получаю в ответ возмущенный писк и веселый смех.
Улыбаюсь, вытирая руки белоснежной вафельной салфеткой и бросая еще один взгляд на беседку.
Любу туда не тянет, и это понятно. Компания ей не по возрасту. Там вроде знакомые уже лица, включая главного прокурора города Петровского. Каким боком он здесь, я хрен знаю, но удивляться не должен. Компания здесь всегда как на подбор. Я лично с ним никогда не встречался, но наслышан. Он лихой мудак, это призвание.
— Может, выпьешь все-таки? — спрашивает Влад. — Машина твоя никуда не денется.
— Не могу, — качаю головой.
Я рассчитываю на длинную насыщенную ночь в очень приятной компании. Если бы мог, завалил бы Маргариту прямо в тачке. На ней топик без бретелек и убийственно короткая юбка. Я бы оставил на ней и то и другое. Блин…
— Принято, — вздыхает и опрокидывает в себя рюмку водки.
Закусив свежей зеленью, принимается втирать Любе про то, как рыбачил на Волге в прошлом году. Та слушает, уважительно развесив уши.
Через двадцать минут снимаю с мангала готовую порцию шашлыка. Не знаю, какая она по счету, до этого шашлыком заведовал Чернышов в компании своего сына. Пацан сейчас где-то там, в визжащем месиве вокруг аниматора.
— Я возьму, — Люба пытается подхватить блюдо.
— Поставь. Тяжелое, — велю ей. — Сам возьму.
— Что за глупости! — дует губы.
— Топай, — киваю на беседку.
Влад наполняет горячим пловом глубокую посудину и присоединяется к нам с сестрой.
Медленно бредя по дорожке, приближаюсь к беседке.
Запахи здесь, за городом, потрясающие. Воздух свежий и зелени много.
Зайдя внутрь, цепляю кусок не особо оживленного разговора и глазами нахожу Риту.
Перебросив на плечо волосы, сидит на дачном стуле в торце стола, рядом с ней Петровский.
Ему нет сорока, и он нормально сохранился. Форма у него неплохая, под футболкой пуза нет, но атлетом не назовешь. Толстые губы не хило портят его фейс, и сейчас он, кажется, бухой, судя по цвету и выражению лица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Проходя мимо, смотрю на затылок Марго.
Чуть повернув голову, бросает на меня быстрый взгляд.
— Сейчас! — суетится именинница, освобождая место на столе. — Вот сюда, спасибо…
Избавившись от шашлыка, жду, пока Люба усядется рядом со своим благоверным, и занимаю свободный стул рядом с ней.
Калинкин со своим пловом заходит следом, но я смотрю на Риту, которая выглядит слегка деревянной.
Уперев в стол глаза, крутит между ладонями стакан с апельсиновым соком.
Поведение ни хрена для нее несвойственное.
Сдвигаю брови и смотрю на Чернышова, который сидит напротив. Он ни хрена небезмятежный.
Че тут происходит?
— Влад, сядь уже, а? — просит Калинкина супруга.
Усевшись на стул рядом со мной, он расслабленно улыбается.
— Маргарита. Помоги молодому человеку с рекламой, — кивает на меня. — Будь другом.
Блин.
Чувствую тупое смущение и желание сменить тему.
Смотрю на нее исподлобья.
— С рекламой? — спрашивает хрипловато, поднимая глаза.
Ее губы подведены помадой, по цвету напоминающей ее “натуральный” цвет, и они охеренно манящие.
— Ага, — продолжает Влад, — Нужно ему бизнес раскачать. Ты умеешь, я знаю.
— Что за бизнес? — интересуюсь, бросив на меня косой взгляд.
— Позже расскажу, — говорю, не спуская с нее глаз.
— Дай человеку визитку, — просит Влад.
— Да ради Бога, — пожимает она плечом.
— А мне не дает, — влезает в разговор Петровский.
Повернув голову, смотрит на Марго, и я вдруг вижу жадный интерес на его покрасневшей роже. Гребаный жадный и агрессивный интерес, от которого мое тело в секунду напрягается.
— Значит, плохо просил, — посмеивается Влад, очевидно, находясь не в теме того, что здесь, кажется, назревает какой-то пиздец, эпицентром которого, как обычно, является Маргарита Айтматова.
— Не по вкусу я даме, — толкает ее плечо своим. — Да, Рита?
Марго шарахается, а у меня слегка падает забрало.
Кажется, она опасается того же. Взметнув вверх глаза, смотрит в мои. И я вижу в ее глазах панику и предупреждение.
Блять.
Сжимаю в кулак руку.
— Дама должна отвечать? — пытаясь сгладить ситуацию, Марго смотрит на него с деревянной улыбкой.
— Ответь, я не обижусь, — говорит с желчью и забрасывает руку на спинку ее стула.
Снова ловлю на себе предупреждающий взгляд, но у нее участился пульс и чуть покраснели щеки, потому что нервничает. И не из-за меня. Она боится прокурора Петровского, ее реакции на него такие яркие, что у меня в крови тестостероновый взрыв.
Осмотрев присутствующих, вижу напряжение разной степени. Именинница отводит глаза, парочка на противоположном торце стола и какой-то незнакомый мне мужик делают то же самое, Чернышов мрачно постукивает по столу пальцами, Романов откашливается в кулак.
Если она думает, что, следуя ее тупым правилам и ультиматумам, я буду вести себя так же, то ошибается. До нее доебывается пьяный мужик прямо на моих глазах. Сколько желающих поступить с ней так же я не знаю, но думаю, что таких хватает.
— Георгий, — осторожно говорит Калинкин, — ты девушку не смущай.
— Да мы болтаем просто, — ладонь Петровского поднимается и костяшками пальцев он проводит по голой коже ее плеча.
Марго вздрагивает, а в моем кулаке трещат кости.
— Этому дала, — продолжает он, бездумно тыча подбородком на присутствующих. — Тому дала, а прокурору не дам? Да?
Марго вскакивает со стула.
Выбросив руку, Петровский хватает ее бицепс и усаживает назад, как гребаную куклу. Грубо и жестко, отчего у нее, кажется, щелкнула челюсть.
— Сядь, — объявляет повелительно.
