— Я хочу идти. Мне легче перенести мысль, что я буду в их руках, чем позор, если меня оставят.
— Хорошо. — Он улыбнулся. — И ты ведь уже убил треножника — сомневаюсь, чтобы другой человек мог похвастать этим же. Теперь мы знаем, что они не всемогущи.
— Вы хотите сказать, сэр…
— Я хочу сказать то, что сказал. Есть и другие соображения. Готовься, трудись, если хочешь быть избранным.
Позже я видел, как он говорил с Генри, и он мне ничего не сказал.
На протяжении всей зимы наша диета, хоть и сытная, была однообразна — сухое или соленое мясо, которое, что с ним ни делали, оставалось тяжелым и неаппетитным. Но в середине апреля наш отряд привел с собой шесть коров, и Джулиус решил, что одну можно зарезать и зажарить. После пира он произнес речь. Когда он проговорил уже несколько минут, я понял — и возбуждение сразу охватило меня, — что наступил момент объявления имен тех, кто сделает попытку разведать город треножников.
Джулиус говорил негромко, а я с остальными ребятами находился в дальнем конце пещеры, но слова его ясно доносились до нас. Все слушали внимательно и молча. Я взглянул на Генри — он был справа от меня. Мне показалось, что он выглядит уверенным. Моя собственная уверенность быстро ослабела. Вероятно, он пойдет, а я останусь.
Сначала Джулиус говорил о плане вообще. Участников готовили несколько месяцев. У них будут определенные преимущества перед соперниками, потому что человек в высокогорье развивает сильные легкие, да и мышцы у него сильнее, чем у тех, кто живет в плотном воздухе. Но следует помнить, что соперников будут сотни, они будут лучшими бойцами страны. Может случиться так, что ни один член нашего маленького отряда не наденет чемпионский пояс. В таком случае мы повторим попытку. Терпение столь же необходимо, как и решительность.
Конечно, участники игр должны быть в шапках. Это не представляло трудности. У нас были шапки, снятые с убитых во время набегов на долины. Их можно подогнать. Они похожи на настоящие шапки, но не контролируют мозг.
Теперь подробности. Город треножников лежит в сотнях миль к северу. Большую часть этого расстояния покрывает большая река. По ней плывут торговые баржи, и одна из них принадлежит нашим людям. Она доставит участников до места, где происходят игры.
Джулиус помолчал, потом продолжил:
— Решено избрать троих из числа готовившихся. Многое принималось во внимание: индивидуальное мастерство и сила, вероятный уровень соперничества на играх, темперамент, вероятная полезность участника, если ему удастся проникнуть в город. Нелегко было сделать выбор, но необходимо.
Слегка подняв голос, Джулиус сказал:
— Встань, Уилл Паркер.
Несмотря на все свои надежды, я был ошеломлен, услышав свое имя. Когда же я встал, ноги у меня дрожали.
Джулиус сказал:
— Ты неплохо проявил себя как боксер, Уилл, и у тебя преимущество малого роста и веса. Ты тренировался с Тонио, который на играх выступал бы в более тяжелом весе, и это пошло тебе на пользу.
Сомнения наши были связаны с самим тобой. Ты нетерпелив, часто неразумен, склонен действовать сгоряча, не подумав, что произойдет потом. С этой точки зрения Тонио подошел бы больше. Но его успех на играх менее вероятен, а это пока главное. Тяжелая ответственность ляжет на тебя. Можем ли мы рассчитывать, что ты сделаешь все, чтобы преодолеть свои недостатки?
— Да, сэр.
— Садись, Уилл. Встань, Жан–Поль Дели.
Мне кажется, я больше обрадовался за Бинпола, чем когда услышал собственное имя, может, потому, что я был менее смущен и более оптимистично настроен. Итак, нас будет трое — втроем мы путешествовали, втроем сражались с треножником на склоне холма.
Джулиус сказал:
— И в твоем случае были трудности, Жан–Поль. Ты лучший из наших прыгунов, но мы не уверены, что ты достиг уровня, необходимого для победы на играх. К тому же затруднение связано с твоим зрением. Приспособление, которое ты изобрел — или же, вернее, открыл заново, потому что оно было широко употребительно среди древних, — производит впечатление эксцентричности, а эксцентричность не характерна для людей с шапками. Без этих линз ты будешь видеть хуже своих товарищей. Если тебе удастся попасть в город, ты будешь подмечать детали хуже Уилла, например.
Но зато поймешь увиденное ты лучше. Ум твой — это преимущество, которое перевешивает слабость зрения. Ты можешь оказаться самым полезным при доставке сведений. Ты принимаешь задание?
— Да, сэр.
— Остается третий, и здесь выбрать было легче всего. — Я видел, что Генри доволен собой и совсем по–детски почувствовал какое–то недовольство. Он наиболее вероятный победитель в состязаниях и наиболее подходит для следующего этапа.
— Фриц Эгер, ты согласен?
Я попытался поговорить с Генри, но тот ясно показал, что хочет остаться один. Я позже еще раз увидел его, он был мрачен и необщителен. На следующее утро я встретил его в наружной галерее.
Это было наше любимое место, где через отверстия можно было смотреть на внешний мир. В тысячах футов внизу виднелась богатая зеленая равнина с дорогами, как черные нити, с крошечными домиками, коровами с булавочную головку на миниатюрных лугах. Генри сидел у стены. Увидев меня, он отвернулся. Я неловко сказал:
— Если хочешь, чтобы я ушел…
— Не важно.
— Мне жаль.
Он вымученно улыбнулся.
— Не так, как мне.
— Если повидаться с Джулиусом… Не понимаю, почему бы не послать четверых вместо троих.
— Я уже виделся с ним.
— Надежды нет?
— Никакой. Я лучший из наших, но они думают, что у меня нет шансов на играх. Может, в следующем году.
— Не понимаю, почему не попытаться и в этом году?
— Я говорил об этом. Он ответил, что трое и так уже слишком большая группа. Легче оказаться заподозренными, да и труднее с доставкой.
С Джулиусом не спорят. Я сказал:
— Что ж, у тебя будет возможность в будущем году.
— Если он будет, этот год.
Если наша экспедиция не удастся, состоится еще только одна. Я подумал о том, что означает неудача лично для меня. Долина с полями, домами и ленточками–реками, на которую я с такой жадностью смотрел, показалась вдруг менее привлекательной. Я смотрел на нее сквозь темное отверстие, но здесь я был в безопасности.
Но даже в приступе страха я жалел Генри. Я тоже мог бы быть не избран. Не думаю, что перенес бы это так же достойно, как он.
Глава 2. ПЛЕННИК В ЯМЕ
Мы выступили во второй половине дня, тайно пробрались через ближайшую долину и дальше шли при луне. До восхода солнца мы не отдыхали; к этому времени мы прошли половину пути — до берега дальнего из двух озер, лежавших под нашей крепостью. Мы спрятались на склоне холма; высоко над нами сверкал белый пик, с которого мы начали свой путь. Мы устали. Поели и уснули, несмотря на жару.
Сто миль отделяло нас от того пункта на реке, где нас будет ждать «Эрлкениг». У нас был проводник — человек, знавший местность благодаря участию в набегах. Он доведет нас до баржи. Мы шли по ночам, а днем отдыхали.
Прошло несколько недель после пира и речи Джулиуса. Все это время мы продолжали готовиться, начав с того, что постригли волосы и надели специально подогнанные фальшивые шапки. Вначале было неудобно, но постепенно я привык к этому жесткому металлическому шлему. Волосы у меня уже проросли сквозь сетку, и мы были уверены, что во время игр не будем отличаться от тех, на кого надели шапки в первые недели лета. Ночью мы надевали шерстяные шапочки, иначе холод металла не давал уснуть.
Генри не было среди тех, кто нас провожал. Я понимал это. И я не пошел бы, если бы нас поменяли местами. Мне хотелось злиться на Фрица, занявшего место Генри, но я помнил, что говорил Джулиус о моей несдержанности. Помнил я и то, как негодовал из–за дружбы Бинпола и Генри во время нашего путешествия на юг и как это повлияло на меня во время пребывания в замке де ла Тур Роже.
Я решил, что больше такое не повторится, и делал особые усилия, чтобы преодолеть вражду к Фрицу. Но он не отвечал на мои попытки, оставаясь молчаливым и замкнутым. Видя это, я еще больше готов был невзлюбить его. Но мне удалось подавить свое раздражение. Хорошо, что с нами был Бинпол. Обычно, когда обстоятельства позволяли, мы с ним разговаривали. Наш проводник Примо, смуглый, внешне неуклюжий, но на самом деле удивительно ловкий человек, говорил немного, кроме необходимых предупреждений и указаний.
Нам была дана неделя на то, чтобы добраться до баржи, но мы покрыли это расстояние за три–четыре дня. Мы шли по вершине гряды, огибая развалины одного из огромных городов. Он расположен на изгибе реки, которая была нашей целью. Река течет с востока, и раннее утреннее солнце сверкает на ее поверхности, потом она поворачивает и устремляется на север. Две баржи шли вниз по течению, примерно с дюжину были пришвартованы в гавани небольшого островка.
