- Папенька, не меняешься. Все те же методы. Даже скучно, - показательно зевает.
- Отец? – удивительный возглас у меня вырывается прежде, чем успеваю что-то сообразить. Перевожу взгляд с одного мужчины на другого.
Я знала, что у Льва есть сын. Но насколько мне известно, он живет за границей. И они иногда созванивались. Я и фотографии видела в доме. Байкер вообще не походит на того щупленького паренька. Никакого сходства. В их родство верится с трудом.
- Что ты так удивляешься, Лизок? Папенька не рассказывал, как упек за решетку собственного сына? Такая занимательная история, попроси его рассказать на досуге, - его ненависть ощущается физически. Воздух настолько тяжелый, что каждый вздох дается с трудом.
- Ты бандит! Ты ответил перед законом! – шипит таракан.
- Увы, дети не всегда выбирают правильный путь в жизни. И порой даже родители не в силах это изменить, - вставляет свои пять копеек Адриан Аркадьевич.
- Или детям вместо отца достается навозная куча. И как ни пытаешься отмыться, а вонь все равно преследует, - байкер пренебрежительно ведет плечом.
- Должен констатировать – казенные стены не помогли. Но мы это исправим, учитывая, что вышел ты куда раньше срока, - усы таракана ползут вверх. В дверях появляется наряд полиции и направляется к байкеру.
- Вот и проверишь, папенька, как в казенных стенах перевоспитывают, - Никита ухмыляется и, обращаясь к полицейским, добавляет, - Уважаемые, мы вас заждались.
- Я бы рекомендовал обсудить все с глазу на глаз, - вмешивается Адриан Аркадьевич и становится между полицейскими и байкером.
- Ну что ты, Аркаш. Я не стеснительный, могу вещать перед всеми, - Никита склоняет голову набок. Выглядит уверенным. А вот глаза, они его выдают, там плещется черный дьявольский огонь.
Оглушительный выстрел прекращает ссору. Даже испугаться не успеваю. У меня ступор.
- И почему я не удивлен? – байкер даже не морщится от боли, хотя из его плеча течет кровь.
- Надо врача! – кричу. Но мой голос тонет во всеобщем шуме.
Гости вскакивают со своих мест. Начинается какая-то вакханалия. Крики. Суета.
- Ты хотел меня убить! – орет таракан. – Это покушение! Теперь точно сядешь!
Дальше я уже не понимаю, кто и где. Полицейские, охрана снуют по залу. Раздаются еще два выстрела. Чуть вдали начинается драка. Кто и с кем уже непонятно. Женские крики.
- Следуйте за мной, - во всеобщей суете охранник берет меня за руку и тащит к выходу.
Не сопротивляюсь. Свадьба не состоится – это не может не радовать.
Надо попробовать бежать! Вдруг у меня появился шанс!
За дверью к нам подходят еще двое людей таракана и ведут меня по коридору.
- Мне плохо! Мне надо в туалет, - говорю им. Мне действительно надо выдохнуть, найти пути к побегу. Должен быть способ, как от них отвязаться.
Забегаю в уборную. Закрываю двери. Умываюсь холодной водой. Прислоняюсь к стене. Закрываю глаза. Сердце бьется бешено. Дыхание тяжелое, словно пробежала несколько километров. Так и стою. Мыслей много, но ни одной дельной. Почему я не могу собраться в критической ситуации?
- Какая встреча, Елизавета, - чужой и до боли родной голос раздается совсем близко.
Я не слышала, как он ко мне подкрался.
Открываю глаза и попадаю в светло-карий капкан. Страха нет, наоборот, глупое сердце ликует, выстукивая мелодию из прошлого.
- Богдан, - выдыхаю ненавистное и до сих пор самое любимое имя.
Глава 34
- Память вас подводит, Елизавета, - он стоит рядом, небрежно опирается о стену. – Я Сергей.
Я жадно смотрю на него. Бесстыдно рассматриваю. Не могу остановиться. Притяжение, оно за гранью. И теперь, казалось бы, незнакомое лицо… но там под этой маской все больше угадываются черты Богдана.
Это на каком-то инстинктивном уровне. Вне разума и доводов логики.
И в этот момент я понимаю, что до сих пор себе не принадлежу. Он поработил меня тогда, и на всю жизнь.
Не знаю, как это все объяснить. У меня нет версий. Есть только неподконтрольная энергия, обжигающие чувства, которые могут быть только к одному человеку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- А если не подводит? – заявляю нагло и подхожу вплотную к нему.
Его запах забивается в легкие. Сердце сжимается и замирает, а потом начинает стучать как бешеное. По коже бегут электрические разряды. А я взлетаю ввысь, глядя в светло-карие глаза. В ЕГО глаза! В свой персональный яд. Самый сладкий и желанный, и такой же безжалостный.
- Любопытно, - протягивает хрипло. Касается моих губ дыханием. Дрожу. Теряю ощущение реальности. – Откуда такая уверенность?
- Есть вещи, которые невозможно спрятать за пластикой и масками. Как бы человек ни старался, - пальцы сводит судорогой, от непреодолимого желания просто прикоснуться к нему.
Поддаюсь соблазну, ступаю на дорожку, устланную острыми лезвиями, они снова ранят, но и даруют минуты блаженства. Мир замыкается на нем. Слишком долго я ждала, так долго грезила. И вот он мой кошмар наяву, мой мучитель, моя болезнь, мое безумие.
Дрожащей рукой провожу по его щеке. Едва сдерживаю возглас. Хочется орать, кричать…
Он шумно выдыхает. Кадык дергается.
- Какие же вещи, Елизавета? - порочный шепот окутывает меня.
Я не знаю, что сейчас происходит. По сути, передо мной посторонний человек. И есть только мои догадки на уровне неподконтрольных инстинктов. Но я лечу на бешеной скорости в неизвестность. И мне не хочется тормозить, я хочу испить этого безумства сполна. Даже если осознаю – это мой последний глоток дурмана, ведущего к погибели.
- Глаза несут отпечаток прожитого, - смотрю в золотистую заводь его глаз, впитываю в себя странную магию. Пробую заглянуть глубже, добраться до его тайн. – Кожа, - во рту пересыхает, облизываю губы, провожу пальцами по его шее. Попадаю в прошлое, туда, где есть только мой Богдан. Не предатель, не обманщик, а тот мужчина, которому я верила. – Прикосновения... их не забыть. Запах… его не перебьет ни один парфюм, - провожу кончиками пальцев по его губам, - Все так же бархатисты, все тот же изгиб, - шепчу, голос срывается, меня трясет от эмоций. Я дышу им одним, оживаю, чтобы вновь погибнуть. Он несет новые мучения, он не отпустит, не даст мне спасения.
Богдан перехватывает мою руку. Ведет пальцем по ладони. Держит взглядом так, что с губ срывается возглас. Слишком долго я грезила, слишком долго мечтала. Одно прикосновение, по венам течет чистый ток, кожа плавится, я уже в его власти, и нет мне спасения.
- Вы его так и не забыли, Елизавета? – слова ударяются о мою ладонь. Искры из глаз.
- Я рада, что ты жив, Богдан, - его губы касаются моей ладони. Запрокидываю голову, от запредельных ощущений. Не новых. Не забытых. Только сейчас они гораздо острее, за гранью понимания, за чертой реальности.
Он улыбается. Не той улыбкой, что я помню. Иной. С примесью грусти, отпечатком прожитых лет, но осталось и нечто завораживающее в таком знакомом изгибе губ. Чистый, оголенный соблазн, который сводит с ума. Заставляет забыть обо всем и зовет раствориться в его объятиях.
Богдан притягивает меня к себе, резко, бескомпромиссно, не оставляет и шанса на капитуляцию. Наши губы совсем рядом. Напряжение достигло пика. Воздух трещит. Он медлит. Я затаила дыхание. Дрожу и предвкушении. Его рука обжигает талию. Плавлюсь как свеча.
- Рада? – выдохом мне в губы. В каждой букве столько горечи. Но даже эта горечь для меня слаще нектара.
- Да, - отвечаю, прижимаясь к нему.
Нет мыслей, нет голоса разума. Есть только он и притяжение, которое срывает все барьеры.
Богдан прикасается своими губами к моим. Осторожно. Нежно. Практически невесомо. Дразнит. Испытывает на прочность. Замирает. А я ликую.
Никогда. Ни с кем не спутать. Его губы… они одни во вселенной. Любимые. Единственные. Его поцелуй – как целая жизнь. Богдан – это водоворот незабываемых ощущений. Так было всегда и так будет…
Его рука блуждает по моей спине, заставляет еще сильнее прижаться к нему. А губы накрывают мои. С напором, силой, животной страстью. Распадаюсь на миллиард частиц, чтобы возродиться от его силы, от его касаний, и осознать – я вновь живая.
