Рейтинговые книги
Читем онлайн Агафон с Большой Волги - Павел Федоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 66

- Да я бы посмотрел и составил акт. Создал бы комиссию! А вы что сделали! Самовольничать начали! Завернули и прогнали водителя, да еще угрожали... Кто вы такой, чтобы здесь распоряжаться?

- Я никому, Роман Николаевич, не угрожал. Акта не составил потому, что принимать такое барахло не собирался. Вот и все.

- Нет, не все, голубчик. Машина пришла по разнарядке. Чем мы докажем, что она никуда не годная? Где у нас документ? Мне сегодня уже позвонили из сельхозуправления, сняли стружку и требуют объяснений, а что я могу объяснить? Никакой машины я даже и в глаза не видел. Сейчас же садись и пиши объяснение, как и что... За самоуправство я мог бы снять тебя с работы совсем, но я ограничусь выговором в приказе и перевожу бухгалтером четвертого отделения. Там Зот Ермолаевич заявление подал и третий день не выходит на работу. Нельзя там без бухгалтера. Надеюсь, возражать не будешь?

- Не собираюсь. Мне все равно, где бы ни работать. До свидания.

Гошка напялил берет на свою большую растрепанную голову, встал и быстро вышел из кабинета, сознавая, что с машиной поступил по-мальчишечьи, легкомысленно. Надо было все же составить акт и оформить. Такие люди, как Роман Спиглазов, преклоняются перед разного рода бумажками. Но дело сделано. Всякий промах - наука для будущего, и всякая революционность, как размышлял Агафон, вначале почти всегда кончается ссылкой. Хорошо, что только выговор и ссылка, могло быть и хуже... Зато приятно, что в четвертом отделении работала агрономом Ульяна. Но как ни успокаивал себя Агафон, сам факт перевода был все-таки унизительным и обидным. Разве можно было принимать такую развалюху? Если бы Ян Альфредович не лежал с приступом холецистита, он бы, конечно, мог заступиться. Не было дома и Соколова с Голубенковым. Они начали боронование и сев на третьем участке.

В полдень Агафон зашел к Марии Карповне и рассказал, что с ним произошло. Она не удивилась и даже явно обрадовалась.

- Это ничего, Гоша. Там как раз тебе не плохо. Там же Ульяна, а с ней всегда весело! Вы же теперь, кажется, снова большие друзья?

Агафон улыбнулся и промолчал. Сейчас они были уже больше чем друзья... Пообедав вместе с Марией Карповной, Агафон возвращался домой по тихой, пустынной улице. Апрельский день сейчас уже не казался теплым и радостным. Над желтыми горами повисли грустные дымчатые облака, клубясь и медленно ворочаясь, они сумрачно расползались по глубоким горным долинам и увалам, закрывая оголенные лесные колки густой темно-серой пеленой. Скрылось и солнце, прикрытое поднимающейся из-за гор мрачной и мутной дождливой тучей.

Размышляя над случившимся, Агафон с обидой думал о том, что работал он много и честно. Принес совхозу какую-то пользу. Взять хотя бы ту же заметку о транспорте. Она сделала свое дело. Горючего стали расходовать вдвое меньше. Машины раскрепили. Правда, на собрании, как намеревался Соколов, заметку так и не обсуждали, зато изучали на партийном бюро и все факты признали правильными. Шел слух, что будут слушать и разбирать персональное дело Романа Спиглазова, но потом все замолкло.

Критику-то признали, но первая же ошибка повлекла за собою крутые меры... А что будет, когда узнают о статье, которую он подписал своим именем да еще напичкал туда столько дерзких и беспощадных слов? Даже думать было страшновато!

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Войдя к себе в комнату, с которой ему завтра придется расстаться, он оглядел ее тоскливым, блуждающим взором и невольно остановил глаза на письменном столе. Все бумаги были раньше аккуратно сложены, а сейчас беспорядочно распотрошены. В боковушке явно кто-то похозяйничал. Хорошо, что все материалы и копии статьи он прибрал и спрятал под газету на дно чемодана, ключ от которого всегда держал при себе. Но на столе оставалась синяя папка, где лежали черновые наброски заметки "Арбузной трассы". Не было сомнений, что здесь рылась в бумагах Варвара, а может быть...

Агафон отбросил это зловещее подозрение, устало присел на табурет, стащил резиновый сапог и бросил его в угол. Глухо стукнувшись, сапог упал возле порога и задел валявшиеся под дверью какие-то письма. Их было три. Очевидно, как обычно, почтальонша сунула конверты в щелку, находившуюся между полом и выходящей на веранду дверью.

Поспешно вскочив и волоча размотавшуюся на ноге фланелевую портянку, Агафон нагнулся и поднял письма. На двух конвертах он узнал знакомые почерки. Одно было от матери, другое от Зинаиды. Почерк на третьем конверте он узнал не сразу. Письмо было от братишки Мити.

Волнуясь и нервничая, Агафон надорвал первый конверт и вынул письмо.

Оно было написано матерью бегло, неразборчиво, дрожащей рукой:

"Дорогой наш сын Гоша!

Мне слишком тяжело и трудно писать это письмо, и я даже не знаю, как начать его. Все, что пришлось нам пережить за последнее время, свыше моих сил! На нашу семью сразу обрушилось столько, что сама себе не представляю, как мы все это пережили. В начале марта у Зинаиды Павловны в очень тяжелых и трудных условиях родилась дочь. Нет надобности объяснять причины ее появления. Ты их лучше знаешь, чем мы. Но нас огорчило не это, а то, что ты оставил институт и..."

Перед глазами Агафона строки и буквы вдруг подпрыгнули и пошли куда-то вкось.

Не дочитав письмо матери, он бросил его на край стола и быстро дрогнувшими пальцами распечатал конверт с письмом Зинаиды. Оно начиналось легко и даже весело.

"Зная твой гордый и строптивый характер, я вполне понимаю тебя, почему ты не отвечал на мои письма. Ты не хотел объяснений. Да и вряд ли я могла тогда объяснить что-либо. Все было против меня... Из всей этой истории выиграла одна я. Потому что счастливее меня сейчас нет ни одного человека на свете. У меня маленькая! У нее дерзкие и умненькие глазенки и, наверное, будет добрая и веселая душа. Когда она сосет грудь, то очень нежно и ласково пошевеливает пальчиками. Вот какую я придумала себе дочь. И ты имей в виду, что я ни на что не претендую и не предъявляю тебе никаких прав. У меня их нет, и будем считать, что их не было. Мы ведь не виделись около года, и за это время могло многое перемениться. Ты только напиши по-честному... Вот пока и все".

Дочитав эти спокойные строки, написанные твердой рукой Зинаиды Павловны, Агафон смял письмо и грузно опустился на постель. Письмо ему показалось наигранным, неискренним. Теперь у него непреодолимо враждебное чувство не только к Зинаиде Павловне, но даже и к неожиданно появившемуся на свет ребенку...

А тогда он зашел к ней в комнату с другими нахлынувшими чувствами, под предлогом пригласить ее на танцы.

- Ох какой ты, Гоша, молодец! - поправляя на затылке пучок пышных волос, взволнованно проговорила Зинаида Павловна.

Избегая глядеть на ее белую шею и плечи, он наполнил рюмки. Она, поощрительно кивнув, сказала:

- Ради бога не стесняйся. Я сейчас ужин приготовлю. Знаешь что, танцевальщик, ты отвернись и не смотри. Я быстренько переоденусь и побегу на кухню.

- Есть отвернуться, - проговорил он и подошел к окну. В саду, за открытой форточкой, покачивались яблоневые ветки. На подоконнике огнем горели ярко-красные розы. От их пламенеющего цвета даже глазам стало больно и в голове зашумело еще сильнее. Забыв, что глядеть назад запрещено, Гошка повернул голову и замер.

Спиной к нему, в одной юбке, стояла Зинаида Павловна и аккуратно свертывала кофточку. Положив ее на покрывало, она наклонилась, вытащила из-под кровати заграничный кожаный чемодан и стала в нем рыться. Настойка и запах цветов туманили голову все больше и больше. В сознание почему-то несуразно лезли совместное купание, горячий песок на волжском берегу, залитая солнцем река, прогулка на лодке, без слов, под ласковые всплески весел и певучий скрип деревянных уключин. Ах как это было томительно! И как по-мальчишески глупо он сбежал тогда от нее после первого дерзкого поцелуя... Подавив волнение, он гулко кашлянул и отрывисто заговорил:

- Спросить вас хочу...

- О чем? - отозвалась она и, не оборачиваясь, доверчиво переменила лифчик, накинула на плечи яркий халат, похожий цветом на недозрелую рябину. Она всеми силами старалась быть спокойной, но это ей сейчас не удавалось.

- Помните, как на пляже...

- Еще бы! Люблю купаться, загорать! - весело откликнулась Зинаида Павловна.

- А помните, как вы сначала воды боялись?

- А потом привыкла. Ты научил...

- И мне хорошо было, легко с вами... - хмелея, проговорил Агафон и подумал, какая она красивая и как умеет просто жить.

- Отлично, миленький!

- Можно еще один вопрос, Зинаида Павловна? - Он чувствовал, что скажет сейчас несусветную чепуху.

- Зови меня просто Зиной. Я ведь не в конторе, и не старуха, и не чумазая...

- Вы красивая, - совсем неожиданно для самого себя и для нее проговорил Агафон.

Продолжая застегивать свой рябиновый халат, она обернулась к нему. Брови беспокойно взметнулись вверх, глаза ожидающе смотрели на смутившегося Гошку. Он вскочил, торопливо налил рюмку настойки и жадно выпил.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 66
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Агафон с Большой Волги - Павел Федоров бесплатно.

Оставить комментарий