Кстати про дефиле…
Дефиле, как я уже говорил, растянулось на полчаса. За это время мне были продемонстрированы девять новых платьев, сначала я естественно рассыпался в комплиментах, потом меня это утомило. Всегда удивлялся, что дамы могут находить в бесконечных показах мод, в сравнении различных дизайнеров, в выявлении тончайших нюансов и оттенков стиля, в ахах и охах. Но видимо привыкать придется и к этому.
Кстати, вкус у моей «жены» есть и весьма неплохой. Из девяти платьев семь — арабского покроя, причем нового стиля. Согласно хадисам,[57] дамы должны носить одежду, закрывающие тело с головы до пят, в том числе прикрывающую лицо паранджу. Но по новой моде ткань вроде бы как и прикрывала, и в тоже время нет, потому что она была прозрачной, вроде тончайшей сетки, заставляющей воображение дорисовывать картину по мельчайшим увиденным штрихам. Всего за один вечер я стал большим поклонником искусства арабских портных.
После дефиле мы перебрались на кухню, где я обнаружил, что про то что мужа надо еще и кормить, Марина благополучно позабыла за другими хлопотами. Впрочем, как она меня заверила, двух слуг она уже наняла и познакомилась с совершенно очаровательной супругой посла Итальянского королевства, чья вилла находилась как раз напротив нашей. Отметил про себя, что надо познакомиться с послом — хорошие отношения с Итальянским королевством важны, потому что их флот в Средиземном море превосходит наш. По количеству кораблей, естественно, не по качеству и выучке команд.
Пока я занимался готовкой, Марина притащила тетрадь и ручку, желая пообщаться, так чтобы это не уловили те, кто нас слушает. Пообщаться и в самом деле стоило.
— Ты и вправду адмирал, как мне сказали? — написала она, что-то мило болтая для отвлечения внимании слухачей
— Да — ответил я — а ты кто по профессии?
— Технический специалист. Была раньше. — написала она
— Где училась? — писать было сложно, надо было не только писать, но и следить, чтобы на плите ничего не пригорело.
— В САСШ. Массачусетский технологический. — написала она.
Вот что-что — а такого я точно не ожидал. Массачусетский технологический — по уровню не уступаем нашему МГУ и Инженерной Академии. Просто так туда учиться не ездят.
— Ты североамериканка?
— Нет, русская. Но выросла в Северной Америке. Мой отец долго работал в торгпредстве, там я и в колледже училась.
А скорее всего — и не только в торгпредстве, но и в другом ведомстве. Дочь пошла по стопам отца. Семейная династия шпионов.
— А почему захотела заниматься оперативной работой? — сковорода, на которой жарилось мясо угрожающе шипела…
Марина немного подумала, грызя кончик ручки
— Хочется приключений! — написала, наконец, она.
Дама девяносто-шестьдесят-девяносто ищет приключений на свои вторые девяносто… Так, кажется.
Но надо было заниматься чем-то одним. Или готовкой или общением, в столь необычной форме. Да и надо проверить кое-что, а лучший способ проверить противника — вывести его из равновесия.
— Как насчет маленького приключения этой ночью? — написал я
— И не мечтай!!!
Просто очаровательно…
Вообще, по-хорошему, женщин в разведке вообще быть не должно. Не женское это дело — разведка. Но женщины в разведке бывают. И делятся они на два типа. Первый — это ласточки,[58] дамы полусвета. Вся их задача — лечь с нужным человеком в постель и расколоть его. Постель — лучшее место для того, чтобы развязать язык мужчине, особенно если он еще и пьян. Не раз и не два часовое удовольствие оборачивалось в лучшем случае навсегда сломанной карьерой в худшем — виселицей.
Вторая категория дам в разведке — их немного, но они есть — это как раз любительницы острых ощущений и приключений. Если честно их даже жаль. Они идут в разведку, потому что в разведке работал кто-то из родственников, или потому что увидели какой-то фильм, или просто считают что здесь можно послужить Родине. Однако они не представляют, какая грязь их ждет. Кто-то ломается и уходит. Кто-то остается — но становится жестокой и циничной тварью. Это правда, правда которую предпочитают не говорить вслух.
И Марина, похоже, относится как раз ко второй категории. Закончила школу и еще не успела постичь, узнать всю эту грязь.
Плохо…
— Все готово… — произнес я первые слова за двадцать с лишним минут.
Жалел я Марину ровно до того как пришло время опочивальни. Из соображений конспирации легли мы в одной комнате и в одну постель, но жена моя на ночь включила записи… не знаю, где она даже взяла их… но звучало это все весьма страстно. Заснуть мне удалось не сразу, только после того как я дал себе твердый зарок — при любом удобном случае закрутить интрижку с какой-нибудь представительницей местного высшего света. Назло…
02 июня 2002 года
Австро-Венгрия, Вена
Международный аэропорт Швехат
Из всех ныне существующих великих держав можно было выделить Австро-Венгрию. Хотя бы по тому удивительному факту, что она считалась великой державой и никто, никто даже не задумывался над тем, чтобы оспорить сие высокое звание, многое дающее, но к еще большему — обязывающее. Это было удивительно — но к названию Австро-Венгрия удивительно логично добавить было «империя» даже несмотря на то что империей эта страна давно не была.
Подумайте сами. Россия — без вопросов, первое по величине государство мира. Североамериканские соединенные штаты — за ними полконтинента Северной Америки и весь континент — Южной. В Южной неспокойно — но на то и империя, чтобы справляться с этим. Священная римская империя германской нации — за ней весь африканский континент за исключением небольших владений итальянцев на севере континента и мощной дружественной Бурской конфедерации на юге. Плюс — пол Европы. Великобритания — это Канадский доминион, Австралийский доминион, Индийский доминион. Япония — почти два миллиарда жителей, огромные владения на континенте. Даже Россия с ее исторически очень мощной армией — побаивается Японии и не желает лишний раз злить южного соседа. Италия… ну, тут тяжелый случай. Королевство — не королевство, но Сомали, Абиссиния и Триполитания — как-никак колониальные владения, очень даже неплохие. А вот Австро-Венгрия…
Небольшая страна, с востока подпирает Россия, с запада — Священная римская империя. Территория небольшая, колоний и вассалов нет, один крупный морской порт — Дубровник. Дуалистическая монархия, которая на протяжении всего двадцатого столетия не сделала ни для страны, ни для мира ничего выдающегося.
И, тем не менее — это была империя.
Небольшой, реактивный, темно-синий «Хокер-Сидли 125» как раз покинул воздушное пространство Священной Римской Империи и теперь приближался к старой столице старой империи — к Вене. Город оперы и тихого торжества, город удобства и достоинства. Если молодость лучше всего было проводить в Нью-Йорке, зрелось — в Москве, то старость лучше всего было встречать именно в Вене. В Вене, кстати, находилась самая большая русская колония — колония эмигрантов, политических беженцев, покинувших страну из-за зверств романовского режима. Сейчас они тихо коротали свои дни в Вене, меняли квартиры, опасаясь выстрела из-за угла и боясь признаться даже самим себе, что никому они, в общем-то и не нужны. Пригласи такого эмигранта на ужин — только не забудь заплатить и за своего гостя — и он хоть целый вечер будет развлекать тебя рассказами о полицейской диктатуре, по вековой отсталости темного русского народа, о безжалостной, перемалывающей людские судьбы машине русской монархии. Если вы купите ему выпивку — то это освежит ему память еще больше, и он расскажет вам, как его лично пытали в застенках русской жандармерии. Но те, кто сидел в этом самолете, летели в столицу Вены совсем не за тем, чтобы выслушивать весь этот бред. Хотя к восточному соседу дуалистической монархии эта их поездка имела самое непосредственное отношение.
Пассажиров было двое. Первый — лет сорока, высокий, худощавый, одетый в строгий костюм-тройку, с узким загорелым лицом, на котором красовались ухоженные усики и короткая мушкетерская бородка. Глаза этого джентльмена постоянно бегали по сторонам, будто он что-то украл и теперь опасался полиции, а руки не могли найти себе места. В полете этот джентльмен налегал на самое дорогое шампанское, какое только было в баре и теперь он с трудом держал себя в руках. Иногда он с опаской поглядывал на своего спутника.
Его спутник был намного старше его — за семьдесят. Дешевый костюм, из тех что продают по каталогам со скидкой, не подходящая по цвету рубашка, открытое приветливое лицо, добрые глаза. В полете этот человек ничего не пил и не разговаривал с попутчиком — как только взлетели, он включил ноутбук и погрузился в работу.
