Как же. Верю.
— Да. Ничего серьёзного. Спасибо за беспокойство.
— Кэти, хотелось бы напомнить тебе, что твоё временное отсутствие на рабочем месте не избавляет тебя от нашего уговора. Завтра ты должна мне дать ответ, разглашаю ли я информацию о твоём отчиме или нет. Тебя снова не будет, верно?
— Не будет.
— Значит, ближе к вечеру я тебе снова позвоню. Думай, Кэти, думай. Мэтт всегда думает о себе, он тебе не поможет, потому что твой отчим виновен. Могу помочь лишь я. Но моя помощь должна быть оплачена.
— Я поняла.
— Умница. До завтра, Катя, не болей.
Он повесил трубку, и я раздражённо отбросила от себя телефон.
Никак не угомонится этот Колин! Надо что-то всё-таки с ним делать. Либо он плохо знает собственного брата, либо Мэтт относится ко мне лучше, чем Колин ожидает. Значит, он просчитался.
* * *
К вечеру голова разболелась с новой силой, до невыносимости. За двое суток эта боль уже успела меня измотать, да и последние события и шантаж Колина так же пагубно сказались на моих нервах.
Мэтт отпустил Тару, побывал у меня. Интересовался моим здоровьем и принимала ли я лекарства. Принимала, только к ночи снова повысилась температура, да так, что трудно было терпеть. Пришлось вставать самой и идти вниз за таблетками, потому что после ужина я оставила их на столе в кухне.
Накинула халат, спустилась на первый этаж. Где же эти чёртовы таблетки? Как же холодно…
Их убрали в шкафчик с другими препаратами, еле нашла…
Взяла флакон, наполнила стакан водой и попыталсь открыть упаковку. Крышка упорно не поддавалась. То ли она очень тугая, то ли я совсем уже обессилела. Дёрнула слишком резко, и крышка отлетела в сторону. Флакон выпал из рук, и таблетки рассыпались по всему полу. Я села на пол и стала их собирать.
Почему-то это меня просто добило. Нервы сдали. Я начала плакать, громко всхлипывая. Слёзы заливали щёки. Мне было больно, плохо, страшно за отчима, да ещё таблетки грёбаные по всей кухне теперь валяются!
— Эй, ты чего? — услышала я голос Мэтта, а потом сильные руки заставили меня подняться.
Он возвышался надо мной, держа за плечи, и смотрел в лицо.
— Кэти, что за слёзы? Ты что — плакать умеешь?
— Не издевайся, — хлюпнула я носом.
— Ну прости. Просто впервые вижу тебя… такой.
— Какой?
— Слабой. Милой. Ты таблетку хотела выпить? — опустил он глаза на рассыпанные на полу пилюли.
— Да…
Мэтт отпустил меня, поднял флакон и вытряхнул мне на ладонь одну из немногих оставшихся внутри белых пилюль. Потом протянул стакан воды.
— Пей.
Я выпила. Он забрал стакан из моих рук, поставил на стол и потянул меня за руку к дивану. Усадил и накинул сверху плед, сам тоже сел рядом. Повернулся ко мне.
— Рассказывай. Что значат твои слёзы? Не из-за болезни же?
— Нет, — надтреснутым голосом ответила и опустила глаза, спрятав их за мокрыми ресницами
— Смотри на меня, — Мэтт рукой заставил поднять голову снова. — Рассказывай. Я всё равно докопаюсь до правды.
16
— Твой кузен меня шантажирует.
Он поднял брови вверх и от удивления даже отпустил моё лицо:
— Та-а-а-ак… Отличные новости. Что он хочет?
— Твоё кресло.
Лицо Мэтта потемнело, он поджал губы:
— Чёрт, никак не успокоится… И что он требовал, чтобы ты делала?
— Хотел, чтобы шпионила за тобой и какие-то данные ему предоставляла.
— А взамен?
— Помощь с делом отчима. Он раскопал ещё какие-то подробности. И обещал не говорить тебе взамен на данные из твоего компьютера.
Донован вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. Потом повернулся ко мне:
— Я понял. Хорошо, что ты не стала работать на него. Он бы обязательно тебя обманул. Все данные мне известны. Рука не поднялась посадить отчима моей жены, пусть и фиктивной.
Подняла на него глаза:
— Ты серьёзно, Мэтт?
Он кивнул.
— Представляешь, я не такая уж и сволочь, как обо мне говорят. Да и что скажут, если я посажу собственного тестя? Многие ведь уже знают, чья ты дочь. Хотя он в самом деле виноват. Но я тоже уверен, что Джейсон не сам на это пошёл. Но знаешь… Теперь у меня появился план, как вывести Колина на чистую воду. Поможешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Конечно. Говори, что делать, — я воспряла духом. Я готова ему помогать.
— Скажешь ему, что будешь шпионить, — начал рассказывать детали плана Мэтт. — Мы поставим в его кабинете скрытую камеру со звуком и всё запишем. Покажем это шоу членам совета директоров. И ты задашь ему те вопросы, которые я тебе скажу.
— Хорошо, — кивнула я. — Мне нужно завтра сказать ему, согласна я или нет.
— Скажи, что согласна. Пусть озвучит, какие ему данные нужны и в какие сроки.
— Я поняла…
Голос сорвался, я снова начала плакать. Теперь от облечения. Я не знаю почему, но именно этот мужчина решает мои проблемы и смог избавить меня от шантажа Колина. Он оберегал моего отчима, вместо того чтобы его посадить далеко и надолго. Ради меня.
Мэтт сел рядом, взял моё лицо вверх и поднял на себя:
— Ну что опять? Я не то что-то сказал?
— Нет, — продолжала плакать я. — Я не думала, что ты мне поможешь. Спасибо, Мэтт. Ты лучше, чем мне казалось.
Очередная слеза капнула на губы. Мэтт проследил за ней взглядом, а потом прижался к ним своими губами. Он целовал меня, тянул к себе ближе. В моей голове не возникло мысли сопротивляться. Я подставляла ему свои губы, мысленно молила не прекращать поцелуев, целовала в ответ его сама, положила робко ладони на его плечи.
Пояс халата развязали мужские руки, скинули его вовсе. Я осталась в тонкой сорочке, под которую нетерпеливые и горячие пальцы тут же заползли и обожгли кожу. Я в ответ расстегнула пуговицы его рубашки и потащила вниз за ворот, снимая её вовсе. Не удержалась и провела с восхищением пальцами по рельефному телу. Под кожей отлично чувствовались мышцы, такое тело было приятно ласкать и не менее приятно смотреть на него…
Мэтт уложил меня на диван и придавил своим телом сверху. Перехватил мои руки и потянул их вниз, стал покрывать кожу плеч и шеи поцелуями, не давая мне ему помешать. Поначалу руки напряглись, и действительно было желание всё прекратить немедленно, мы не должны… Мне потом будет больно.
— Мэтт, не нужно… Мы будем жалеть.
— Я не буду об этом жалеть, — ответил он негромко.
Смущение быстро сменилось удовольствием, и я плюнула на все. Руки обмякли, и Мэтт отпустил их, понимая, что я сдалась. Я обнимала его, гладила по волосам, закрыв глаза от приятных эмоций, волнами перекатывающихся по всему телу. Мне было плевать, что я температурю, что этот мужчина не для меня, он был моим врагом… Сейчас мне было просто хорошо, я хотела близости с ним, очень. Остальное будет потом.
Он прижимал меня в к своему горячему телу, а его пальцы нежно ласкали мою кожу. Движения были мягкими, осторожными, и я еще стремительнее начала куда-то падать. Сладкое падение, просто замечательное…
Мужчина подарил мне куда более глубокий поцелуй. Мы стали с ним единым целым. Впервые в моей жизни. Неожиданно тело пронзила острая боль… Я поморщилась и зашипела от болезненных ощущений, впепившись пальцами в его плечи.
— Ты невинна? — спросил он с удивлением и словно бы с наслаждением.
Я лишь кивнула в ответ, пытаясь справиться с болью.
— Надо было сказать, Кэти… Так сразу нельзя в первый рза.
Мэтт погладил меня по волосам, прижался к губам, пытаясь утешить. Он стал действовать осторожнее. Постепенно тело моё привыкло, а боль ушла. Я сходила с ума в его руках, извивалась, целовала Мэтта снова и снова.
Он обнимал меня, я обнимала его, мы целовались так, что уже болели губы, и чувствовали оба эти ощущения, чувствовали друг друга, пока волны удовольствия совсем не унесли нас далеко за пределы гостиной…
Пару минут мы лежали молча. Отдышались. Очнулись. Смутились. Мы оба не знали, что сказать. Обоим будто мозги отшибло в какой-то момент. Нам вообще дотрагиваться нельзя друг до друга, а тут сразу шизофрения какая-то начинается! Причем взаимная…
