— Да, как же, помню совет Плеве царю — «нужна маленькая победоносная война». Вот и получили ее, и сразу обгадились! Потому нам кровь из носа побеждать надобно, искать выход. Все силы приложу, в лепешку разобьюсь, но такой позор не нужен. И революция, о которой ты говорил. Не хочу тебя о будущем расспрашивать, и знаешь почему?
— Догадываюсь, Евгений Иванович. Если победим, то история иная будет, тем более уже другой расклад появился — японцы не смогли высадиться у Бицзыво, а лишь у Дагушаня, что вдвое дальше на север. А потому еще рано себя хоронить — ты ведь это хотел сказать мне?
— Ты меня правильно понял — изменим здесь, отзовется через сто двадцать лет, и не будет того кошмара, который у вас в будущем твориться. И вот за это надо драться насмерть — теперь просто нет иного выбора, — Алексеев тяжело вздохнул, посмотрел на Фока, и требовательно спросил:
— Честно мне ответствуй, есть ли у нас возможность победить японцев на море?! Вижу, что ты на это надеешься, потому и спрашиваю. Душа ведь от обиды горит!
— Сейчас еще есть, но если упустим время, то потеряем все шансы, — Фок вытащил из коробки папиросу, зажег спичку и закурил. От первой затяжки все поплыло перед глазами, но не закашлялся, как ожидал — настоящий Фок баловался курением в молодости, но алкоголь организм совершенно не принимал, рвотный рефлекс появлялся. Он бы не закурил, но требовалась хоть какая то разрядка.
— Тогда давай конкретно, по пунктам — что я смогу сделать?! И что не в моих силах, но нужно попробовать хоть как-то разрешить?!
— Не будем брать большое, начнем с малого, давай просто подумаем, — осторожно произнес Фок. — Флот это инструмент для решения межгосударственных противоречий, и для работы должен быть максимально приспособлен. Если инструмент плохой, то он подлежит либо замене, либо улучшению. Первое невозможно, а второе вполне по нашим силам.
— Я знаю, ты говорил о взрывателях конструкции Бринка, про отсутствие фугасных снарядов, про всяческое облегчение кораблей из-за хронической перегрузки. С этим я буду решать напрямую с Петербургом, хотя здесь проведем дополнительную проверку и испытания. Я ведь все записывал, — Алексеев положил ладонь на тетрадь, и взял в пальцы отложенный карандаш. И начал говорить, подчеркивая пункты.
— А потому уже завтра броненосцы и крейсера начнут, как ты сказал, «потрошить» — снимем торпедные аппараты, мины заграждения уже выгружены. Демонтируют боевые марсы на мачтах, обойдемся без катеров, займутся деревянной обшивкой на случай пожаров. Козырьки на боевых рубках уберут, смотровые прорези уменьшат. Снимут мелкокалиберную артиллерию, а с нею пулеметы и десантные пушки — все будет передано в крепость и войска, вместе с боеприпасами. Лишних матросов и офицеров переведут на берег, в экипаж — это будет хороший источник комплектования новых команд. Так, я пока ничего не упустил?
— У тебя хорошая память, — с улыбкой произнес Фок — Евгений Иванович ему понравился. Если Стессель не желал попасть под суд, то наместник не пожелал позора на свою голову. Да и работоспособность имел потрясающую — весь долгий рассказ записывал, всегда задавал уточняющие и проверяющие вопросы, все время старался уяснить до тонкостей то или иное непонятное для него место. А вот коньяк только прихлебывал, приказав постоянно подавать горячий чай. И перешли они на «ты» быстро, видимо, из-за взаимных симпатий и для пользы общего дела — ведь единомышленникам куда проще объединить усилия.
— Теперь, что касается перевооружения, — Алексеев тяжело вздохнул. — Канонерскими лодками и миноносцами займутся в Дальнем, там для этого есть и док и ремонтные мастерские, и верфь имеется, и порт оборудованный. Командует там контр-адмирал Матусевич — этот справится. Старыми крейсерами уже занялись — через пять дней в строй войдет «Забияка», затем другие клипера, все переведу в канонерские лодки. «Паллада» получит две пушки Кане — снимем погонные орудия с «Пересвета» и «Победы», они действительно не нужны. Но «Диане» требуется две, «Баяну» четыре, а так как у нас нет восьмидюймовой пушки, то за четвертой трубой придется поставить пятую. Итого семь орудий, но это не все. На «Гремящий» и «Отважный» нужны по три шестидюймовых пушки. На «Бобре» и «Сивуче» придется ставить по паре 120 мм орудий, эти хоть в достатке. Не хватает тринадцать пушек, действительно чертова дюжина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На «Гиляк» нужно кормовую пушку в 75 мм на 120 мм заменить — не будет уступать старым крейсерам и «бобрам».
— Да, действительно, это я упустил, — Алексеев тут же сделал пометку в тетради. И подытожил невесело:
— Тринадцать пушек здесь, и еще шестнадцать нужны для «Рюрика» во Владивостоке. И взять их негде, кроме как в береговой артиллерии, станки лишь немного переделать. Ладно, представляю, как генерал Белый взовьется гневом, но пушки отберу — установлено лишь пятнадцать штук в Артуре на трех батареях, а пять у него на складах лежит. Да три штуки в Дальнем есть на батарее. И две пушки еще устанавливают на берегу у западного залива — но их брать нельзя.
— Взять с береговых батарей по три пушки, две оставить. Да со склада забрать четыре — вот и все. И одна пушка на случай замены в резерве будет, — произвел подсчет Фок. — В гавани наши броненосцы стоят, а на них орудий много, и разных. Да батарея Электрического Утеса, пять десятидюймовых орудий — легко отобьются от любой атаки с моря.
— И на «Рюрик» пушки поставлю новые, для уменьшения веса снимут полудюжину 120 мм. Четыре оставшихся из береговых орудий в резерве будут — на «Громобое» и «России» новые орудия уже стоят. А вот восьмидюймовые пушки останутся на «Рюрике» старые — других у нас просто нет. Но там, в береговой артиллерии орудий прорва — десять в 11 дюймов, четыре в десять, и полтора десятка девятидюймовых. Хоть вся эскадра Камимуры придет — за глаза хватит.
Алексеев вздохнул, снова посмотрел в тетрадь, перевернул лист. Взял в руку карандаш и принялся подчеркивать пункты, перечисляя вслух запланированные мероприятия.
— Пушкам изготовить стальные щиты, казематы забронировать и прикрыть противоосколочными листами. Миноносцы уже начали перевооружать, торпедных аппаратов хватит. Так, обеспечить перевод из Инкоу «Сивуча», четыре катера оттуда вывезти по железной дороге в Дальний и приспособить для пуска торпед. Остальные катера вооружить 47 мм пушками. Так, тут все отмечено. Теперь Владивосток…
Алексеев перевернул страницу, нашел нужные пункты, стал подчеркивать их карандашом, негромко говоря:
— Так, минные аппараты и торпеды к ним, мины заграждения, все 120 мм пушки Кане — по шесть с «Рюрика» и «Лены», с боеприпасами. Вроде все. Да, вот еще что — раз Англия воевать не станет, как ты уверил, то тогда следует начать немедленно крейсерскую войну. «Ангару» здесь вооружим 152 мм пушками, что снимем с канонерок. Ничего, что старые в 35 калибров, но к ним много чугунных бомб — дадут прекрасный результат при обстреле транспортов. С «Рюрика» снимем шестнадцать таких орудий — хватит на четыре вспомогательных крейсера. «Лена» там есть, еще три подобрать во Владивостоке, чтобы скорость могли держать в семнадцать узлов. Ты точно уверен, что англичане не начнут войну?
— С их транспортами поступать по призовому праву, какие могут быть претензии?! Ославят пиратами в своих газетах, и что с того?
— Сами они пираты, — буркнул Алексеев и уткнулся глазами в пункт. С интересом посмотрел на Фока. Спросил:
— Зачем топить японские рыболовецкие суда у побережья?!
— Тогда им есть будет нечего — для них рыба все. Да и успех от таких операций громкий — рыбаки станут бояться выходить в море.
— Понятно, — буркнул Алексеев. — Так, у нас здесь дюжина 120 мм пушек. Еще столько же привезут из Владивостока. Шесть на клипера, четыре на «бобров», одну на «Гиляк», и пять на «Амур». Последний, если без мин, превратить в авизо при эскадре — ход почти 18 узлов. В остатке восемь пушек — как раз на твои четыре железнодорожные батареи. Подытожу — инструмент у нас будет налажен, но им работать нужно!
