В результате положение Смирнова, несмотря на более высокий чин, оказалось ниже, чем у Фока и Кондратенко. И жаловаться было некому — прежний благодетель в лице наместника одобрил эти новшества, а на сторону генерала Куропаткина нужно еще успеть переметнуться. Для этого потребуется определенное время, которого фактически нет…
— Ко мне подходил владыка Иннокентий, — тихо произнесла Вера Алексеевна, — пожаловался, что ты не даешь разрешения китайским христианам поселяться на Ляодуне.
— Нам осада предстоит, а тут лишние рты. Зачем они нам?!
— Высели других, а принять православных инородцев благое дело — они верноподданными нашего государя станут. И других христиан принять нужно — сам знаешь как к ним после «боксерского» восстания относится стали. Но не просто принять, а чтобы в православие обязательно переходили. А Синод твое рвение заметит.
— Хм, — кашлянул Стессель, в словах жены была определенная истина — тем более дело шло о китайцах — а православных нужно действительно «пригреть», а выселить непригодный, китайского подданства элемент, благо сослаться на войну можно.
— Хорошо, пусть владыка завтра к часу приходит, приму, — в таких ситуациях Стессель всегда уступал супруге — та поступала не по своим капризам, а рассудочно, приводя продуманные доводы.
— А в два часа прими американского журналиста, расскажи ему про вероломное нападение японцев, да про их зверства над китайцами. Надо, чтобы о тебе во всех странах мира узнали — война идет, и узнать про то многим интересно. Тебя и Фокушка о том просил, зачем нашего старика обижать? И сам наместник не погнушался с этим репортером беседу вести — а тебе тем более это надобно.
— Хорошо, пусть приходит к двум часам…
Стессель лишь вздохнул, понимая, что супруга снова права. И приготовился выслушать ее очередную просьбу, с которой Вера Алексеевна обращалась каждый день, а он ей постоянно отказывал, ибо не имел права на запрет публичных домов. Тем более те пользовались популярностью у морских офицеров, которые там просаживали жалование, куда большее, чем у их сухопутных коллег. А это вызывало нездоровые трения в гарнизоне, приводило к ссорам и скандалам.
Хотя в последние дни страсти угасли — наместник стал выводить крейсера в море, а сегодня и все три броненосца, что были вполне боеспособны. Вышли за тральным караваном в море, немного «прогулялись», а как на горизонте появились дымы японских броненосцев, эскадра вернулась обратно, под защиту крепостных орудий…
Глава 23
— Японские броненосцы сегодня снова маневрировали у Порт-Артура, но ни один из них так и не подорвался. Хотя «Амур» поставил мины на удалении в одиннадцать миль, там, где «Хатсусе» и «Ясима» должны были погибнуть, как ты и говорил, — Алексеев обескураженно развел руками и добавил, с некоторым осуждением поглядывая на Фока:
— Ты, случаем, не ошибся?! Карты ведь у тебя не имелось, все приблизительно, с большими допусками указывал.
— Может и ошибся, — Александр Викторович пожал плечами. — Но сам подумай — раз японцы не высадились у Бицзыво, Того незачем проводить акции устрашения на виду Порт-Артура, как бы говоря — «я здесь, не вздумайте выплывать в море». Вот и ходят иным маршрутом или вообще не прибегают к демонстрации. Но я тебе так скажу — история, если ее пытаются изменить, имеет жуткую инерцию — это и хорошо, и плохо одновременно. К старым проблемам могут добавиться новые, просто надо быть готовым к их решению. Насчет японских броненосцев скажу так — они ведь могут и подорваться, но чуть позже, и в ином месте. Перефразирую — «кому суждено стать утопленником, того не повесят»!
— На это и надеюсь, — хмыкнул Алексеев, — потому стараюсь выводить броненосцы на внешний рейд через день, а крейсера с миноносцами постоянно, чтобы успеть добить подранков. И знаешь — экипажи оживились, рвутся в бой, да и ремонт пошел гораздо быстрее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот и хорошо, — хмыкнул Фок, и добавил. — Местные этуали затосковали — офицеры флота перестали посещать бордели.
— Зато Вера Алексеевна довольна, и больше жалобы мне не приносит, — наместник рассмеялся — супруга Стесселя отличалась показным ханжеством, и рьяно «бичевала пороки». И тут же стал серьезным.
— Буду надеяться, что японцы все же зайдут на минное заграждение, и понесут там потери…
— Зайдут, зайдут, — усмехнулся Фок, и на какую-то минуту замолчал — и потом негромко резанул:
— Вот только в ином месте и в другое время! Не следует уподобляться человеку, что один раз нашел кошелек под фонарем, и с того дня постоянно приходит к нему, в надежде, что какой-нибудь ротозей уронит там еще раз портмоне, набитое купюрами.
— Ты хочешь сказать, что раз японцы там подрывались, в реальности, которая должна быть, но уже изменилась?! И второго случая не представится?! Ведь так — если я тебя правильно понял?
— Совершенно верно, Евгений Иванович. Тут иные варианты искать надобно, не менее действенные. И они у нас есть!
— Какие варианты?!
— Сейчас о них скажу, но вначале коснусь флота. Япония вроде Англии, только сейчас гораздо слабее. Но тут все относительно — мы ведь тоже не Германия, к тому же на Дальний Восток, скудный местными ресурсами и населением, ведет всего одна «нитка» Транссиба. Так вот — островная страна, чья жизнь зависит лишь от господства в водах западной части Тихого океана. А потому кто будет господствовать на море, есть главный вопрос войны. Так вот к чему это я говорю… ты коньяку себе налей стаканчик и прихлебывай — оно полезно будет, профилактика апоплексического удара.
— Даже так, — Алексеев моментально нахмурился, но налил себе не рюмку, а бокал мартеля, — опять гадости услышу!
— Я ведь тебе не все сказал, адмирал, — хмыкнул Фок и закурил папиросу, взяв ее из предупредительно раскрытой пачки — курил он только адмиральские. «Халявные», так сказать, а потому к пагубной привычке прошлой жизни пока не пристрастился.
— Я ведь с ума не выжил, хотя сотню разменял. Да и последние месяцы меня информацией «закормили». Так вот — нынешняя война с японцами, скажу так, очень своеобразная. Все историки утверждают в один голос, что японцам везло в ней как никогда, а вот нам пришлось худо. Особенно на море, и второй флот мира по численности опустился ниже плинтуса, став меньше германского, французского, японского и американского. Точь в точь, как испанский флот после войны с САСШ. Так, где-то вровень с австрийским, и чуть ниже итальянского, «почетное» седьмое место, короче. Классика жанра — ваш номер восьмой и ваше место в буфете!
— Продолжай…
Лицо Алексеева побагровело, он судорожно всхлипнул — однако приличная доза коньяка смягчила кошмарный психологический удар. Не стоило сыпать соль на рану, но куда деваться, если разговор зашел.
— Так вот, у нас всячески старались переиграть эту войну, хотя бы на листах бумаги, книг уйму написали, где мы победоносно громим японцев. И два направления появилось — первое место заняли «заклепочники».
— А это кто такие?!
— А мы с тобой ими стали, — усмехнулся Фок. — Типа, модернизируем кораблики, усилим новыми пушками, и правильно их расставим, и будет хана японцам, погоним ссаными тряпками по морям и океанам. Вот только вся штука заключается в том, что как не изгаляйся, но океанский высокобортный рейдер в броненосец не превратишь. Не растет ананас на елке!
Фок затушил окурок в пепельнице, тут же закурил новую папиросу, и продолжил говорить, поглядывая на сопящего адмирала.
— Я не моряк, но прекрасно понимаю, что в рамках определенного водоизмещения все характеристики не улучшишь, чем то придется поступаться, а в ряде вещей будет серьезное ухудшение. Да, можно заменить старые пушки на новые образцы с более широкой номенклатурой снарядов. Облегчить корабль и чуть увеличить скорость, поставить противоосколочное бронирование, те же щиты — но это все, что можно сделать. А все японские корабли линии предназначены именно для эскадренного боя, их характеристики будут всегда выше, чем у наших модернизированных образцов, пусть и не намного, как сейчас! К тому же они сами могут усилить свои корабли, одно применение шимозы чего стоить будет!
