равно. Но ты ей чертовски нужен, придурок. — Мне больно произносить эти слова, но это правда. — Ты даже не знаешь, почему она здесь оказалась. Потому что слишком сосредоточен на том, что происходит здесь… — Я стукаю его по голове, не в силах держать руки при себе.
Лука сжимает челюсти, когда снова подходит ближе, ставя нас нос к носу.
— Лу, — произносит знакомый голос у него за спиной. — Это того не стоит.
— Он, блядь, этого заслуживает.
— А как насчет остальной команды? Они заслужили, чтобы тебя посадили на скамейку запасных, потому что ты не можешь здраво мыслить?
Лука не слышит ни слова из предупреждения своего брата, потому что отводит руку назад, сжимая кулак с решительным выражением лица.
Единственное, о чем он забывает, так это о том, насколько я быстр, потому что я двигаюсь задолго до того, как парень наносит удар, и в итоге Лука спотыкается, прежде чем врезаться в стену.
— Ты не выиграешь этот бой, Данн, — бормочу я, наконец, закидывая сумку на плечо и делая шаг к двери. — Летти моя. Пора тебе вбить это себе в голову и двигаться дальше, черт возьми.
Некоторое время я смотрю на него, пока Лука прислоняется к стене, опустив голову в знак поражения, прежде чем распахнуть дверь и пройти через нее.
Я не останавливаюсь, пока не сажусь в свою машину. Затем откидываю голову назад и на мгновение закрываю глаза, все еще пытаясь убедить себя просто пойти домой. Подавшись вперед, двигаю рукой, чтобы завести машину, когда открывается пассажирская дверь и на сиденье падает тело.
— Какого хрена? — рявкаю я, оглядываясь на своего незваного гостя. — Убирайся к чертовой матери.
— Нам нужно поговорить, — говорит он, не сводя глаз со здания перед нами.
— Если собираешься сидеть здесь и рассказывать мне, какая она сладкая на вкус, то я избавлю тебя от гребаных хлопот, потому что я уже знаю. Летти была у меня прошлой ночью.
Его кулаки сжимаются на коленях, но парень не огрызается, в отличие от своего брата.
— Я знаю, ты оставил свой след.
— О, хорошо, ты видел. Тебе пора…
— Мне от этого не легче. Кажется, ты знаешь, что я… — Леон замолкает, вероятно, зная, что мне действительно не нужно слышать эти гребаные слова. — Но ты, кажется, не злишься на меня.
Протянув руку, я сжимаю руль, костяшки моих пальцев белеют от силы сжатия.
— Он влюблен в нее. — Слова слетают с моих губ еще до того, как я осознаю, что подумал о них.
— Да, он так думает, — бормочет Леон.
— Он так думает?
— Да, это сложно.
Я, наконец, смотрю на него и поднимаю бровь. Парень вздыхает, явно не желая выдавать секреты своего брата. Но я не сдаюсь, и через несколько напряженных секунд Леон начинает говорить.
— Летти появилась как раз тогда, когда Луке нужно было отвлечься.
— Начало сезона, — говорю я, и он кивает.
— Мы выиграли чемпионат в прошлом году, теперь давление усиливается. И наш отец… ну, он все только усложняет.
Я знаю об их отце, все знают. Бретт Данн играл в НФЛ, у него звездный послужной список и наследие, которое он хочет передать своим мальчикам, чего бы это ни стоило.
Из того, что я слышал, их младший брат Шейн не подписал контракт с командой колледжа и вместо этого стал отцом. Не могу себе представить, что это прошло очень легко с папашей Данном.
— Все это не моя проблема, Данн.
— Может, и нет, но он твой капитан, и если хочешь успешного года, лучший способ сделать это — не злить его.
— Не я нанес первый удар.
— Сегодня нет, но синяки на его лице говорят об обратном.
— Она не хочет его, что именно ты хочешь, чтобы я с этим сделал?
— Прекрати бросать ему это дерьмо в лицо.
Я хочу поспорить, но это бессмысленно.
— Лука думает, что она может все исправить. Ему нужно на чем-то сосредоточиться. Но это не Летти.
— Хорошо, — говорю я, потирая ладонями бедра и вытягивая ноги. — Что именно ты пытаешься мне сказать, Данн? Я уже знаю, что она не его, потому что та была и будет только моей.
Его челюсть отвисает от шока, и он, кажется, забывает все, что собирался сказать.
— Та женщина не беременна, — признаюсь я. — Она просто стерва, с которой я имел неудовольствие проводить время, и не по своей воле. Единственная женщина, которая я хочу, чтобы снова носила моего ребенка — это Летти.
Все его тело замирает от моих слов, и я сразу понимаю свою ошибку.
Леон не знает.
— С-снова?
Я потираю рукой подбородок, пока соображаю, что сказать дальше.
— Черт.
— Летти была беременна?
— Д-да. У нее случился выкидыш на двадцатой неделе. Она была одинока, горевала и склонялась к самоубийству. Вот почему она уехала из Колумбии. Я понятия не имел, — быстро добавляю я, прежде чем Леон обратит это на меня.
— О-она… черт, — выдыхает он, опускаясь на сиденье, впитывая мои слова.
— Если бы я знал, чувак. Я бы…
— Все в порядке. Я понимаю. Черт. — Леон наклоняется вперед, уронив голову на руки, пока переваривает то, что я ему только что сказал.
Я позволяю ему осознать информацию и смотрю на здание перед нами.
— Я не хотел ничего из этого. Мне просто хочется играть в футбол, понимаешь? Иметь жизнь за пределами моего прошлого, сделать что-то из себя. — Слова срываются с моих губ.
— Ты любишь ее? — спрашивает он.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и Леон кивает, явно видя ответ в моих глазах.
— Борись за нее, Кейн. Если она действительно та, кого ты хочешь, докажи ей это. Ставь ее выше всего остального, потому что если Летти твоя единственная, то это все, что имеет значение, верно?
Приоткрываю губы, чтобы ответить, но у меня нет слов.
— И тебя
