Рейтинговые книги
Читем онлайн Рубежи - Михаил Аношкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 39

Нам, кадровым, такие порядки и в самом деле казались странными. Незадолго до войны в армии ввели новый дисциплинарный Устав. Отлучка без разрешения даже на несколько минут сурово наказывалась. Особо провинившиеся отсылались в дисциплинарный батальон. Для нас время, проведенное в армии до войны, не прошло даром — научились ходить по струнке. А в Яловке жили, как хотели. В казарму могли и не приходить. Мы с Самусевым, например, несколько ночей провели в окраинном домике.

И неизбежно грянул гром.

Ночью над Яловкой появился вражеский самолет. Летел низко. За деревней, где в пойме речушки буйно росли кусты, сбросил парашютистов.

Самолет приметил дневальный. Он подремывал у дверей казармы, а тут приспичило выйти по нужде. Услышал гул самолета. Ночь была не ахти какая темная, небо узорчато переливалось звездами. Черный силуэт самолета хорошо просматривался на фоне Млечного Пути. Дневальный задержал на нем взгляд. А когда из самолета посыпались белые парашюты, шесть он их насчитал, сообразил, что дело принимает серьезный оборот и поднял тревогу. Но половины бойцов не оказалось на месте. Комроты Ушаков помчался к пойме с теми, кто подвернулся под руку. Я был в их числе. В опустевшей казарме остался один дневальный.

Видимо, парашютисты были уверены, что далеко окрест никаких воинских частей нет, и потому не приняли мер предосторожности. Мы обнаружили их по белым пятнам парашютов, лежавших поверх кустов: не успели убрать или просто не торопились, считая себя в безопасности. Пока диверсанты собирали и прятали парашюты, пока о чем-то совещались, командир роты Ушаков расставил бойцов в окружение.

Когда шестеро парашютистов — они были одеты в форму бойцов Красной Армии — выбрались из кустов, Ушаков крикнул:

— Хенде хох!

Немцы остановились, явно растерянные.

— Болтай, болтай, — сказал один из них. — Мы свои!

— Руки вверх! — скомандовал Ушаков.

У парашютистов не выдержали нервы, они ударили из автоматов. Тогда и мы открыли огонь. Но они-то нас не видели, а их силуэты отчетливо отпечатывались на фоне светлого неба. Пятеро упали, шестой скачками помчался к кустам.

Убиты или залегли? Смельчаки поползли к тому месту, где притаились диверсанты. Там ни звука, ни движения. Трое было убито наповал, один ранен. А пятый счел за благо встать и поднять руки.

Шестого искали до рассвета. Прочесывали кусты, но никого обнаружить не могли. Диверсант хотел нас перехитрить. Спрятал «шмайссер» и внешне ничем не стал отличаться от обыкновенного лейтенанта. Пристроился к цепочке, которая прочесывала кусты, а когда стало светать и обман должен был обнаружиться, потихонечку начал удаляться в сторону. Красноармеец, шедший рядом, обратил на это внимание. Поняв, что обнаружен, диверсант в упор выстрелил в бойца. Но убежать ему не удалось.

После этого происшествия наша безалаберная жизнь кончилась. Майор Славнин ввел жесткую дисциплину.

В километре от Яловки, минуя ее, тянулся большак. Он круто взбирался на увал, с которого хорошо просматривались подступы с запада. Здесь наметили строить оборонительный рубеж. Начали с сооружения эскарпа: крутобокая сторона увала подсказывала такое решение. Вояжи капитана Белого по окрестным деревням обернулись делом. На увал толпами повалили женщины. Им вручали лопаты и отводили участки для работы. Вскоре западный склон кишмя кишел народом. Нам тоже дали задание, и мы трудились под руководством специалистов. На третий день фашисты учуяли, что в этих местах что-то затевается, и послали в разведку самолет с раздвоенным фюзеляжем. Его кто-то метко окрестил «рамой». Прилетела эта «рама», покрутилась над увалом и спокойненько уплыла на запад.

— Жди гостинцев, — задумчиво сказал Самусев. — А у нас еще даже щели не отрыты.

«Юнкерсы» появились часа через три. Два звена. Тяжело шли — нагружены под завязку. Выли натужно.

— Воздух! — повис над увалом суматошный крик. И мигом рассыпалось разноцветное бабье воинство. Бежали, не видя белого света. Бомбардировщики построились в круг, и в синем августовском небе закружилось чертово колесо. Пикировали один за другим на увал, сбрасывали бомбы, круша неподатливую землю. Вздымались черные фонтаны, свистели осколки. Стервятники свирепствовали минут десять, и все напрасно. Бомбили-то пустое место. Двух или трех нерасторопных ранило — вот и все потери. А грому сотворили, вою — страх один!

Улетели самолеты. Ждем-пождем — ни одна женщина не возвращается. Издалека поглядывают на нас, а к увалу приблизиться боятся. Великого труда и красноречия стоило уговорить их продолжать работу. Некоторые и разговаривать не стали — подались домой.

Строительство рубежа закончить не удалось. Ночью нас подняли по тревоге. На западе тревожно багровел весь горизонт. Зарево качалось, то увеличиваясь, то сужаясь. Богданович задраивал крышку полевой кухни. Он почему-то отличал меня, подкидывал лишний кусок мяса или наливал кулеша понаваристее. Сейчас, различив меня в темноте, шепотом поведал:

— Герман Гомель взял…

Выступили под утро. Яловка не спала. Жители выглядывали в окна, прощаясь с нами. На лицах беспокойство — что теперь будет?

По большаку поначалу пылили только мы одни. Но чем дальше, тем дорога становилась оживленнее. К концу дня она была битком забита войсками. Двигалась пехота, автомашины, танки, артиллерийские повозки, пароконки. Все норовили побыстрее, потому возникали скоротечные пробки. Были и налеты «юнкерсов». Но появились и наши краснозвездные самолеты. Однажды наблюдали воздушный бой.

В небе ни облачка. Слышим — «юнкерсы» гудят надрывно, их много, словно черное воронье испятнало синее небо. Дорога мигом опустела, но кругом чистое поле, где спрячешься? И вдруг на фашистскую армаду свалились три звена наших истребителей. Бомбардировщики шли без прикрытия, очевидно были уверены в безнаказанности. А тут такой сюрприз! Строй «юнкерсов» моментально рассыпался. Загорелся один и, пятная небо черным шлейфом дыма, истошно воя, полетел к земле. Взорвался вместе с бомбами. Вот была радость! Мы уже не лежали на земле, а наблюдали за боем стоя, криками ободряя красных соколов. Загорелся еще один стервятник, еще, еще… Остальные освобождались от бомб и поворачивали обратно. Вместо них появились «мессеры». Обе стороны дрались упорно. Самолеты выделывали такие головоломные петли, что мы только ахали. Но вот штопором понесся вниз один «мессер», другой… Загорелся и наш истребитель. Фашисты не выдержали натиска наших летчиков и бежали. А мы ликовали, кричали «ура». И еще долго говорили об этом бое.

Горькой дорогой нового отступления шагали мы всю осень. Особенно трудно досталось в период дождей. Машины по дифер садились в грязь. Вытаскивали их под дружную припевку: «А ну, взяли! А ну, еще разок!» Двигались через притихшие безлюдные села, через разбомбленные города и городишки. От Яловки до Суража, от Мглина до Стародуба, от Трубчевска до Середины Буды, от Севска до Рыльска, от Льгова до Курска, от Долгой до Ливн, а там и до Ельца. Были еще Новгород-Северский, хутор Михайловский и многие другие. Словом, выразительная география. Забыть это невозможно.

Под Серединой Будой заметили фашистский самолет, который летел на бреющем. Не сговариваясь, открыли огонь из винтовок и пулеметов. Неизвестно, чья пуля оказалась наиболее меткой — стреляли зажигательными и бронебойными, но такая счастливая пуля нашлась, и самолет загорелся. Сначала из него брызнула тоненькая черная струйка, потом дым повалил густо. Летчик выпрыгнул с парашютом. Почему один, осталось тайной — их же там целый экипаж. Летчика взяли в плен, а самолет взорвался за березовой рощей.

Фашист сопротивлялся, и ребята сильно его помяли, наставили синяков. Привели к майору Славнину. Пленный держался дерзко, твердил, как попугай:

— Большевик капут! Москау капут!

Майор презрительно усмехнулся и, махнув рукой, сказал устало:

— Расстрелять!

Когда до фашиста дошел смысл приказа, он рухнул на колени и что-то торопливо забормотал: доморощенный переводчик не мог уловить. Вид его был настолько омерзителен, что майор сплюнул гадливо и сказал:

— Да отведите вы этого слизняка в штаб, пусть там что хотят, то с ним и делают!

На одной из речек, по-моему на Ипути, нам приказали взорвать мост. Двум бойцам и мне. Заложили взрывчатку. Недалеко от моста выкопали окопчик, в котором установили взрывную машинку. Нужно было подождать, чтобы с той стороны прошли все красноармейцы. На мост налетали самолеты, бомбили его, но безрезультатно.

Наконец, дорога обезлюдела. Свидетельством того, что наших на том берегу не осталось, была немецкая танкетка. Она преследовала нашу полуторку, стреляя по ней из пулемета. Шофер полуторки, увидев нас, высунулся из кабины и прокричал:

— Тикайте, хлопцы, там фашисты!

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 39
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рубежи - Михаил Аношкин бесплатно.

Оставить комментарий