— Мазукта, — перебил Шамбамбукли. — У меня канарейка не кормлена. Давай собираться и пойдем.
— Ну ладно, ладно, — Мазукта поднялся с песка, подобрал сумку и засунул в неё полотенце. — Пошли.
— А убрать за собой? — нахмурился Шамбамбукли.
— Убрать?
— Ну, все эти банки, бутылки, огрызки… Некрасиво же. Что тут после нас останется?
— После нас-то? — засмеялся Мазукта. — Да хоть Потоп!
* * *
— Они сговорились! — простонал демиург Мазукта. — Такое невозможно объяснить простым совпадением, это мировой заговор, я знаю!
— В чем дело? — спросил демиург Шамбамбукли.
— Вот, читай, — Мазукта бросил ему толстую стопку писем. — Миллион пожеланий. Случайная подборка.
Шамбамбукли стал читать, после пятого письма его брови взлетели вверх, после десятого он хмыкнул, а пролистав остальные 999990, расхохотался в голос.
— Тебе смешно, да? — возмутился Мазукта. — А мне, между прочим, всё это исполнять, согласно заведенному порядку. Каждый день по миллиону чудес, сам знаешь.
— Знаю, — прикрывая рот ладонью, кивнул Шамбамбукли.
— Да, конечно, среди миллиона желаний иногда встречаются дурацкие… они почти все дурацкие, если разобраться. Но ведь разные же! А здесь, ты же видел, каждый третий просит одного и того же! С небольшими вариациями. Это не заговор, да?
— Заговор, конечно, — широко ухмыляясь, согласился Шамбамбукли.
— И теперь я должен каждому… нет, ты только представь — каждому!..
— Представляю, — Шамбамбукли не удержался и снова фыркнул.
— Так и знал, что не встречу у тебя сочувствия, — обиделся Мазукта. — А как я, по-твоему, буду выглядеть, бегая по морозу с этим дурацким мешком? Да еще по крышам!
— Замечательно, — заверил его Шамбамбукли. — Красный цвет тебе очень идет. Только нацепи бороду, если не хочешь, чтобы тебя узнавали.
* * *
Демиург Шамбамбукли сидел в гостиной у демиурга Мазукты и любовался коллекцией оружия на стене.
— А вон тот тупой меч я помню, — сказал он. — С него всё начиналось, верно?
— Угу, — кивнул Мазукта.
— Сейчас смешно даже… А тогда казалось, грозное оружие.
— Это нам только казалось.
— Ну да. А арбалет тоже оттуда?
— Трофейный. Мне из него ногу прострелили.
— Да, я помню. Ты тогда страшно ругался.
— Потом я ругался и пострашнее.
— Ага, когда тебя враги сажали на пику… Кстати, где она, я тут не вижу?
— Пику я оставил, — сухо сказал Мазукта. — Там.
— Ну, тебе виднее, конечно. А то было бы что вспомнить.
— Я помню, спасибо, — произнес Мазукта еще суше.
— И я помню, — Шамбамбукли мечтательно прикрыл глаз. — Приключения, подвиги, вольная жизнь на свежем воздухе. Драконы, опять же… Помнишь нашего первого дракона?
— Нет, сожалею. Пока ты с ним дрался, я лежал в сторонке и ждал, когда меня соберут в совочек и проведут обряд воскрешения.
— Ты много пропустил, — сочувственно покачал головой Шамбамбукли. — Но еще не всё потеряно. Всегда можно вернуться и пройти заново.
— Благодарю, но как-нибудь без меня, — холодно ответил Мазукта.
— Да ты что? Было же здорово! Давай повторим?
— Нет. И оставим эту тему.
— Жаль, — вздохнул Шамбамбукли. — Мне понравилось.
— Если хочешь, иди один, — пожал плечами Мазукта. — Совершай свои подвиги, а у меня другие предпочтения. Не всем же быть героями, кто-то должен и пингвинов пинать.
* * *
Демиург Мазукта подбросил на ладони яблоко, повертел, разглядывая с разных сторон, и глубокомысленно произнес:
— Люди считают, что их души подобны яблокам.
— В смысле? — заинтересовался демиург Шамбамбукли.
— Точнее, половинкам, — поправился Мазукта. — Вот так примерно.
Он аккуратно разрезал яблоко на две части и положил на стол.
— У них есть такое поверие, будто для каждого человека существует идеальная пара. Вроде бы я, прежде чем посылать души в мир, рассекаю их пополам, на мужскую и женскую половинки. Как яблоко. Вот и бродят эти половинки, ищут друг друга.
— И находят?
— Ха! — фыркнул Мазукта. — Шамбамбукли, как ты это себе представляешь? Какова вероятность такой встречи? Знаешь, сколько в мире людей?
— Много.
— Вот именно. А кроме того… ну найдут они друг друга, ну и что дальше? Думаешь, составят целое яблоко и заживут в мире и согласии?
— Ну да. А разве не так? — удивился Шамбамбукли.
— Нет, не так.
Мазукта взял в руки по половинке яблока и поднял их к своему лицу.
— Вот две свеженькие, аппетитные души сходят в мир. А как мир поступает с человеческими душами?
Мазукта с хрустом откусил кусок от одной половинки.
— Мир, — продолжал он с набитым ртом, — не статичен. И жесток. Он всё перемалывает под себя. Тем или иным способом. Отрезает по кусочку, или откусывает, или вовсе перемалывает в детское пюре.
Он откусил от другой половинки и на некоторое время замолчал, пережевывая. Шамбамбукли уставился на два огрызка и нервно сглотнул.
— И вот, — торжественно провозгласил Мазукта, — они встречаются! Трам-тарарам-пам-пам! — он соединил надкушенные половинки. — И что, подходят они друг другу? Черта с два!
— Мазукта, — осторожно спросил Шамбамбукли. — А к чему ты мне это рассказываешь?
— Да ни к чему. Так, захотелось поговорить. А что?
— Нет, ничего… Я думал…
— А посмотри теперь сюда, — перебил Мазукта и взял еще несколько яблок. — Разрезаем каждое пополам, складываем наудачу две половинки от разных яблок — и что видим?
— Они не подходят, — кивнул Шамбамбукли. — Мазукта, я хотел спросить…
— Потом спросишь, — отмахнулся Мазукта. — Смотри дальше.
Сложив две разные половинки вместе, он куснул с одной и с другой стороны и продемонстрировал результат.
— Ну, что видим? Теперь они образуют пару?
— Да-а, — Шамбамбукли задумчиво кивнул. — Теперь они соответствуют друг другу идеально.
— Потому что мир их обкусывал не поодиночке, а вместе. Аналогия ясна?
— Ясна.
— Теперь спрашивай, что ты хотел.
— Да ничего, теперь уже незачем спрашивать. Я просто удивился, зачем ты начал этот разговор, а вдруг у тебя какие-нибудь проблемы в семейной жизни?
— У меня? — Мазукта засмеялся. — Нет, что ты… у меня всё замечательно. Прекрасная жена (да ты же её знаешь), чудные дети… Дочка — вылитая мать, спокойная такая, заботливая. Цветы любит. Я ей выделил садик, так она весь день там что-то сажает, пропалывает… Очень обстоятельный ребенок. Сыновья тоже подрастают. Совсем разные. Один кораблики пускает, мечтает стать моряком. За него я спокоен. А другой всё больше по подвалам шляется, и компания у него подозрительная. Вечно угрюмый, не улыбнется никогда. На стенах развешал картинки с уродскими черепами, сам весь в цепях… Ну ничего, это подростковое, это пройдет. А вот младшенький меня беспокоит…
Мазукта напряженно сдвинул брови.
— Слишком серьезный, — пояснил он. — Не по годам. И игры у него странные. Нашел где-то ржавый серп, сидит точит, и на меня как-то нехорошо поглядывает. Не нравится мне это…
* * *
— Мазукта, посмотри, какой я мир отгрохал! — сказал демиург Шамбамбукли.
— Ну-ка, ну-ка, — демиург Мазукта подошел поближе и принялся разглядывать мир.
— Что скажешь? — осторожно спросил Шамбамбукли.
Мазукта обошел вокруг мироздания, задумчиво почесал подбородок и хмыкнул.
— Ну что я могу сказать… Гламурненько.
— Что?!
— Гламурненько, — повторил Мазукта. — Даже, пожалуй, симпотненько. Хм… кавай.
— Ты серьезно?
Мазукта кивнул.
— Зачот, — подытожил он и добавил, как припечатал, — пеши истчо.
Шамбамбукли вздохнул, разобрал мироздание и принялся переделывать его заново.
* * *
— Чем занимаешься? — спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.
— Заповеди пишу, — ответил Шамбамбукли. — Помнишь, как ты мне советовал.
— Я советовал? — искренне удивился Мазукта.
— Ну да, — подтвердил Шамбамбукли. — Ты сам говорил, что людям надо давать ясные и недвусмысленные установки. Чтобы не было разночтений.
— А, да, да, припоминаю, — кивнул Мазукта. — Было такое, действительно. И что?
— Вот, — Шамбамбукли указал на стопку готовых скрижалей. — Составляю подробный алгоритм. Половину уже написал, скоро закончу.
Мазукта пересчитал каменные листы и задумчиво присвистнул.
— Многовато что-то.
— Ну, я старался, — скромно потупился Шамбамбукли.
Мазукта взял из стопки верхнюю скрижаль и начал читать вслух:
— «Человек не должен причинять вреда другому человеку или своим бездействием допустить, чтобы другому человеку был нанесен вред, за исключением тех случаев…», — он фыркнул и положил скрижаль на место. — Шамбамбукли!
