Особенно Том, добавила она про себя. У нее прямо-таки дух захватило, когда она увидела его в смокинге.
Он поднял свой бокал.
– Тогда назрел еще один тост, думаю, все со мной согласятся. За Чес – что бы мы без нее делали? – Он отставил свой бокал, обнял ее и поцеловал. – Спасибо за все.
Раздались восторженные аплодисменты.
* * *
Остальная часть дня и вечер прошли гладко. Не было никаких серьезных сбоев или помех. Служба была очень красивой. Ванесса светилась, Руперт сиял, и когда они шли по проходу, звучала торжественная музыка, которую исполняла сама Лоретта Куинн.
Поездка в карете тоже прошла без эксцессов. Угощение было великолепным, а речи лились плавно и без запинки. Потом пришло время танцев.
Только тогда Чес оглядела наполненный цветами, освещенный светом свечей шатер, счастливых гостей, счастливую пару и, облегченно выдохнув, решила, что может немного расслабиться.
– Ты танцуешь? – спросил подошедший к ней Том.
– Не на своих свадьбах.
– Давай сделаем исключение из этого правила. Потому что… – он потер челюсть костяшками пальцев, – ты для нас уже как член семьи.
– Это очень мило с твоей стороны, Том, но…
– Даже и не думай отказываться. Я просто не приму отказа.
Он снял смокинг и остался в жемчужно-сером жилете поверх рубашки. Внезапно она представила его в пруду, мокрого и почти обнаженного. Сильный и прекрасный, он подарил ей безумное наслаждение, которого она никогда раньше не знала и никогда не забудет.
Том так медленно вставал, словно прекрасно сознавал, что пробуждает в ней некоторые воспоминания, и не хотел нарушать чары. Он протянул ей руку, она помедлила, затем вложила в нее свою и поднялась.
– Расслабься, – пробормотал он, когда Чес вздрогнула. – Я знаю, что это для тебя нелегко, но позволь мне вести.
Она печально улыбнулась ему и подчинилась. И произошло чудо. Он держал ее легко, но уверенно направлял движения. Если чего у Чес и не было, так это чувства ритма, и зачастую танцы становились для нее настоящей пыткой, но с Томом все было по-другому.
– Так, так, – мягко проговорил он. – Неужели это именно та единственная область, в которой я могу вести, а ты следовать за мной?
У нее чуть не слетело с языка: нет, есть еще одна специфическая область, которая подпадает под эту категорию, но она ничего не сказала, лишь покраснела.
– Что на этот раз, Афродита? – спросил Том.
– Ничего. Во всяком случае, ничего такого, что я могу сказать тебе здесь.
Он вскинул брови.
– Ты хоть представляешь, что со мной делаешь?
Смех задрожал на ее губах, но затем она посерьезнела.
– Ты, правда, хочешь показать мне Бенинди?
Он нахмурился.
– Конечно, а разве могут быть какие-то сомнения? Мы можем поехать завтра.
Она пошевелилась в его руках.
– Мне нужно немного побыть с отцом, Том.
– Конечно, извини. Я забыл. Тогда, может, когда ему станет лучше?
– Да, обязательно.
Некоторое время они молчали. Звучала медленная, мелодичная музыка. Все, что требовалось, это покачиваться в объятиях друг друга. Потом ритм сменился, и Том потащил Чес из шатра на лужайку.
– Я… – начала было она.
– Я знаю, что ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, мой дорогой свадебный консультант, – мягко прервал он ее, – но выбирай: либо я поцелую тебя на людях, либо наедине. – Он остановился, когда какой-то мужчина, собирающийся вернуться в шатер, столкнулся с ними.
Это был Роб Уайтлоу.
– Так, так, – протянул он. – Брат невесты и моя бывшая невеста!
Чес застыла и почувствовала, как Том напрягся.
– И что? – сказал он.
– Ничего. Надеюсь, ты сможешь удовлетворить ее лучше, чем я, вот и все.
Чес почувствовала, как мышцы Тома вздулись под ее руками, и вцепилась в него.
– Нет, нет, пожалуйста! – взмолилась она. – Никакого насилия. Пожалуйста, Том!
Роб Уайтлоу вошел в шатер.
Чес отвернулась и почувствовала дурноту.
Глава десятая
Полчаса спустя Чес находилась одна в кабинете Тома, куда он привел ее после того, как она освежилась в своей спальне.
– Оставайся здесь, – приказал он. – Я распоряжусь, чтобы принесли кофе, и скажу матери, что ты немного отдохнешь.
Она пила кофе, принесенный Арнольдом, когда Том вернулся.
– Как там дела? – спросила она.
– Прекрасно. У нас остался час до того, как они переоденутся и уедут. Я сказал всем, что ты немного устала и расстроена из-за болезни отца. Они все понимают и передают тебе привет. – Он сел напротив нее. – Надо было мне все-таки врезать этому ублюдку.
Чес закрыла глаза.
– Послушай, – сказал Том, некоторое время внимательно наблюдая за ней, – тебе нужно поговорить об этом.
– О чем поговорить? – Чес подняла на него глаза, наполненные слезами. – О том, какой я была дурой, что чуть не вышла за человека, которого совсем не знаю?
– Что он имел в виду?
– Вероятно, – с трудом проговорила она, опустив глаза, – он подразумевал, что я была не слишком хороша в постели.
Том уставился на нее.
– Ты сама так думала, – спросил он, нахмурившись, – или он тебе это внушил?
– Не знаю. Я была девственницей и потеряла голову от него. – Она сглотнула. – Но дело в том, что я никогда не… ну, ты понимаешь… хотя иногда притворялась. Я говорила себе, что страсть – это, должно быть, все выдумки, романтические сказки… – она замолчала, испытывая неловкость, затем продолжила: – Я убеждала себя, что со временем все придет, и нервничала из-за того, что делаю это плохо, но… – Чес развела руками.
– Это имело для него значение?
– Не слишком, – медленно проговорила она. – Пока ему было… – она не могла продолжать.
– Пока ему было хорошо. Значит, все-таки ему было хорошо? – предположил Том.
Она кивнула.
– Чес, – сказал он, отставив свою чашку с кофе, – ты совершенно правильно поступила. Могу поспорить, что для Робби Уайтлоу существует единственный приоритет – он сам.
– Все это так, – осторожно сказала Чес, – но…
– Но ты не можешь избавиться от своего комплекса неполноценности? Но подумай о нас. Позволь заметить, что мы еще даже не познали друг друга, а между нами уже проскакивает молния.
Чес смотрела на него, и странное чувство овладевало ею – словно вся ее жизнь до этого была незаконченной головоломкой и последний кусочек встал на свое место только сейчас…
– Я только что поняла, что жила в искривленном времени, – изумленно проговорила Чес. – Я не могла забыть свою несостоявшуюся свадьбу, перестать думать о собственной неудаче, поэтому жила жизнью других.
– Тогда бросай все, и поедем со мной в Бенинди, Чес.
Она уставилась на него.
