– Может, мне выйти? – осторожно спросила Инга.
– Да ладно, оставайтесь! – позволила Татьяна. – Вы тут уже освоились. Это я скоро уйду. Мы долго с Серёжей вместе не выдерживаем.
– Инга, короче! Это та самая Татьяна, о которой я тебе говорил. И она тебе поможет, хоть и выёживается. Я её хорошо знаю и люблю, – совершенно спокойно сказал Сергей.
Инга молча улыбнулась им обоим. Аристократичная Татьяна и простоватый Сергей не смотрелись парой. Однако любовь – чувство иррациональное. Она возникает, не спрашивая согласия сторон. Инге это было знакомо. «Вот уж точно – нетрадиционные отношения! Нестандартные!» – подумала она, глядя на влюблённую парочку.
Глава 18
Момент истины
– Ну, как тебе моя Танька? – гордо спросил Сергей, когда Татьяна ушла.
– Красивая. Изящная, умная, – польстила Инга.
– У-у, она такая!
Инга поняла – Сергею хотелось говорить про Татьяну. Она подбросила ему вопрос.
– Кем она работает?
– Хореограф. Раньше сама танцевала, теперь танцы ставит. Работает в театрах, в клубах. Детей учит. Она везде успевает, мотается по всей Москве, – пояснил Сергей.
– А почему вы не живёте вместе?
– Мы пробовали.
– И что?
– Мы любим друг друга, а наши привычки не терпим. Она сова, я жаворонок. Она курит, я дыма не выношу. Она любит питаться на бегу, на лету или в ресторанах, а я уважаю домашнюю готовку. У неё вечно трезвонит телефон, она всем нужна, а я начинаю злиться, – пояснил Сергей.
– Ревнуете? – улыбнулась Инга.
– А то! Конечно!
– А, может, надо как-то попытаться подстроиться, приноровиться?
– Трудно. Ты хоть представляешь, что такое семья, семейные отношения?
– В общем-то, да, вполне, – твёрдо заявила Инга.
– Может, ты и замужем была? – догадался Сергей.
– Да, была.
– Так-так! Крутой поворот! – поразился Сергей. – И где же твой муж? Не от него ли ты скрываешься? А? Чего молчишь?
– Нет, не нагрянет, – горько усмехнулась Инга. – Он в Испании остался. Он там живёт.
– Так, интересно девки пляшут! – воскликнул Сергей. – У нас в деревне такая поговорка была. Я же в сибирской деревне родился. В общем-то, Танька, как всегда, права. Ты у меня живёшь, а я о тебе ничего не знаю. Тебе не кажется, что нам надо поговорить?
– Настал момент истины! – грустно пошутила Инга.
– Вроде того, – согласился Бачурин.
– Давайте поговорим. С чего начнём?
– С твоей нерусской фамилии.
– Я – Торрес по мужу. Мы развелись, а фамилия осталась. Пять лет прожила в Испании. Мой муж Мигель – испанский бизнесмен. Что ещё вам сказать? Как-то непросто всё разом пояснить.
– И что, плохо тебе было в Испании? Чего сбежала-то? Мужик обижал?
– Хорошо было. Не обижал – даже баловал. Дом, прислуга. Море, пальмы. Вино, фрукты. Путешествия, рестораны, подарки.
– Так вот почему ты ничего не умеешь делать по хозяйству! – расхохотался Сергей. – Ты, значит, красиво жила, с прислугой! Понятно! И кто у тебя был в распоряжении? Колись, рассказывай! Жуть, как интересно!
– Была домоправительница Росита. Добрая и услужливая. Кто ещё? Водитель Риккардо. Садовник Игнасио. Тренер по фитнесу Монтсеррат. Если требовалось, Росита нанимала нужных людей на временные работы. Она с Мигелем советовалась, я не вмешивалась, – припомнила Инга с грустной улыбкой.
– Это ж надо! Госпожа Торрес!
– Сеньора, – поправила Инга.
– А чего развелись-то, сеньора?
– Привычки не совпали, – отшутилась Инга. – Не сошлись характерами. – По сути, Росита и была хозяйкой в доме. А я так, жена хозяина. Кукла ходячая, заморская.
– В общих чертах ясно! – сказал Сергей. – Я сам был женат. И тоже в разводе. С Танькой вот уже второй год встречаюсь. Люблю её, а семью создавать опасаюсь. Вдруг не получится? Опять разводиться, душу рвать ей и себе.
– Да, развод – болезненное мероприятие, – согласилась Инга.
– Ну, да! Я знаю, как после очередного скандала возникает зуд реформаторства. Думаешь – всё, хана! Рву отношения к черту! Хуже не будет! Я крутой, проживу один! А разорвать жизнь на мелкие куски просто, да потом сложить заново нелегко. Зализываешь раны, осматриваешься, остерегаешься. Ждёшь подвоха, – рассуждал Сергей.
– Мне это знакомо, – подтвердила Инга.
– Значит, мы с тобой – разведенцы? – весело заявил Бачурин.
– Выходит, так.
– Слушай, а где твоя родня? Ведь кто-то же у тебя есть?
– Мои близкие в Рязани.
– И они не знают, где ты?
– Нет, не знают.
– Это непорядок! – осудил Сергей.
– Да, нехорошо, – повинилась Инга. – Меня это мучает, но я не решила, как поступить.
– Давай вместе соображать, – предложил Сергей. – Ты боишься рассказать им всю правду? Так?
– Так.
– Но придётся. Вот что. Устраивайся на работу, закрепись, ощути себя при делах, и потом звони им! Надо объявиться. Они же сами искать тебя начнут, а это скверно!
– Хорошо. Так и сделаю, – согласилась Инга. – Я уже об этом думала.
– Ничего, не падай духом, квартирантка! Мы с тобой вроде как друзья по несчастью. У меня сейчас тоже масса проблем с самореализацией. Не хочу тебя загружать, но в спорте такое творится, что и не расскажешь в простоте. Вся система развалилась, а тут и возраст подоспел. Годики тик-так, тик-так. Здрасьте, говорят, Сергей Николаевич! Всё, остановка, приехали, слазьте с велосипеда! Да именно так – здрасьте и слазьте! – вдруг признался бывший чемпион.
– Да вы что, Сергей Николаевич! – удивилась Инга.
– У вас же, вы же…
– Ну, ну, что я? Полна горница медалей? Заслуги перед Отечеством? – перебил Бачурин.
– Да…
– А что эти медали? Гостей пугать, да и только. Ладно, зря я начал этот разговор. Не обо мне речь. Я пока журчу, фырчу, верчу колёса. А тебе надо чем-то заниматься. Мы с тобой – два подранка. Будем возвращаться по вечерам, ужинать на кухне и делать вид, что у нас всё хорошо. Глядишь, и вправду жизнь наладится. Так что выходи на работу.
Ресторан назывался «Dolce Vita», и работал он по клубной системе. Хозяин создал изящный уголок Европы в центре Москвы, и иностранцы с удовольствием посещали его. Захаживали и московские бизнесмены, ценящие высокую кухню, уютный покой и индивидуальный подход. Посетители были все, как на подбор – успешные и ухоженные. Сливки социума, любимчики фортуны, дельцы и интеллектуалы. Они, как и обычные люди, хотели кушать, но им нравилось насыщаться в изысканной обстановке. За стенами клуба они были жестки и решительны, они чем-то руководили и что-то разруливали. А в ресторане все становились благородными и улыбчивыми.
Уклад таких заведений был Инге хорошо знаком. Она посещала подобные рестораны вместе с мужем в разных городах Европы и отлично помнила, как их принимали. Теперь, по иронии судьбы, она оказалась в роли официантки. Как удивился бы Мигель, узнав о такой метаморфозе в жизни бывшей супруги! Именно он научил Ингу разбираться в морепродуктах, привил вкус к винам и пояснил, какие сорта сыра предпочесть, чтобы подчеркнуть букет напитка. Мигель был истинным гурманом. Он знал толк в еде и открыл Инге мир тонких гастрономических удовольствий. Как же это ей пригодилось!
Поначалу у Инги кружилась голова, и все гости казались на одно лицо. Постепенно она освоилась. Туман рассеялся, и прорисовались личности. Она запоминала имена, привычки, выстраивала стиль общения с каждой персоной. Very important persons сделались понятнее. Инга органично вписалась в утончённую атмосферу ресторана.
Её обязанности были несколько шире, чем у обычных официантов. Инга не только принимала заказы и подавала блюда к столу. Она любезно беседовала с гостями, и им это нравилось. Инга возникала, словно добрая фея. Она легко произносила слова, чуждые русскому уху, но аппетитные для европейцев. Инга выговаривала paella именно так, как это привычно для испанцев. Она помнила, что французы предпочитают шампанское брют. Названия фуа-гра, буйябэс, тюрбо, гаспаччо, хамон в её устах звучали вполне естественно, без жеманства и пафоса. Внешность и манеры Инги располагали иностранцев. Они оживлялись, раскрепощались, задерживались дольше и появлялись чаще.
Хозяин быстро оценил Ингу и легко прощал ей мелкие промахи и неловкости в обслуживании. Каждый владелец частного предприятия знает, как нелегко подобрать персонал, соответствующий концепции заведения. Чем ниже должность, тем труднее найти порядочного человека. Шеф-повар экстра-класса сыщется быстрее, чем обаятельный, корректный официант со знанием кухни, языков и светских привычек.
Хозяин доверял ей с каждым днём всё больше. Она же оставалась скромной, исполнительной и нетребовательной, чем очень отличалась от остальных работников. Инга держалась особняком и выглядела нестандартно: не чужая, но и не своя. Она невольно вызывала любопытство, но никогда не откровенничала. Инга была приветлива с гостями, но сдержана с сотрудниками. Никто и не догадывался, что она выживала и медленно поправлялась после глубокой депрессии. Об этом знал только Сергей Бачурин.
