На задворках сознания скреблась мысль: уважает. Определенно, его величество не считал Ольера ли Брагоньера никчемным, иначе бы приказал убить. Только соэр помнил пытки, розыски Натэллы ли Сомераш, темные алтари, собиравшие силу для драмы на охоте.
Брагоньер отогнал видение.
Прошлое прошлому. Выбор сделан, нужно его принять. Хотел поступить по совести, отказался бы от жены, от должности и взошел на плаху. Раз этого не сделал, забудь.
Дома чету Брагоньер ожидало два занятных письма. Оба адресованы хозяину особняка, однако одно, взглянув на печать, соэр разрешил вскрыть супруге. Второе спрятал в карман. Мысли Сольмана ли Дакеша, давнего друга из Тайного управления, не для женских ушей. Странно, что тот доверил их бумаге, а не переговорил по магической связи. Значит, ничего секретного, но все равно, лучше не рисковать.
Эллина взяла с подноса нож для бумаг и провела по белоснежному конверту с королевским вензелем. Обычно в таких присылали приглашения, этот раз не стал исключением. Речь шла о помолвке герцогини Ланскийской, той самой многострадально Натэллы ли Сомераш. Слабая здоровьем, она почти все время проводила в Трие. Позор отца, недолюбленный ребенок. Принцесса обязана быть сильной, а не кашлять в платок. И вот отец решил ее пристроить, пока Натэлла окончательно не угасла. Жениха выбирал долго, не подсунул старика. Только вот Эллина сомневалась, будто брак принесет герцогине счастье.
— Как ты думаешь, через сколько она умрет? – Гоэта показала мужу карточку с приглашением.
Тот покачал головой. Стоило бы остеречься, не болтать слишком много.
— Я видела ее, Ольер, — продолжала Эллина. – Бледная, хрупкая. У нее ведь чахотка, верно?
— Ничего не знаю! – излишне резко ответил соэр. – Сколько проживет, столько и проживет. Лучше подумай, зачем приглашать нас. Прости, но мы там лишние. Я всего лишь баронет, в родстве ни с женихом, ни с невестой не состою.
— Зато ты инквизитор и Королевский прокурор Сатии, — напомнила супруга.
Она с интересом посматривала на второй конверт, но решалась спросить, что там.
Брагоньер не стал откладывать знакомство с письмом Сольмана и, пожелав жене спокойной ночи, ушел к себе в кабинет. Приглашение они обговорят после, сейчас нужно выяснить, не грозят ли соэру какие-нибудь «приятные» новости, и отправится на поиски наркоторговца.
Письмо оказалось занятным и объясняло, зачем его величеству понадобилось приглашать Брагоньера.
Формально Арлан ли Сомераш считался опекуном юного принца Гидеона, но ни у кого не возникало сомнений, что данный статус – лишь фикция. Брак с вдовствующей королевой и тесное родство с убитым монархом: мать Арлана приходилась старшей сестрой Донавела Аризиса – не оставляли вопросов.
Зато престол герцог занял по любви. И не только к власти. Он питал нежные чувства к Алисии Аризис, она отвечала взаимностью. Началось все с благодарности: когда-то Арлан ли Сомераш стал единственным спасением для юной кандидатки в королевы, только благодаря ему ей удалось избежать обвинений в шпионаже. Тогда все посольство выслали, а она осталась.
Странная пара. Он – холодный, властный, оставивший далеко позади годы молодости, и она – юная, хрупкая, все еще прекрасная.
Однако Брагоньера мало волновали хитросплетения чужой жизни. Вчитываясь в скупые шифрованные строки – как любой сотрудник Тайного управления, тем более, такого уровня, виконт Сольман ли Дакеш никогда не писал в открытую, — он гадал, спиной или лицом повернулась судьба.
Его величество собирался пожаловать Ольеру ли Брагоньеру баронское достоинство. Торжества по поводу помолвки герцогини – удачное время. Монаршие особы частенько приурочивали подобные подарки к важным событиям в жизни венценосной семьи. Наверняка соэр станет не единственным, на кого прольется высочайшая милость. Только вот что это: оценка труда во имя Тордехеша или очередная подачка? Тем не менее, Брагоньер отказываться не собирался. Какими бы мотивами ни руководствовался король, соэр заслужил баронство.
Владелец дома спрятал письмо в потайной сейф и быстро переоделся. Ничего помпезного, ни золота, ни серебра, но статусное, чтобы не перепутали с представителем второго сословия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заглянув к Эллине, Брагоньер застал ее сидящей на постели. Обхватив колени руками, супруга о чем-то напряженно думала. Соэр не стал ей мешать и притворил за собой дверь.
Успокоилась, заснет. Он ведь удовлетворил любопытство, сделал целых два подарки – более, чем достаточно.
Треклятый пикник! Соэру не хотелось весь день провести без дела на природе, зато Эллине пойдет на пользу. Брагоньеру не нравилась ее бледность и потухшие глаза. Только убийства всколыхнули супругу, прежде она ходила потерянной тенью. Ничего, потерпит ради румянца на ее щеках. В конце концов, они немного времени проводят вместе, а жена заслужила чуточку ласки. Знать бы еще, как ее проявить. Обычно попытки заканчивались плачевно: Брагоньер злился, супруга извинялась.
Нужно зайти в библиотеку, посмотреть какой-нибудь письмовник или сборник сонетов. В его устах стихи смешны, Брагоньер не мог читать их без брезгливой гримасы, но пусть Эллина почитает.
Всего один день, справится.
Подобные мысли роились в голове соэра, когда он подъезжал к неприметному дому в предместье Сатии. Однако Брагоньера не могли ввести в заблуждение ни место, ни размеры жилища. Он знал, за высоким забором и яблоневым садом притаился закрытый клуб «золотой» молодежи.
Достаточно осмотрительный, соэр пожаловал не один. Дежурный следователь позевывал в кулак, скользили тени вдоль забора, готовые встать на защиту Королевского прокурора, вздумай охранники применить силу. Для них уже заготовлены камеры, куда оказавших сопротивление доставит отряд городской стражи.
Брагоньер не питал иллюзий. Подобные люди добровольно власти не пускают, им есть, что скрывают. Порой лучше убить, чем выставить напоказ гнусные тайны.
Судя по показаниям Эммы Донарт, в оргиях принимали участия сыновья «отцов города». Что ж, придется соэру поработать мусорщиком.
Чуть не доехав до нужного дома, Королевский прокурор спешился и подал знак начинать.
Тени скользнули к воротам; за ними поспешили солдаты.
Брагоньер со следователем остались дожидаться, пока охранников устранят.
Стражи клуба не ждали облавы, тем более именем короля, однако попытались предупредить собравшимся. Им не позволили, для надежности скрутив руки и затолкав в черный арестантский возок, столь вовремя подкативший к открытой настежь калитке.
Соэр бесстрашно ступал по песчаным дорожкам. Рука покоилась на рукояти меча.
Из дома долетали голоса. Яркий свет полосами ложился на траву.
Брагоньер зашел тихо, чтобы не спугнуть компанию. Ориентировался по голосам и вскоре вышел к открытой купальне, где плескались юноши и девушки. Отсутствие одежды не оставляло свободы для домыслов, чем они планировали заняться. Не все добровольно – соэр не сомневался, темноволосая девушка на лежанке не давала согласия на столь близкое знакомство с двумя графскими сынками. Рука ее безвольно свешивалась на пол, глаза застыли, но Брагоньер знал, она жива. Очередная игрушка, услада для высокородных мерзавцев. Тощая, с едва обозначившейся грудью, бедняжка явно не доедала. Много ли надо, чтобы привлечь бродяжку? Никто не заметит пропажи, зато можно так славно провести время.
Немного наркотика, и девушка пошла по кругу. Затем ее, изломанную куклу, отвезут подальше и вышвырнут в канаву. Живую или мертвую, неважно.
Соэр заскрежетал зубами.
Он ненавидел собравшихся. И если девицы – всего лишь шлюхи, во всяком случае, Брагоньер надеялся не найти среди них аристократок, то мужчины достойны кары Дагора. Изнасилованию нет прощения, и соэр собирался дорого взять за каждую искалеченную девушку.
В Сатии хватает публичных домов, хочется развлечься, сколь угодно изощренно, двери открыты.
Возникнув у бортика бассейна, Брагоньер хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Губы его чуть подрагивали от еле сдерживаемого взгляда.
