82
Белый Майк, как обычно, разглядывает по пути крыши зданий и видит горгулий и рельефные вазы. На разных зданиях повторяются одни и те же элементы декора, поскольку согласно городским требованиям новые здания в приличных районах должны соответствовать соседним домам по стилю. Не обязательно, правда, делать прочные карнизы, достаточно, чтобы выглядели они одинаково. Так что на некоторых новых зданиях выступающие карнизы и горгульи сделаны не из камня, а из погодоустойчивого гипса, а внутри они полые. Белый Майк знает, что если придется прыгать с крыши на крышу, то нельзя будет хвататься за выступающие архитектурные детали, потому что надежны только некоторые из них, а остальные будут обламываться и крошиться.
Белый Майк уверен, что никогда не станет прыгать с одной крыши на другую, хотя иногда об этом и жалеет. Он понимает и то, что никогда не сможет летать. Вот об этом он и думает, останавливая такси, чтобы отправиться в специализированный книжный магазин в Мидтауне. Там можно купить книги о птицах.
В прошлом году Белый Майк увлекся птицами и прочел о них много книг, особенно о попугаях. Часть книг он заказал на сайте amazon.com, но большинство купил в том магазине, куда сейчас направляется. У него уже собрана приличная библиотека по орнитологии. Белому Майку нравится сама мысль о полете, и, спроси его об этом кто-нибудь, он объяснил бы со всеми научными подробностями, как устроено крыло. Совы, кондоры и скопы ему нравятся, но ни одна птица не восхищает его так, как попугай. У пиратов были попугаи. Белый Майк даже подумывал, не завести ли ему попугая, которого он будет учить говорить. Правда, что попугай будет говорить, Белый Майк не представлял.
Он, конечно, понимает, что попугаи не умеют думать. Они просто подражают, повторяют, что слышали. «Ничего страшного, — считает Белый Майк. — Все в какой-то степени делают то же самое. А моя птичка будет тараторить такие умные вещи, каких вам и слышать не приходилось. Я не буду учить ее браниться и всему такому». Ему трудно понять, что смешного в том, чтобы научить попугая грязно ругаться.
Вот Тимми и Марк Ротко в состоянии оценить такой юмор. И оба заинтригованы, когда, сидя на ступеньках одного крыльца в районе Пятидесятых улиц, они видят не кого иного, как Белого Майка, который выходит из такси, нажимает на звонок возле входа в здание неопределенного вида на Мэдисон-авеню, а потом заходит туда. Во-первых, они выкурили всю травку, которая у них была, и сейчас им нужно еще. А во-вторых, им нечем заняться, а тут вдруг, йо, появляется Белый Майк. Жестом сердитого рудокопа Марк Ротко бросает сигарету на проезжую часть. Вслед за Тимми он идет к тому дому, и они полчаса дожидаются, когда выйдет Белый Майк.
— Йо, Ма-а-а-айк!
Белый Майк молча смотрит на них.
— И чего там у тебя? — Тимми указывает на сверток с книгами, который бережно держит в руках Белый Майк.
— Не травка? — с надеждой спрашивает Марк Ротко.
— Книги, — отвечает Белый Майк.
— Йо, прости, Майк. А нам бы надо еще немного той дури.
— Пришлите мне сообщение попозже. — Белый Майк направляется в сторону дома, а Тимми и Марк Ротко следуют за ним.
— Йо, вы куда? — спрашивает Белый Майк.
— Слушай, мы идет вместе с тобой.
— Нет, не идете.
— Нет, мы с тобой, и у нас будут дудки, да беби, да, — настаивает Тимми. Марк Ротко в знак согласия кивает и достает еще одну сигарету. Белый Майк глядит на них обоих, сдерживая смех. Но ему не хочется, вести этих двоих к себе домой, поэтому он обещает им, что продаст товар на выгодных условиях, если они сейчас исчезнут, а потом пришлют сообщение.
— Йо, нам достанут травку. — Тимми почти прыгает от счастья, но оторваться от земли ему мешают его габариты, низко расположенный центр тяжести и штаны с большими набитыми карманами.
— Круто, — соглашается с ним Марк Ротко.
— Вы ведь не потащитесь за мной, верно? А иначе не будет вам никакой травки.
— Да-да, канэшно.
Белый Майк отрывается от них. Но убедительность своего делового предложения он переоценил, поскольку Тимми и Марк Ротко дают ему отойти на два квартала вперед, а потом направляются следом. Они думают, что смогут разведать, где живет Белый Майк.
Не доходя одного дома до своей квартиры, Белый Майк покупает себе еще кое-что. Молочный коктейль «Хааген-Даз». Порция стоит пять долларов. Это лучший молочный коктейль в городе и, как ему представляется, во всем мире. Он потягивает напиток по пути домой и жует соломинку так что под конец вытягивать сладкую жидкость из стакана становится трудно.
Марк Ротко и Тимми изумленно наблюдают за тем, как их наркодилер пьет молочный коктейль. Марк Ротко решает: «Как-нибудь потом возьму себе такой же». Они с Тимми идут за Белым Майком до самого его дома. Он заходит, а они стоят с другой стороны улицы. Этот небольшой дом довоенной постройки ничем не отличается от сотен других таких же зданий в городе. Но только не для Тимми и Марка Ротко — здесь же живет Белый Майк.
Белый Майк сидит за кухонным столом, допивает остатки молочного коктейля и рассматривает новые книги, и тут в дверь звонят Тимми и Марк Ротко.
— Кто там?
— Йо, это мы.
Рассвирепевший Белый Майк быстро спускается, чтобы прогнать их.
— Вы, чудилы, больше не получите никакой травки. Никогда.
— Да как же та-а-ак… — Тимми понимает, какую большую ошибку они допустили.
— Чтоб нам провалиться, Тимми. Теперь мы навсегда остались без косяков. — Марк Ротко тоже выходит из себя.
— Убирайтесь.
Секунду оба парня стоят, не двигаясь, а Белый Майк переводит взгляд с одного на другого. Перед ним, на улице, стоят просто два безобидных парнишки, которые пытаются достать травки, развлечься, чем-то заполнить время, говорить, одеваться, ходить и жить определенным образом, потому что сами по себе они не круты, и не понятно, кто они такие и куда им двигаться. Всем, по большому счету, нечем заняться, всем в этом городе делать нечего, поэтому они делают одно и то же и разговаривают одинаковыми цитатами из мультиков своего детства (и как бы «Охотники за привидениями» намного лучше «Черепашек ниндзя»). Все хотят перепихнуться, считаться крутыми и быть в отличной спортивной форме, все просто хотят, хотят и хотят. Белый Майк уже беспокоится о том, что будет, если и другие ребята начнут приходить к нему домой. А он не хочет никому продавать травку здесь. Поэтому Белый Майк впускает обоих в дом.
Отдав Тимми и Марку Ротко травку. Белый Майк рассказывает им, что собирается завести птицу. Попугая.
— Говорящего? — спрашивает Тимми.
— Да, — отвечает Белый Майк. — Как мне его назвать?
— Тимми, — предлагает Тимми.
— Роко, — советует Марк Ротко.
— Роко?
— Да. Так как же?
— Не знаю.
— Тупак.
— Бигги.
— Сильвестр.
— Ты же заводишь птицу-мальчика, верно?
— Да.
— А как ты выяснишь? У них что, член есть?
— Ну, не знаю.
— Отлично. Тогда Саманта.
— Саманта?
— Так, сынок, зовут мою мать.
— Йо, извини.
— А почему бы не Снуп?
Белому Майку тут же вспоминается Чарли Браун.
— Да, имя неплохое, — соглашается он.
Тимми и Марк Ротко начинают вопить песню:
Да-абл джа-зи-и-и.Сну-у-уп Да-а-у-уг.Докурись до катаракты.Сну-у-уп Да-а-у-уг.Кто это садится в «кадиллак»?Сну-у-уп Да-а-у-уг.
— Все, довольно. — Белый Майк заставляет их замолчать. — Назову его Снупом. Будет попугайчик Снуп.
Тимми и Марк Ротко ликующе кивают друг другу.
— Мы позвоним тебе завтра, когда у нас появятся наличные?
— Да давайте.
После их ухода Белый Майк долго сидит и размышляет о взрослых. Хочет вспомнить, с какого именно момента ему расхотелось с ними разговаривать. Сейчас он разговаривает только с теми взрослыми, которые ему почти безразличны и с которыми он ведет дела. Типа Лайонела. Пейджер вибрирует; он достает его из кармана и кладет на стол, но там он начинает дико стучать. Белый Майк быстро выключает его и снова включает, чтобы пейджер хотя бы на время прекратил дрожать.
83
Хантер разговаривает по телефону с отцом. Тот уже подъезжает на лимузине из аэропорта Кеннеди. Впервые с момента ареста у Хантера срывается голос.
— Я никого не убивал. Кто вообще убивает людей?! Разве ты не понимаешь, папа? Папа?
— Хантер, я уже здесь, мы обо всем позаботимся. Поговорим с судьей, чтобы тебя выпустили под залог…
— Никто не станет убивать людей. Я не стал бы. То есть ты что…
— Хантер, тебе надо успокоиться.
— Папа, прямо тебе скажу, я невиновен, но, папа, я ужасно боюсь. Только я знаю, что, окажись ты на моем месте, ты бы испугался еще больше.
