— Их успокойте! И подальше от меня! Я в вашу академию больше ни ногой! — выкрикнул преподаватель и, больше не желая ничего слушать, вылетел из кабинета.
Я обернулась к декану, одними губами шептавшему что-то явно ругательное. Но поймав мой взгляд, он тут же приосанился и принял спокойное выражение лица, будто ничего не случилось.
— В общем, Сандра, думаю, мы договорились. Начните с того, чтобы пересмотреть личные дела детей и расфасовать их по способностям. Насколько знаю, там три потенциальных зельевара, пять боевиков, один артефактор… А может, и больше. В личных делах вся информация указана, разберетесь. Составьте список, преподавателей из каких кафедр, в таком случае, нужно будет для них прислать. После чего составьте общее расписание для них с кураторами, что будут вести у них занятия большую часть времени, и преподавателями по профильным предметам… А позже я вам расскажу подробнее, что еще нужно, — пробормотал он скороговоркой, быстро набирая что-то по артефакту связи, и нетерпеливо махнул рукой, показывая, что я пока свободна.
Меня уговаривать не пришлось. В конце концов, проблема с преподавательским составом касалась меня лишь на бумагах. И, несмотря на испытываемое сочувствие и к декану, и ко всем несчастным, что сейчас еще оставались на кафедре, так понимаю, потенциальные кураторы, мысленно я была совсем в другом месте. Там, где уютно жужжат сломанные артефакты, небрежно сложенные кучей, а один эльф с сумасшедшинкой в глазах с упоением рассказывает способы использования метода Ваесса относительно проекта моей будущей диссертации…
Трындец подкрался незаметно, хоть виден был издалека… Начать с того, что на кафедре оказалось до ужаса шумно. Да-да, на кафедре, к которой официально прикреплен декан, я и, по идее, всего два куратора для детей, которые меняются между собой каждый день, до ужаса шумно!
Потому что лерри Стефани отказывалась проводить занятие с детьми одна, требуя, чтобы с ней шли другие преподаватели или сам лер Родерган. Гном умчался в неведомые дали, даже не оставив никаких записей — какую тему пытался детям объяснить, составлял ли перед этим какой-то план, как, в конце концов, так набедокурили малявки, что пострадала его борода… И это только те два куратора, которых назначили вчера.
Лер Родерган, похоже, подозревал нечто подобное, и в преподавательской толкались другие кандидаты на эту должность. Почему толкались? Потому что пытались покинуть кафедру, пожелав остаться лишь кандидатами, которым не светит встреча с детьми. А декан, загородив собой дверь, увещевал их сеять доброе, светлое и вечное в неокрепшие умы…
Я при этом честно пыталась не хихикать, загородившись папками с личными делами этих вредителей. А заодно не комплексовать при виде показателей сырой силы у того или иного вундеркинда, превышавшие мои минимум в два раза. И это им сейчас всего лишь десять, ну максимум тринадцать лет — что же будет дальше, когда полностью войдут в силу?
Ладно, это не мои проблемы. Передо мной поставили задачу, вот я пристроилась тихонько за столом, достала свой инфокристалл, куда удобно сразу вбивать всю нужную информацию, и спокойно работала. Что, тем не менее, не мешало мне прислушиваться к происходящему в преподавательской.
Я прекрасно понимала этих кандидатов в кураторы. Уже сейчас видно, что группа очень проблемная. Что и немудрено. Раньше эти дети были либо на домашнем обучении с частными репетиторами, либо по одному гению на класс простых учеников. В первом случае у детей социальный навык слабо развит, они в растерянности, не зная, как себя вести, могут чудить. Опять же, выпендриваются друг перед другом, чувствуя себя некомфортно. Во втором случае дети привыкли, что школа — это скука смертная, учитель разжевывает их сверстникам что-то настолько примитивное, что хочется сбежать, так что доверия преподаватели у них не вызывают, вот и проверяют на прочность.
Случайность, желание показать себя друг перед другом, просто детская шалость или невольная реакция на какой-то раздражитель — так ли уж важна причина, когда с результатами справляться кураторам? Хотя, по идее, для этого их сюда и прислали — находить общий язык с этими самородками, разве нет? В любом случае, я искренне им сочувствовала.
Впрочем, леру Родергану быстро удалось определить «слабое звено» среди кандидатов и отправить их с лерри Стефани срочно к детям, пока те не разнесли все, оставшись без присмотра. Насколько понимала, куратор нес за них ответственность и на переменах, не сидят же они безвылазно в своей аудитории. Опять же, в столовую их точно нужно сопровождать.
По идее, все, проблема решена — два куратора есть, все в порядке… Но лер Родерган настаивал на том, чтобы остальные кандидаты остались «кураторами в запасе». Когда он их все же убедил, и они, оставив свои контакты, покинули преподавательскую, случилась новая напасть.
Декан только ушел в свой кабинет, и я осталась наедине с чахлым цветком, который уже не выглядел таким чахлым. Вчера показалось, что ли? Ну ладно. С удобством устроилась уже на диване, пододвинув к нему небольшой трехногий журнальный столик, примостившийся в углу помещения. Все равно никого нет. Кураторы ушли, декан у себя, к нам никто не ломится… Сглазила!
Примчал преподаватель с кафедры зельеваров, с возмущениями, что во время перемены юные вундеркинды прокляли его студента чем-то неведомым. Признаться честно, в первый миг мне стало как-то даже нехорошо. Одно дело, когда от малявок типично детские шалости, хоть и с поправкой на их изобретательность и магический резерв. И совсем другое, когда проказы выходят на новый уровень. Я бы даже сказала, криминальный уровень. Это как сравнить банду школьников, стреляющих друг в друга снежками, которые по случайности (ну или «типа» случайности) могут попасть в учителя, и тех же школьников, доставших вдруг метательные дротики, смазанные ядом.
При этом из коридора вновь были слышны стенания лерри Стефани, где она видала и детей, и кураторство, и академию в целом… Так понимаю, ее в расписание кафедры уже можно не включать.
Правда, с пострадавшим разобрались быстро. Оказалось, хитропопые малявки лишь сделали вид, что прокляли студента, что-то с ним не поделив. Причем, самое интересное, что малявки, что студент так и не сообщили о причинах конфликта. Но там особо и не допытывались, насколько поняла, разбираясь с последствиями.
На деле же это была простенькая иллюзия, в которую вкачали немерено магии, из-за чего простым контрзаклинанием она не снялась сразу. Да и фурункулы, покрывшие кожу парня, выглядели достаточно реалистично. А чесаться он начал уже сам, чисто на нервах после увиденного. Самовнушение, все дела. Да я сама начала чесаться, как его увидела! Фу, блин, и чего о нем вспомнила? Снова чешусь…
Честно говоря, я просто поражалась спокойствию и терпению декана, который умудрялся при этом как-то со всеми объясняться, направлять людей куда надо и даже решать возникшие проблемы. Хорошо еще, что с родителями выяснять ничего не приходилось — с ними все было обговорено еще летом, при открытии факультета. Так что после занятий всю группу скопом телепортом отправляли за ворота Академии, где их уже ожидали родители, хватали своих чад и растаскивали по домам…
— Сандра, вы разобрались с делами детей? — в конце рабочего дня голос декана звучал все так же бодро, заставляя меня подозревать его в использовании зелий-энергетиков, хотя в глазах все же можно было заметить вселенскую усталость.
— Да, тут в основном небольшими группками. Больше всего боевиков и проклятийников — по шесть человек. Зельеваров чуть поменьше, четверо. Стихийников всего трое. Артефактор один, но у мальчика талант… — начала я поспешно, пододвинув к декану расфасованные на неравные кучки папки.
Лер Родерган едва заметно поморщился, оценив количество папок в кучке боевиков. Хотя, может, это он обрадовался так, эмоция была слишком мимолетной, чтобы разобраться наверняка…
— У них у всех талант, потому и попали к нам. Менталистов среди них нет? Какая замечательная новость, — невольно вырвалось у него, когда он бегло пробежался взглядом по делам.
