– Извини. Я не знал… Не знал, что ты так относишься к испытанию.
Трент отмахнулся и снова вскочил на ноги.
– Да. Будет на что посмотреть, а? – Он покачал головой и рванул на себе рубаху. Пуговицы посыпались на пол, запрыгали по плитам. – Красный алмаз, да? Прямо здесь. Как тебе это нравится? – Он постучал себя по груди. – Представляешь, я захожу в Зал Окон, подваливаю к папаше и говорю: «Освободи-ка место, папуля, и поцелуй меня в зад».
Шутка пришлась ему по вкусу. Трент расхохотался, поискал взглядом вторую бутылку и, не найдя, повернулся к балкону.
– Раз уж нам суждено сдохнуть завтра, то почему бы не напиться сегодня, а? Так ведь сказано в книге… как ее там?
– Книга называется «Листья Карфеля». Но сказано там не так…
– Плевать. Будет так. – Трент шагнул к балкону, вскочил на перила и прыгнул на дерево, до которого было футов пять или шесть. Глазомер подвел, и он врезался лбом в сук. Брофи метнулся на помощь, но опоздал – Трент рухнул в сад с высоты пятнадцати футов.
Снизу донесся смех. Брофи перегнулся через перила. Трент лежал в кустах под деревом, рядом с целехонькой бутылкой «Крови сирены».
– Чуть не треснулся об нее головой! – Он глуповато хихикнул. – Даже не знаю, чего б было жальче.
Брофи облегченно вздохнул. Между тем пострадавший как ни в чем не бывало поднялся и потрусил к воротам. Брофи легко перепрыгнул на ветку, сполз вниз по стволу и пустился вдогонку. Он уже почти настиг приятеля, когда тот обернулся.
– Догоняй! Кто последний добежит до Ночного рынка, тот змеиная задница!
Брофи скрипнул зубами. Трент, когда напивался, любил побегать наперегонки. Дурацкая привычка. К сожалению, лишь одна из многих. Меньше всего ему хотелось носиться сейчас по городу, но делать нечего, не оставлять же друга.
Трент уже несся по берегу к мосту Донована. От вина у него как будто выросли крылья. Ловко лавируя между прохожими, он подбрасывал бутылку и тут же устремлялся вперед, чтобы поймать ее на лету. Брофи догнал его на середине моста – Трент, пританцовывая, балансировал на перилах.
– Ты куда нацелился? – спросил Брофи, стаскивая приятеля вниз.
– Засвидетельствовать почтение. И ты со мной. Идем в Зал.
– Плохая идея.
– У меня полным-полно плохих идей. – Трент оттолкнул друга и бросился наутек.
Неразлучная парочка мигом пересекла Ночной рынок, и только на середине лестницы силы наконец оставили сына Креллиса.
Дальше поднимались медленно, тяжело. К тому времени когда они, войдя в Зал Окон, приблизились к телу Селидона, Трент уже протрезвел. Беспричинная веселость ушла, сменившись молчаливой угрюмостью. Переодетый в белое, усыпанный зимними цветами, наследник Зимы лежал на похоронном помосте в центре помещения.
В голове у Брофи зазвучало тихое пение. Звучало оно постоянно, куда бы он ни пошел, но громче всего в Зале Окон. Слов было не разобрать, но сейчас мелодия напоминала стон ветра или плач потерявшегося ребенка. Пришедшие попрощаться с Селидоном держались группками и переговаривались тихими, приглушенными голосами. Трент направился прямиком к помосту.
Брофи невольно напрягся, готовясь к очередной дурацкой выходке приятеля.
Звякнула бутылка. Трент, наклонившись, всматривался в безмятежное лицо покойника. Брофи медленно подошел ближе. На первый взгляд, Селидон совсем не пострадал, но вблизи тела явственно ощущался запах горелой плоти. Брофи сглотнул, стараясь не думать о том, как выглядит грудь Селидона под белым бархатным камзолом.
Некоторое время два друга стояли молча. Потом Трент поднял бутылку, вырвал зубами пробку, смочил вином указательный палец и осторожно коснулся им губ Селидона.
– Спи спокойно, кузен, – хрипло проговорил он и, уже повернувшись к выходу, добавил: – И счастливых тебе снов…
Брофи остался один, но, постояв еще немного, так и не нашел подходящих слов для юного и отважного наследника Зимы. Трент ждал его в саду.
– Извини, – сказал Брофи, подойдя к другу. – Извини за то, что я там наговорил.
– Ничего. – Трент пожал плечами. – Ты меня тоже извини. Надо было прийти.
– Ты и был там, только по-своему.
Они подходили к длинной, обвивающей холм лестнице, когда Трент вдруг остановился.
– Броф?
– Да?
– Ты взаправду это слышишь? Ну, пение Каменного Сердца?
– Да. Всегда. С того момента… В общем, давно. – Вдаваться в подробности после того, как Трент поднял его на смех, не хотелось.
– А я не слышал ни разу. Ни разу.
– Знаю. – Сердце сжалось от боли за друга. А смог бы он решиться пройти испытание, если бы не слышал этого ободряющего зова Камня?
– Я чужой здесь, понимаешь? Здесь все не мое. Мой дом в другом месте.
– Неправда.
– Не ври. У тебя это плохо получается.
Брофи смущенно опустил голову.
– Я не огндариенец и никогда им не стану, но отец все равно заставит меня проходить испытание. Он все еще мечтает вернуться в Физендрию и занять трон предков. И хочет, чтобы я подержал для него место в Совете.
– Он сам тебе это сказал?
– Нет. По крайней мере, не словами. Просто дал понять.
– Но ведь Физендрия… Это же дикая страна.
Трент нахмурился и исподлобья посмотрел на друга.
– Она не всегда была такой, как сейчас. У всех бывают трудные времена.
– Послушай, они ведь много раз нападали на Огндариен. Вся их культура основана на жестокости и крови. Ничего другого они и не знают. Если бы не стены Коэльо…
– Что ты знаешь? Ты же никогда там не был!
Брофи помолчал, восстанавливая дыхание. Почему Трент защищает физендрийцев? В Огндариен его привезли еще ребенком. Что он может помнить о своей далекой родине?
– Почему твой отец так хочет вернуться? Какое ему дело до физендрийского трона?
– Каждая страна заслуживает хорошего короля, а отец считает, что лучше его с управлением никто не справится. – Трент рассмеялся. – Даже я был бы лучшим королем, чем Фандир.
– Но Креллис нужен нам здесь.
– Знаю. Отцу следовало бы остаться в Огидариене, где его все любят, где его поддерживает Беландра. А вот я с его помощью мог бы отправиться на юг.
Мимо, держась за руки, прошествовала пожилая пара.
– У моего дяди там больше врагов, чем друзей, – продолжал Трент. – Имея небольшой отряд и запасшись золотом, мы могли бы заявить свои права на трон. Конечно, крови пролилось бы немало, но война была бы недолгой. Я правил бы от имени отца. Объединил бы пятнадцать семейств. Запретил бы это мерзкое состязание, Девять ступеней. Улучшил бы жизнь народа. В союзе с Огндариеном Физендрия снова открыла бы торговые пути через Летние моря. Страна могла бы процветать даже при умеренных налогах. А потом, когда пропавшие братья вернутся, отец мог бы присоединиться ко мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
