Затем они провели, как им показалось, несколько часов в ожидании, пока схватки Рут не начали прогрессировать. Они еще немного поели и выпили, мужчины продолжали снабжать их провизией. Только Грон и Мойра постоянно оставались рядом с ней, уходя лишь для того, чтобы справить нужду или помогали ей встать, когда ей самой нужно было облегчиться. Остальные заскучали от того, что ничего не происходило, или поняли, что сейчас в них не нуждались, и время от времени уходили кто-куда. Рут попросила Мойру заплести ей волосы в косу, чтобы они не лезли в лицо.
Со временем спазмы стали частыми, вынуждая Рут всхлипывать и сжимать руку Грона, когда это происходило. Она покрылась испариной и, когда могла, клала голову ему на плечо. Мойра продолжала болтать, чтобы отвлечь ее, спрашивая, все ли с ней в порядке и не нужно ли ей что-нибудь, но Рут все меньше и меньше хотелось общаться. Грила вновь подошла и обхватила живот Рут, почувствовав схватки. Она задрала подол длинной футболки Рут и удивленно зарычала, обратившись к Грону, который потянулся, чтобы развязать ее бикини. Рут оттолкнула его руку, и Грила посмотрела на него в замешательстве.
Рут потянулась к руке Мойры.
— Думаю, пора идти в дом, — тяжело дыша, произнесла она. Рут считала, что сможет продержаться до тех пор, пока ей не станет еще больнее, но если Грила решила, что пришло время снять нижнее белье, она не собиралась делать это на глазах у всех.
Рут с трудом поднялась на ноги с помощью Мойры, Грон поддерживал ее сзади. Она сделала несколько неуклюжих шагов, всей тяжестью своего веса навалившись на хрупкую женщину, закряхтев и заскрипев зубами при следующей схватке, изо всех сил стараясь, чтобы её колени не подогнулись. Грон подхватил ее на руки, и она с признательностью указала на маленькую хижину. Он доставил ее туда гораздо быстрее, чем она смогла бы дойти туда сама.
Он пригнулся, чтобы зайти через дверь внутрь, Мойра последовала за ними, и в хижине тут же стало тесно. Грон уложил Рут на пол, и она жестом предложила ему сесть, прислонившись спиной к стволу дерева, а сама устроилась между его ног, прижавшись спиной к его груди, чтобы держать его за обе руки одновременно. Она видела это по телевизору, воспользовавшись единственным руководством, которое у нее было.
Мойра опустилась на колени у ее ног, пока Рут развязывала ниточки на трусиках бикини и вытаскивала их из-под себя. Ни к чему выставлять напоказ то, что так порывалась проверить Грила. Рут выбрала себе в акушерки Мойру, несмотря на большой опыт Грилы. Она услышала, как Альфа снаружи что-то крикнула сыну, и Грон ответил, но она даже не попыталась войти. Возможно, она понимала, что ей не рады.
Когда ее снова пронзила боль, Рут задумалась, правильно ли она поступила. Если что-то пойдет не так, первой это заметит Грила, а не Мойра. Но Грила не поместилась бы в этой хижине, к тому же Мойра была единственной, кто мог понять Рут.
Было очевидно, что им предстоит пройти долгий путь, прежде чем родится ребенок. Боль была невыносимой, Рут знала, что схватки должны следовать одна за другой, прежде чем у неё возникнет желание тужиться. Поэтому они продолжали ждать, Рут пила в перерывах между схватками кокосовую воду, а Грон успокаивающе мурлыкал у неё за спиной. Когда её охватила боль, она закричала сквозь стиснутые зубы, все её тело сжалось и окаменело. Когда спазмы прошли, она почувствовала себя опустошенной, измученной и усталой. Она не знала, сколько еще сможет выдержать, хотя понимала, что у нее нет выбора. Роды не позволят ей передохнуть, пока все не закончится.
Она отвлекала себя, подсчитывая секунды между схватками и то, как долго они длились. С каждым разом они затягивались и учащались, пока не стало трудно дышать, запаниковавшая Мойра начала подражать женщинам, которых в телепередачах для беременных учили дышать, пока Рут не захотелось треснуть её ногой по башке.
— Дыши! Дыши! — вопила она.
— Я дышу! — огрызнулась Рут, прежде чем очередная схватка исторгла из неё крик. — Если бы я не дышала, то уже давно бы сдохла! — из-за родов она стала, мягко говоря, раздражительной, и никак не могла найти в себе силы придержать язык, чтобы не выругаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочешь, чтобы я посмотрела? — спросила Мойра. Она ждала, когда Рут отдаст ей команду, так как её заверили, что ей нужно будет лишь поймать ребенка.
— Не знаю, — выдохнула Рут, чуть не всхлипнув от силы, обрушившейся на неё схватки. — Наверно. Я ничего не чувствую.
— А тебе не хочется потужиться?
— Нет. Не знаю. — Ей пришлось оборвать речь ради очередного крика. — Я просто хочу, чтобы все это закончилось!
— Может позвать Грилу?
Рут захныкала.
— А что она сделает? Она же не врач!
— Рут, я не знаю, как тебе помочь! — воскликнула Мойра.
— Просто подожди! Подожди ещё немного!
Мойра затихла, нервничая, пока Рут извивалась в агонии, а Грон не мог ничего поделать, кроме как обнять ее и нежно покачивать, мурлыча ей на ухо и прижимаясь лицом к ее волосам. Время от времени Грила окликала его снаружи, и он отвечал, но у Рут не было сил гадать, о чем они переговаривались.
Прошло десять минут, потом пятнадцать, боли становились все сильнее, но Рут не чувствовала никакого прогресса. Каждая схватка была словно разряд тока или удар ножом. Рут думала, что хуже быть не может, она уже чувствовала, что сходит с ума, теряя связь с реальностью и окружающими ее людьми, которые не испытывали этой боли.
— Почему это так долго длится? — всхлипнула она, рухнув на руку Грона, который её поддерживал.
— Не знаю. Хочешь, чтобы я взглянула? — предложила Мойра. На этот раз ее голос звучал так, словно она хотела это сделать, и Рут слабо кивнула. Снаружи уже наступил вечер, внутри хижины было темно, но Рут не беспокоилась о том, сможет ли Мойра что-то разглядеть, пока она корчилась от боли, одетая лишь в свою длинную футболку. Мойра не осматривала ее раньше, но сейчас протянула руку и осторожно приподняла край футболки, заглянув под нее, пока Рут удерживала ноги раздвинутыми.
— О Боже, Рут, ты истекаешь кровью! — сказала она глухим от ужаса голосом.
— Что?!
— Там кровь, тебе нужна помощь, Рут! — Мойра начала паниковать. — О Боже, Боже, ты не можешь умереть, не можешь! Ты не можешь оставить меня здесь одну, ты мне нужна! Ты нужна Грону! Тебе нельзя умирать!
— Я не умру, не умру, — простонала Рут, слишком измотанная, чтобы кричать, но Мойра была права. Они нуждались в ней. Ее ребенок нуждался в ней. — Тебе придется подняться на корабль и позвать доктора. Мне нужно, чтобы ты сделала это ради меня. Он не сможет телепортировать нас с ребенком одновременно, так что тебе придется привести его сюда, я буду в порядке.
— А что мне делать с Гроном и остальными? Он увидит!
— Меня это не волнует! — закричала Рут, когда её снова пронзила боль. — Тебе нужно идти сейчас же!
— Ладно! Ладно, — произнесла она, будто собиралась с духом. Она с тревогой посмотрела на Грона, нажала кнопку на своем браслете и стала ждать. Ей потребовалось мгновение, чтобы исчезнуть, но за это время Рут успела втянуть в лёгкие воздух, похныкать и покорчиться от боли.
Судя по крику, Грон, очевидно, заметил исчезновением Мойры, но Рут крепче сжала его руку, и он переключил свое внимание на нее. Она запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в лицо, и шикнула на него. Она не хотела, чтобы он звал Грилу. Только зелёные человечки обладали необходимыми ей сейчас медицинскими познаниями и медикаментами, Рут нужно было, чтобы Гэндри позволили им помочь ей, потому что, несмотря на то, что она сказала Мойре, она была напугана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Рут знала, что этот ребенок мог ее убить, но не хотела потерять его. Она хотела его увидеть. Ей хотелось вырастить его, поддерживать и защищать. Она не знала, сможет ли Грон справиться в одиночку. Она не знала, смогут ли остальные члены племени вырастить ребенка без них. Она не хотела, чтобы ее смерть убила её любимого мужчину, не хотела умирать, не дожив до тридцати лет. Она не знала, выживет ли ее ребенок после смерти матери, или она уже потеряла его. Он всегда двигался внутри нее, так что ей не приходилось волноваться. Она не знала в чем проблема, было ли это естественным явлением или как-то связано с их скрещенной ДНК. Возможно, такой итог был неизбежен, и она зря воображала счастливого, здорового ребенка.
