Сначала Анкана подумала, что она тут одна. Потом в углу храма она заметила монаха в традиционном оранжевом одеянии. Он стоял на коленях, как бы погруженный в молитву. Его бритая голова склонилась так низко, что ей был виден только затылок.
Бросив на него быстрый взгляд, она осторожно прилепила золотую фольгу к ноге Будды. Ей было трудно найти на ней непокрытое место. Затем девушка зажгла две свечи и воткнула их в поднос с песком перед статуей. Огонь она взяла от уже горевшей маленькой свечки. Затем, сложив ладони правильным молитвенным жестом, она отошла в сторону, глядя в лицо Будды. Анкана жарко молилась о своем отце.
Глаза ее были закрыты, и она не заметила, как с противоположной стороны в храм вошли двое мужчин. Она слышала их шаги, но не обратила на них внимания.
Вдруг девушка услышала крик. Открыв глаза, она увидела, как один из вошедших внезапно пошатнулся. Его ударил молившийся монах. Оглушенный, он все же устоял на ногах, и пока приходил в себя, другой мужчина набросился на монаха. Они с ожесточением осыпали друг друга ударами.
К своему изумлению, Анкана поняла, что свирепый монах был ее отцом. Человек, с которым он дрался, был ниже его ростом, однако моложе и явно привычный к дракам.
Анкана с ужасом увидела, как человек, которого ее отец ударил первым, извлек из своей одежды нож. Он направился к дерущимся. Когда мужчина занес нож, Анкана поняла, что он намерен вонзить его в спину ее отца.
Молниеносным движением она схватила поднос с песком и горевшими свечами и изо всех сил швырнула его в нападавшего. Это застало его врасплох. Когда он упал на спину и песок попал ему в глаза, на миг ослепив, Анкана выбежала вперед.
Она попыталась выдернуть нож из его руки. Однако он пришел в себя достаточно быстро, чтобы, обхватив ее рукой за шею, обездвижить девушку. От страха и боли она вскрикнула.
В этот момент в храм вбежал маркиз. Увидев, что происходит, он выхватил из кармана револьвер и выстрелил в ногу человеку, с которым боролся Кэлвин Брук. При звуке выстрела второй мужчина, крепко державший Анкану и по-прежнему наполовину ослепленный попавшим ему в глаза песком, занес нож.
Маркиз с точностью опытного стрелка выстрелил ему в руку. Человек вскрикнул, выронил нож и отпустил Анкану. Когда он упал, держась за раненую руку, девушка сразу бросилась к отцу. Она обняла его за шею.
– О, папа! Неужели это ты?
Глядя на маркиза, Кэлвин Брук прижал ее к себе.
– Спасибо, Осмонд, – сказал он. – Я мог бы догадаться, что вы появитесь как раз вовремя!
– Я рад, что мы нашли вас, Кэлвин, – спокойно сказал маркиз. – Что мы будем делать с этой падалью?
Он презрительно взглянул на двух лежавших на полу мужчин. Кровь струилась у них из ран.
– Бросьте их, – резко сказал Кэлвин Брук. – Давайте выбираться отсюда как можно скорее!
С этими словами он отстранил от себя Анкану и, к ее удивлению, направился к стопе Будды. Она вспомнила, что мужчины стояли там, когда ее отец напал на них. Девушка увидела, что он смотрит на пять пальцев, покрытых золотой фольгой. Затем он быстро достал из каждого пальца камень. Анкана догадалась, что это были украденные сапфиры.
Они исчезли под его одеянием, и он кивнул дочери и маркизу. Кэлвин Брук вывел их через арку, через которую, должно быть, проникли в храм злоумышленники. Здесь, как и с противоположной стороны, было шесть ступеней.
Они шли по извилистой тропинке, настолько узкой, что по ней можно было пройти только по одному. Спустившись по крутому склону холма, как по приставной лестнице, они достигли земли.
Компания оказалась над утесами, окаймлявшими бухту. Шедший впереди Кэлвин Брук молчал и как будто приказал молчать и дочери с маркизом.
Он шел очень быстро.
Оказавшись на ровной поверхности, они побежали по берегу к тому месту, где стоял на якоре «Морской конек».
У кромки воды их ожидала лодка и двое матросов. Корма осталась на песке, чтобы трое пассажиров могли сесть в нее, не замочив ног.
Как только они устроились на деревянной скамейке, матросы столкнули лодку в воду и взялись за весла, держа курс на яхту.
Только теперь Кэлвин Брук оглянулся на шпиль храма, видневшийся среди деревьев. Анкана вдруг негромко сказала:
– Я знала, что ты жив!
– Я надеялся на это, – просто отвечал он.
Они поднялись на борт «Морского конька», не сказав больше ни слова.
Только когда они остались одни в салоне, а стюардов отправили подать завтрак, маркиз сказал:
– Должен сказать, Кэлвин, мне трудно вас узнать!
– Было важно, чтобы никто другой не мог этого сделать! – отвечал Брук.
– Я действительно подумала, что ты монах, когда вошла в храм, – сказала Анкана.
– По правде сказать, я спал, – сказал Кэлвин Брук с улыбкой. – Я проснулся, только когда появились эти головорезы.
– Анкана тоже не должна была там быть! – упрекнул ее маркиз. – Она ускользнула, ничего мне не сказав, и я очень беспокоился, что она может оказаться в опасности.
Анкана быстро взглянула на него, опасаясь, что он сердится.
– Я… я прошу извинить меня. Я только хотела осмотреться вокруг, потому что все было так красиво, а потом я подумала, что нужно… помолиться о том, чтобы мы нашли папу.
– К счастью, твои молитвы были услышаны, – сказал ей отец. – Я тоже молился о том, чтобы Осмонд получил мою открытку и узнал, где меня найти.
– Было очень умно с вашей стороны послать открытку Биби, – сказал маркиз.
– Я был почти уверен, что король пошлет за вами, когда получит известие о моей смерти.
Кэлвин Брук немного помолчал.
– Я только опасался, что вы слишком заняты или слишком высоко вознеслись, чтобы оказать услугу его величеству!
Глаза Кэлвина поблескивали, и в голосе его звучала насмешка.
– Вам следовало бы лучше меня знать! – отвечал маркиз. – Но я не имел ни малейшего намерения брать с собой Анкану. Она пробралась на борт незаметно, и я обнаружил ее, только когда мы вошли в Бискайский залив.
Кэлвин Брук засмеялся.
– Анкана умеет добиться своего, – сказал он. – Я полагаю, вы уже успели это заметить.
Анкана взглянула на маркиза с некоторой тревогой. В этот момент в салон вошли стюарды.
Они накрыли завтрак, и возможности продолжить разговор уже не было.
Брук ел с большим аппетитом. Оказалось, все это время он практически голодал.
После завтрака он настоял на том, чтобы принять ванну. Прежде чем рассказать им о своих приключениях, он одолжил у маркиза кое-что из его одежды.
Тем временем Осмонд отдал распоряжение капитану немедленно идти в Бангкок.
Оставшись с ним наедине, Анкана спросила на удивление смиренно:
– Вы… сердитесь на меня?
– Я не только сердился, но был крайне обеспокоен. Вы могли оказаться в опасности, вас могли убить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
