шее. Она не пульсировала. Вот так… ехал себе человек по своим делам, ни о чём плохом не думал, а оно вон как повернулось.
Лишь бы это была единственная жертва крушения.
Тут до меня дошло: сейчас начнётся настоящий кошмар, народ запаникует, хлынет к выходу, полезет в тамбур, станет выбираться через окна, причём неважно какими способами. Всех будет заботить только одна мысль: поскорее оказаться снаружи. Кто-то покалечится ещё сильнее, кого-то затопчут.
И этого было необходимо избежать любыми средствами.
– Без паники, товарищи! – громко приказал я. – Всем оставаться на своих местах. Всё страшное, что могло случиться, уже произошло. Покидать вагон будем в организованном порядке.
Мои слова подействовали, люди привыкли слушаться.
– Медики в вагоне есть?
Ответом стала тишина.
– Стало быть, медики отсутствуют, – резюмировал я. – Выходить будем из окон. Мужчины разбивают стёкла и помогают женщинам и детям выбираться наружу, а также доставать раненых.
Про трупы я умолчал, упоминание о мертвецах могло резко качнуть чашу паники в другую сторону.
Я покинул перевёрнутый вагон последним, словно капитан тонущего судна. К несчастью, погиб не только мужчина из моего купе, мы вытащили трупы ещё двух женщин.
Картинка с насыпи открывалась невесёлая: лежащий на боку паровоз, несколько обрушившихся вагонов и мертвецы на земле.
Больше всего в сердце кольнул вид плакавшей над телом погибшей матери девочки. Я заскрипел зубами от тоски и злости.
Неужели машинисты накосячили?
С этим предстояло разобраться.
Я побежал вдоль состава и наткнулся на чумазых машиниста и его помощника. Они стояли и жадно курили, с тоской глядя на разрушенную кабину паровоза. Выбраться живыми оттуда они могли только чудом.
– Я начальник милиции Рудановска. Что произошло?
Один из мужчин бросил окурок на землю и затоптал его ногой.
– Начальник милиции, говоришь? Тогда чего твоя милиция не ищет сволочей, которые шпалы на пути кинули? Из-за этих уродов поезд под откос пошёл, люди погибли… – взволнованно заговорил он.
– У вас есть предположения, кто это мог быть?
– А ты на шпалы погляди, начальник, – в его устах это слово звучало издевательством. – Видишь, там три буквы намалёваны – «ЦКШ»?
– Вижу, только пока не знаю, что это означает, – признался я.
– Ну и милиция же у нас пошла, – сплюнул собеседник. – Простых вещей не знает.
– Не гоните коней, товарищ. Я всего два дня в Рудановске.
– Тогда понятно. В общем, ЦКШ – это сокращение от «Центрального Комитета Шпаны». И до нас эта зараза добралась, ничего не боятся, гады, даже не скрываются… хулиганы! – в сердцах вымолвил он. Я вспомнил, что хулиганство стало сущим бичом в эти годы, приобретя такой размах, что органы правопорядка не могли справиться с ним до конца тридцатых. Все эти многочисленные «Мишки Квакины» буквально затерроризировали мирных граждан. Издевательства, побои, даже массовые акции устрашения…
Пришедшей из села молодёжи, да что уж там – и городским парням, зачастую нечем было заняться. Контроль ослаб, это привело к тому, что стихийно стали возникать хулиганские шайки.
Но одно дело – пугать людей, а другое – устраивать диверсии, из-за которых погибли люди. Если хулиганы сегодня замахнулись на такое, страшно подумать, что произойдёт завтра.
Что же, оказывается не так прост криминальный элемент ставшего теперь моим Рудановска. Наряду с шайками Алмаза и Конокрада объявилась и новая беда – пресловутый ЦКШ. Малолетние ублюдки подрастут и через пару лет пополнят собой эти банды.
После трагедии на железной дороге придётся на время переключиться на шпану. Под корень её я не выведу, но порядком придушу.
Авария случилась в нескольких верстах от Рудановска, и через три часа на место прибыли и Камагин, и Малышев. Я пошёл к ним навстречу.
Глядя на их разгневанные лица, стало ясно, что разговор предстоит серьёзный.
Так и произошло.
– Явился – не запылился, Быстров! – Камагина аж колотило от злости. – Быстро тут оказался, в полном соответствии с фамилией.
– Ещё бы мне тут не оказаться. Я в этом самом составе ехал, – признался я.
Малышев держался гораздо спокойнее.
Он первым протянул руку для пожатия.
– Ну как?
– Девять погибших, примерно столько же раненых, – доложил я.
– Девять человек погибших! Быстров, даю двадцать четыре часа сроку, чтобы нашёл виновных! – поставил ультиматум Камагин. – Не справишься, вылетишь с должности.
– Я за должность не держусь, – буркнул я.
– Так что пугать меня не надо – пуганный. А виновные будут найдены. Разрешите отбыть в город для организации поисков?
– Кого искать-то знаешь? – поинтересовался Малышев.
– Знаю. Уроды не поленились, автографы после себя оставили, – показал я на надписи на шпалах. – Наша городская шпана, только, к сожалению, организованная.
– Ты, товарищ Камагин, обожди на Быстрова наезжать, – вступился за меня Малышев. – Он у нас человек новый, всего ничего в городе. А то, что шпана распустилась, в первую очередь наша с тобой недоработка. И нас c тобой надо гнать с места. Засиделись, понимаешь, забронзовели…
– Да это я так, по старой привычке – для острастки, – смущённо пробормотал Камагин, почувствовавший правоту Малышева. – Но это не меняет приказа: виновных необходимо разыскать в двадцать четыре часа и точка!
– Ищите, товарищ Быстров. Если понадобится помощь – обращайтесь, – сказал Малышев.
– Так точно! Обязательно обращусь.
Я выцепил глазами мелькавшего то тут, то там Леонова. Он явно старался держаться в стороне от моего разговора с городскими властями. – Пантелей, – позвал я.
Он подошёл.
– Ты на чём сюда прибыл?
– На извозчике. В связи со сложной ситуацией на время реквизировал.
– Про Центральный Комитет Шпаны слышал?
– Доводилось, – хмыкнул он. – Я так понял – их рук дело?
Он показал на упавший с насыпи состав.
– Их. Кто у этого ЦКШ главный в курсе?
– А как же, Мамай всеми заправляет. То есть Маевский – в прошлом сын жандармского офицера. Только после революции он порвал все связи с отцом и отказался от семьи. Умный, гад, и очень хитрый. Местная шантрапа ему буквально в рот глядит. Сделают всё, что прикажет.
– Тогда едем к этому Мамаю, устроим ему битву на Куликовом поле.
– Вдвоём? – изумился Леонов.
– А сколько тебе надо? Роту солдат?
– Роты может и не хватить. Батальон надо, – совершенно серьёзно сказал Леонов.
Глава 15
По такому случаю пришлось выдернуть с ареста Бекешина и Юхтина.
– Ну, граждане милиционеры, у вас появилась возможность реабилитироваться, – сообщил я.
– Это мы завсегда готовы. Что делать-то нужно? – ответил за обоих Бекешин.
– Найти Мамая, скрутить и доставить на допрос.
– По Мамаю давно верёвка плачет, – кивнул Юхтин. – Что на этот раз натворил?
– Он и его шайка устроили диверсию на железной дороге, пустили под откос поезд. Погибли девять
