Джеймс тихонько постучал в дверь библиотеки.
– Инспектор, можно вас на два слова?
– Капитан Николл, входите! – бодро отозвался Коки.
Он выспался, посвежел, а главное, считал, что убийца почти у него в руках – осталось только кое-что проверить.
– Чем могу помочь?
– Я хотел бы съездить в Тенфолд, – смиренно ответил Джеймс. – Не могли бы вы меня отпустить на час-другой? Если нужно, пусть мой конвоир со мной едет. Я к нему так привязался, что даже расставаться не хочется.
– Что вам надо в Тенфолде? – спросил Кокрилл, раскачиваясь на стуле, словно школьник.
– Я хотел… Признаться, инспектор, вы наверняка посмеетесь. У меня придумалась довольно складная теория о том, как были совершены эти убийства. Я хотел проработать детали, а потом готов поделиться с вами – если, конечно, вам интересно.
Коки насмешливо улыбался.
– Ну-ну, вы настоящий Шерлок Холмс! Возможно, вам будет интересно узнать, что я тоже построил довольно любопытную теорию о том, как были совершены эти убийства. Но поскольку вам до нее дела нет, не вижу причин лишать вас небольшой прогулки. Ваша теория ведет в Тенфолд, верно?
Джеймс опустил голову, как бы подтверждая: да, есть некоторая отдаленная связь с Тенфолдом.
– Прекрасно. Отправляйтесь! Джонсона с собой брать незачем – разве что вы и впрямь так к нему прикипели, что не вынесете разлуки. Поставлю только одно условие: без моего разрешения никому об этой своей теории не рассказывайте. Что-нибудь еще вам нужно?
– Нет-нет, больше ничего, – ответил Джеймс, бросаясь к двери. – Огромное спасибо, что разрешили мне ехать! Больше ничего не нужно.
– А я думал, вы попросите одолжить велосипед, – отозвался Коки все с той же насмешливой улыбкой.
Как выяснилось, Джеймс уже позаимствовал велосипед у кухарки. Важно крутя педали, он проехал через деревню и начал подниматься вверх по склону. Через полмили, на краю обширного луга ему попался крохотный заброшенный сарайчик. Спешившись, Джеймс завел велосипед в сарай и прислонил к покосившейся стене. Со стороны Пиджинсфорда к деревне приближался автобус – минут через десять он поднимется сюда, на холм. Джеймс пока что внимательно осмотрел сарай.
Уцелевшая часть крыши защищала земляной пол от снега и дождя. В сухой пыли виднелись отпечатки велосипедных шин, а у стены, где сейчас стоял его велосипед, остались отметины от колес. В одном месте пыль была слегка стерта, словно здесь колесо задело пол, когда велосипед выносили из сарая. Джеймс закурил и не спеша пошел дальше.
Вскоре его догнал автобус. Джеймс замахал рукой, и автобус остановился. Через двадцать минут они уже были в Тенфолде. На станции Джеймс поинтересовался, когда следующий поезд на Пиддлпорт.
Дежурный по станции посмотрел как-то странно, однако заверил, что поезд будет через час.
– Отсюда не много людей ездит? – спросил Джеймс небрежно и предложил дежурному сигарету.
Дежурный от сигареты отказался, а на вопрос ответил, что да, в самом деле не много.
– А какой последний поезд? Одиннадцать двадцать пять? – спросил Джеймс.
Дежурный ответил утвердительно.
– Полупустой ходит, наверное? – заметил Джеймс, закуривая.
– Как когда, – ответил дежурный.
Джеймс терпеливо вздохнул. Расследование зашло в тупик, а собеседник стремительно превращался в противника. Прислонившись к неудобному дверному косяку, Джеймс бренчал мелочью в карманах и ждал вдохновения. Наконец его осенило.
– В такие снежные ночи здесь, должно быть, совсем нечем заняться? – предположил он, беспечно подбрасывая на ладони монету в полкроны.
Реплика произвела поистине магическое действие. В самом деле, заняться ну вообще нечем, охотно согласился дежурный, поправив на голове фуражку и привалившись к двери с другой стороны. В ту ночь, когда убили несчастную мисс Морланд из Пиджинсфорд-коттеджа, погода была очень холодная, хотя не сказать чтобы сильный снегопад. На поезд садились всего человек пять-шесть. Большинство, наверное, в Медликомб ехали – это единственная крупная станция за Пиддлпортом. Знакомых он не видел – да он здесь недавно служит, в лицо только жителей Тенфолда узнает. На следующую ночь было еще холоднее, и снег валил – просто страшное дело. Дежурному это особенно запомнилось, потому что на станцию пришли всего трое пассажиров: парочка и еще один тип, он на платформу влетел перед самым отправлением, прямо вырвал билет у дежурного из рук и вскочил в пустое купе. Запыхался вконец, бедолага, – вот-вот жила лопнет. Раньше дежурный его вроде не видел… Если только накануне – как раз в ту ночь, когда мисс Морланд убили. Кажется, из тех пяти-шести пассажиров один пожилой был очень на этого похож.
Дежурный провел рукой по губам и заметил, что от разговоров страшная жажда разыгрывается.
Джеймс считал, что за такое блестящее изложение нужных ему фактов жажду следует утолить, и потому щедро вознаградил дежурного по станции, после чего отправился в деревню Тенфолд.
Сколько он ни расспрашивал, никак не удавалось выяснить, где живет сестра Бунзена. Джеймс помнил, что она не замужем, однако никто из местных жителей слыхом не слыхал о мисс Бунзен. В конце концов он просто объяснил, что эта леди очень пожилая и сильно болеет, а брат у нее служит дворецким у мистера Стивена Пенрока в Пиджинсфорд-хаусе. Тут деревенские жители закатились дружным хохотом и сообщили, что ему нужна мисс Горелл.
Поскольку больше никто в деревне описанию не соответствовал, Джеймс в некотором замешательстве отправился к дому мисс Горелл. Медсестра, обрадованная его приходом, объявила, что пока он посидит с больной, она сбегает за диетическим питанием.
Сестра Бунзена слегка напомнила Джеймсу леди Харт – такая же благовоспитанная и властная. Джеймса она встретила очень приветливо и немало повеселилась, слушая рассказ о том, как трудно было ее отыскать. Брат, наверное, до сих пор не понял, в чем шутка, объяснила она добродушно. Много лет назад мисс Венис Харт и ее сестричка мисс Фрэн, в то время совсем еще девочки, переименовали его в Бунзена, в честь бунзеновской горелки. Мистер Пенрок давно позабыл, что у дворецкого есть и другое имя. Разве на дознании джентльмен не слышал его настоящую фамилию?
Джеймса в то время занимали исключительно мысли о собственной роли в происходящем, но он не потрудился этого объяснить, да его собеседница и не ждала ответа.
– Он такой хороший брат, сэр! Так обо мне заботится. И вчера, и позавчера приезжал, хотя погода совсем не для поездок на велосипеде…
– А вы видели его велосипед? – азартно спросил Джеймс.
Мисс Горелл очень удивилась:
– Велосипед? Нет, не видела. Брат его всегда оставляет в сарае.
В первый из двух вечеров ей было совсем худо. Ногу так свело, думала уж, вот и срок настал, сперва ноги отнимутся, а там и все остальное. Одна ее подруга четыре дня так пролежала – в первый день правую ногу не чувствовала, на другой день обе ноги, а потом еще два дня онемение поднималось все выше, пока до сердца не дошло. Доктор принес мисс Горелл те же таблетки, что бедной Марте давал – беленькие такие, кругленькие. Конечно, она перепугалась. Тем более что у Марты живот болел, а у нее сердце…
Джеймс прервал этот поток воспоминаний, сказав, что приехал задать мисс Бунзен – ох, простите, мисс Горелл – очень важный вопрос. Как он сам рассказал на дознании (тут сестра Бунзена сочувственно погладила его по руке), его жена Пайпа Ле Мэй на самом деле не была в родстве с мисс Морланд. Вот он, Джеймс, и подумал: если человек так долго прожил в здешних краях, как мисс… э-э… Горелл (на этот раз правильно!), то уж наверное знает и местную историю. Все кругом гадают, кто во что горазд…
Выражение лица старушки неуловимо изменилось. Она резко заметила, что людям бы лучше не совать нос в чужие дела, не то могут узнать такое, что им совсем не понравится.
– Я бы вам помогла, капитан, только не должна я болтать о том, что знаю, вот вам и весь сказ. Одно вам скажу, может, вам легче станет: отец мисс Пайпы был человек добрый и хороший, каких мало. Матушка у нее была дурная женщина, голову ему, бедолаге, заморочила, так что он уж и соображать перестал, что правильно, а что нет. За то и расплатился сполна горем да раскаянием и до самой смерти боялся, как бы все дело не вскрылось… О деньгах уж и не говорю. А у жены вашей, у мисс Пайпы, и его кровь текла в жилах, не только материна. Она тоже добрая была и великодушная по-своему. Это все от него, я так считаю. Теперь она, бедная, умерла, а вам, сэр, может, утешением будет знать, что отец у нее был прекрасный человек.
Джеймс вышел из коттеджа с ощущением глубочайшего стыда. Если верна его теория, лучше бы бедную старуху и впрямь забрала смерть еще в ночь первого убийства – начиная от ног и постепенно дойдя до сердца, как это принято в Тенфолде. Однако на кону стояли и более важные вещи, чем мирная кончина деревенской старушки, которая и так уже одной ногой в могиле.
