Позвольте привести один пример. Я искренне верю, что мы с женой обвенчались на церемонии, которая проходила в Иллинойсе 2 июня 2001 года. Предположительно у меня нет научных доказательств данного события в том узком смысле «научности», который требует повторяемости. Даже если бы мы вынуждены были повторить церемонию, так сказать, в лабораторных условиях, повторение никак не доказало бы, что сходное событие имело место в 2001 году.
И все же я верю, что женился, благодаря очень веским историческим свидетельствам. Хотя фотографии можно подделать и при помощи взятки получить фальшивое свидетельство о браке, 1) я хорошо помню, как все было, и 2) я могу получить подкрепляющие доказательства от жены и других достойных доверия людей, которые при том присутствовали. Кроме того, 3) в результате этого события моя жизнь круто изменилась; изменения продолжаются по сей день.
Но отложим в сторону мои свадебные фотографии и свидетельство о браке. Оставшиеся доказательства того, что я женат, очень близки тем доказательствам, которыми мы располагаем при совместных околосмертных переживаниях. Там также присутствуют несколько свидетелей, которые разделяют опыт (сопровождают умирающего в туннеле и т. д.). Кроме того, респонденты сообщают, что пережитое сильно изменило их. В данном случае историческое свидетельство является вполне убедительным.
Что я хочу сказать? Повторяемость – не необходимое требование для убедительного свидетельства. Хотя в моем случае повторяемость и не доказывает, что я женат, уверяю вас, что я женат. Если не верите мне, спросите мою жену.
В другом смысле ОСП все-таки повторяемы. В отличие от Большого взрыва ОСП все время случаются при одних и тех же предсказуемых обстоятельствах. Таким образом, прошлые исследования ОСП можно повторить с новыми пациентами и проверить выводы, к которым пришли ученые до нас. Хотя изучать ОСП при помощи искусственной остановки сердца непрактично (я уже не говорю о нравственной стороне дела), разве недостаточно убедительны свидетельства, например, 20 процентов пациентов, переживших остановку сердца, которые, по их словам, испытали ОСП, и из полученных данных делать выводы на основе лучших объяснений? Многие пациенты, изучавшиеся в ходе проспективных исследований, лежали на операционном столе, во время ОСП их состояние контролировали приборы, за ними наблюдали профессионалы-медики.
Так как естественно возникающие ОСП случаются довольно регулярно, они доступны для нашего наблюдения и изучения в будущем. В этом смысле их на самом деле можно назвать повторяемыми.
2. Являются ли свидетельства случайными/ эпизодическими?
Что такое «случайное/эпизодическое свидетельство»?
Хотя люди употребляют слова «случайный» и «эпизодический» в самом разном контексте, в нашем случае они обычно означают «свидетельство, которое не считается корректным, соответствующим определенным условиям из-за того, что основано на отчете отдельно взятого человека, что является немногим более надежным, чем слухи»234.
Некоторые даже считают, что наука, по самой своей сути, имеет дело с фактами и исследованиями в противоположность сообщениям отдельно взятых людей, как будто таким сообщениям нет места в системе научных доказательств. То, что это – грубое преувеличение, станет ясно, когда мы вспомним, что, например, важной составляющей клинических испытаний тех или иных лекарств (например, болеутоляющих) часто служат отчеты пациентов об их ощущениях после принятия лекарства.
О науке и сообщениях отдельно взятых людей
Ученые, которые занимаются ОСП, исследуют многие грани данного явления, используя такие научные подходы, как:
• применение передовых достижений науки; например, опору на сведения о том, что происходит в мозгу во время остановки сердца или под наркозом;
• наблюдение за пациентами на предмет возможных психических отклонений;
• наблюдение за состоянием сознания при помощи контроля давления, ЭЭГ и т. д.;
• проверка естественных гипотез (анализ крови для исключения гипоксии, гиперкапнии и др.);
• сравнение опыта разных групп людей для проверки возможного влияния традиций и культуры;
• стандартные вопросы, задаваемые всем пациентам, чтобы определить, влияют ли на возникновение ОСП или на их содержание прежние убеждения о жизни после смерти, уровень образования и другие факторы. В число этих подходов входят, например, и просьбы к пациентам описать свои переживания. Если проводить опросы в соответствии с научными стандартами, оказывается, что свидетельства отдельно взятых людей – далеко не слухи. Более того, опрос пациентов – одно из главных средств, которыми пользуются врачи при точной диагностике болезней.
Многое из того, что принято считать научными доказательствами, можно считать менее надежным, чем свидетельские показания. Возьмем особый случай в судебно-медицинской экспертизе. Представьте, что вы расследуете убийство. Находите в машине жертвы перчатку и волосок. Проводите анализ ДНК на волоске, и оказывается, что ДНК совпадает с ДНК обвиняемого. Доказали ли вы научно, кто убил жертву? Нет. Если два уважаемых очевидца (почтенные граждане, не имеющие никаких очевидных скрытых мотивов) под присягой покажут, что видели, как настоящий убийца поместил волосок на перчатку, свидетельские показания способны опровергнуть результаты научного теста ДНК.
Так что свидетельства отдельно взятых людей способны стать убедительными доказательствами – повлиять на исход дела в суде, дать представление о побочном эффекте того или иного лекарства, помочь врачам поставить точный диагноз. Таким образом, при изучении ОСП не следует с ходу отметать свидетельства людей, испытавших ОСП; наоборот, их нужно тщательно изучать, отделяя подлинные доказательства от мнимых, сильные от слабых, слухи от надежных сообщений.
Труд Моуди
В «Жизни после жизни» Моуди собрал рассказы 150 людей, испытавших ОСП, выделил и описал характерные элементы ОСП, которые все время всплывают в рассказах очевидцев (туннели, встреча с умершими близкими, граница или барьер и т. д.). Хотя, по его же признанию, его исследование не было строго научным, полученное Моуди философское и медицинское образование позволило ему размышлять над возможными объяснениями данного явления. Его неофициальные беседы с очевидцами и выделение общих элементов стали ценным вкладом в изучение ОСП, сделав возможными последующие, более строгие в научном смысле исследования.
Скептики по праву могут спросить, прочитав «Жизнь после жизни»:
• Поскольку Моуди не приводит содержания бесед целиком, может быть, он отобрал только самые «лакомые кусочки», то, что его заинтересовало и совпадало с его представлениями об ОСП?
• Как он находил собеседников? Искал ли он тех, у кого был сходный опыт с уже опрошенными им людьми? Возможно, он не выслушивал тех, чьи переживания сильно отличались от переживаний его собеседников.
• Как собеседники Моуди подтверждали, что, находясь без сознания, сохраняли способность слышать и видеть происходящее с ними?
• Может быть, беседы проходили спустя такое длительное время после ОСП, что многие начали что-то забывать или приукрашивать? В целом, хотя Моуди оказал изучению ОСП неоценимую услугу, познакомив миллионы людей с интереснейшим явлением, отсутствие четкой системы позволило многим сказать: «Это не наука, а в основном случайные или эпизодические свидетельства».
Труд Сейбома
Сейбом не склонен был доверять утверждениям Моуди и решил проверить их, проведя собственное исследование. Доказательная ценность собранных им сообщений подкреплялась несколькими способами:
• Он опрашивал людей, совсем недавно испытавших ОСП. Часто его респонденты еще находились в больнице.
• Он тщательно изучал истории болезни опрошенных и лично беседовал с каждым, отсеивая людей с психическими отклонениями.
• Он увеличивал степень достоверности при помощи контрольной группы, выясняя, могут ли пациенты просто угадать последовательность действий и подробности реанимации. Отдельные фрагменты сверялись с помощью историй болезни, сообщений родственников, лечащих врачей и медицинских сестер.
• В случае совместных переживаний он исключал возможные скрытые мотивы. Не слишком ли охотно близкие делятся своими переживаниями? Может быть, им просто нравится находиться в центре внимания?
Труд ван Ломмеля
Ван Ломмель проводил опросы примерно так же, как и Сейбом, но затем повторно опрашивал респондентов через два года и через восемь лет, проверяя, изменились ли их сообщения (может быть, они что-то приукрашивают или путают по прошествии времени). Его подозрения не подтвердились. Ван Ломмель сделал вывод, что воспоминания об ОСП остаются неизменными. Его открытие было позже подтверждено и в работах других ученых235.
