Она кивнула.
— В том же месте и, в основном, те же самые люди.
— Какое участие принимает в этом Джонатан Стонагал?
— Ты имеешь в виду в открытую? — спросила она.
— Да, всем известно, что он осторожен. Но тут чувствуется его влияние?
— Разве у утки есть губы?
Бак улыбнулся, сделал короткую запись и сказал:
— Принимаю твой ответ за согласие. Я хотел бы покрутиться вокруг него, а может, и добраться до самого
Бриллиантового Джона.
— Желаю удачи. Но вряд ли он покажет свое лицо.
— Но ведь он будет в городе, Барбара? Разве он не был в отеле «Плаза» во время предыдущей сессии?
— Ты уже успел там покрутиться? — спросила она.
— Да. Он заставлял своих помощников ежедневно переодеваться, как он сам. Хуан Ортиц поднял руку
— Я согласен со всем этим, и я не имею ничего против лично тебя, Бак. Но я не верю, что можно связать эти события естественным образом, без отсебятины. Если ты дашь иллюстрированный очерк, в котором будет говориться, что в городе почти одновременно прошли четыре важных международных конференции, — это будет прекрасно. Но связывать их между собой будет натяжкой. — Если окажется, что между ними нет никакой связи, не будет и общего очерка, — сказал Бак, согласен?
Рейфорд Стил почти утратил контроль над собой из-за того, что его скорбь была усугублена беспокойством. Куда подевалась Хлоя?
Весь день он провел дома в тоске и размышлениях, чувствуя себя измученным и угнетенным тесным пространством. Он позвонил в «Панкон». Ему сказали, что ко времени его возвращения из рейса он уже сможет взять свой автомобиль. Телевизионные новости показывали удивительный прогресс в расчистке дорог и восстановлении массового движения. Ландшафт будет выглядеть неряшливо еще многие месяцы. Из свалок извлекли и включили в работу старые краны и скреперы, но по обочинам дорог покореженные обломки еще долго будут оставаться опасными нагромождениями.
К тому времени, как Рейфорд решил позвонить в церковь жены, прошло несколько часов, и он был рад, что ему не пришлось ни с кем разговаривать. Как он и надеялся, на их автоответчике появилось новое сообщение, записанное приглушенным мужским голосом.
— Это «Церковь новой надежды». Мы планируем организацию еженедельных библейских занятий. Пока же мы собираемся каждое воскресенье в десять утра. Весь наш штат, исключая меня одного, и большинство членов нашей общины исчезли. Немногие из оставшихся поддерживают помещение в порядке и распространяют видеокассету, которую подготовил наш старший пастор для такого времени, как это. Вы можете придти в церковь в любое время, чтобы получить ее. Мы ждем вас в воскресенье утром.
«Да, — думал Рейфорд, — пастор часто говорил о восхищении церкви. Именно это очень привлекало Айрин. Неплохая идея — оставить сообщение для тех, кто остался! Ему и Хлое следует получить кассету в ближайшие дни. Он надеялся, что она будет заинтересована, как и он, в открытии истины.
Когда Рейфорд посмотрел в окно, выходящее на улицу, он увидел Хлою. Она расплачивалась с водителем такси. На земле у ее ног стоял большой чемодан. Он выбежал из дома в одних носках и заключил ее в свои объятия.
— О, папочка, — простонала она, — а как все? Он покачал головой.
— Я не хочу этого слышать, — сказала она, отталкивая его и глядя на дом, как будто ожидая, что мать и брат появятся в дверях.
— Мы остались одни, Хлоя, — сказал Рейфорд, и они застыли в сумерках, плача.
Только в Пятницу Бак Уильямс смог получить новости о Дирке Бертоне. Он связался с инспектором округа, где расположена Лондонская биржа.
— Вы должны сказать мне совершенно точно, кто вы такой и каковы ваши отношения с мистером Бертоном, прежде чем я смогу сообщить вам о его состоянии, — сказал Нигель Леонард, — я также обязан сообщить вам, что наш разговор будет записан на пленку. Запись уже началась.
— Простите?
— Я записываю наш разговор, сэр. Если вы этого не хотите, вы можете разъединиться.
— Я последую вашему примеру.
— Что это значит? Вы что же не понимаете, что такое
запись?
— Я это прекрасно понимаю, и включаю свой магнитофон для записи, если вы не возражаете.
— Конечно же, я возражаю, мистер Уильяме. Почему, черт побери, вы. будете делать запись?
— А почему вы?
— Мы здесь находимся в очень сложной ситуации и поэтому должны принять во внимание все нити.
— Что за ситуация? Разве Дирк исчез?
— Боюсь, все это не очень чисто.
— Расскажите!
— Сначала расскажите, почему вас это интересует.
— Мы с ним старые друзшя, однокашники по университету.
— Где?
— В Принстоне.
— Хорошо. Когда? Бак сказал.
— Когда вы последний раз разговаривали с ним?
— Я не помню. Обычно мы пользовались электронной почтой.
— Ваша профессия? Бак помялся.
— Ведущий обозреватель, «Глобал уикли», Нью-Йорк.
— Ваш интерес связан с вашей работой журналиста?
— Я не исключаю этого, — сказал Бак, стараясь не показывать накипающего раздражения, — но я думаю, что мой друг, как бы он ни был значим лично для меня, представлял интерес для моих читателей.
— Мистер Уильяме, — осторожно сказал Нигель, — позвольте мне вполне определенно заявить, имея в виду нашу взаимную запись, что то, что я собираюсь вам сказать, строго конфиденциально. Вы понимаете меня?
— Я…
— Я заявляю вам: все что будет сказано, не подлежит оглашению в вашей стране и Британском содружестве. — Принимаю!
— Простите?
— Вы слышали меня. Я согласен. Это не для записи. Так где же Дирк?
— Тело мистера Бертона было обнаружено сегодня утром в его квартире с пулей в голове. Выражаю вам соболезнования как другу. Установлено самоубийство.
— Кем?
— Властями.
— Какими властями?
— Сотрудниками Скотланд-Ярда и органов безопасности Лондонской биржи.
«Скотланд-Ярд? — подумал Бак. — Надо в этом разобраться».
— А при чем здесь биржа?
— Мы не раскрываем нашу информацию и наших сотрудников, сэр.
— Самоубийство исключено, вы ведь знаете, — сказал Бак.
— Я?
— Если вы следили за ним, вы должны это знать.
— После того, как начались исчезновения, у нас волна самоубийств, сэр.
Бак покачал головой, как будто Нигель мог видеть его через Атлантический океан:
— Дирк не убивал себя, и вы это знаете.
— Сэр, я уважаю ваши чувства, но о том, что происходило в голове мистера Бертона, мне известно не больше,
чем вам. Я был расположен к нему, но у меня нет оснований сомневаться в заключении медицинской экспертизы.
Бак резко бросил телефонную трубку и пошел в кабинет Стива Планка. Он рассказал ему о том, что услышал.
— Это ужасно, — сказал Стив.
— Я знаю человека из Скотланд-Ярда, который был знаком с Дирком, но разговаривать с ним по телефону рискованно. Могу я попросить Мардж заказать мне билет на ближайший рейс в Лондон? Я сумею вернуться к началу всех этих конференций, но мне необходимо быть там.
— Если найдется рейс. Я не знаю, отрылся ли аэропорт имени Кеннеди.
— А как насчет «Ла-Гардиа»?
— Спроси Мардж. Ты знаешь, что Карпатиу будет здесь уже завтра?
— Ты же сам сказал, что это мелочь. Возможно, он еще будет здесь, когда я вернусь.
Рейфорд Стил не мог уговорить свою скорбящую дочь выйти из дому. Хлоя часами просиживала в маленькой комнате брата или в спальне родителей, собирая личные впечатления, чтобы добавить их к воспоминаниям отца. Рейфорду было очень больно за нее. В глубине души он надеялся, что она станет для него поддержкой.
Теперь он знал, что это произойдет не так скоро. Ей нужно было время, чтобы пережить свою утрату. Однажды она объявила, что готова к разговору. После этого она предалась воспоминаниям и предавалась им до тех пор, пока Рейфорду не стало невмоготу, так что он уже не знал, выдержит ли его сердце. Тогда она сменила тему и перешла к рассуждениям о феномене исчезновения как таковом.
— Папочка, в Калифорнии всерьез принимают теорию космического вторжения.
— Ты шутишь?
— Нет. Просто ты всегда скептически относился к таблоидам, а я нет. Я думаю, это как-то связано со сверхъестественными явлениями, чем-то внеземным, но…
— Что?
— Мне кажется, что если какие-то внешние силы способны проделывать все это, они в состоянии и общаться с нами. Не захотят ли они установить здесь свою власть, или потребовать от нас какой-то выкуп, или заставить что-то делать для них?
— Кто? Марсиане?
— Папочка, я не говорю, что верю в это. Скорее, я не верю. Но разве в этих рассуждениях нет смысла?
— Не убеждай меня. Признаю, что я мог бы посчитать что-то в этом роде возможным еще неделю назад, но сейчас у меня совсем другая логика.
Рейфорд надеялся, что Хлоя станет расспрашивать о его теории. Он не хотел начинать прямо с религии. Она
