– Нет, теория пока еще в силе, – засмеялся Биней. – Сейчас мы, то есть Атор – он возглавляет работу, и остается только дивиться его напору – сейчас он пытается найти математическое объяснение тому, почему наши цифры не сходятся с ответом.
– По-моему, это называется подтасовкой данных, – заметил Теремон.
– И мне это подозрительно, – подхватил Ширин. – Вам не нравится результат, и вы подгоняете его под нужный, ведь так? Главное, чтобы сошлось – не мытьем, так катаньем?
– Ну, не совсем так…
– Сознайся! Сознайся! – расхохотался Ширин. – Официант, еще один нельтигир! И «тано особый» для моего молодого друга, нарушителя этики. Теремон, могу я и вам предложить?
– Сделайте одолжение.
– Какое крушение иллюзий, Биней, – продолжал веселиться Ширин. – Я думал, только психологи подгоняют факты под теорию и называют то, что получилось, наукой. Вы, похоже, уподобились Апостолам Пламени!
– Перестаньте, Ширин.
– Апостолы тоже претендуют на звание ученых, – вставил Теремон. Биней и Ширин повернулись к нему. – На прошлой неделе, как раз перед началом дождей, я беседовал с одним из их предводителей. Надеялся увидеть Мондиора, но попал к некоему Фолимуну 66-му, их секретарю по связям с общественностью – очень ловкий, очень умный, очень привлекательный человек. Он полчаса втолковывал мне, что Апостолы обладают строго научными доказательствами того, что 19 тептара будущего года все солнца закатятся, мы погрузимся во Тьму и все до одного спятим с ума.
– Весь мир превратится в большой Таинственный Туннель, да? – весело сказал Ширин. – Этак у нас никаких психиатрических клиник не хватит, знаете ли. И психиатров тоже. Впрочем психиатры ведь тоже свихнутся.
– А что, они еще не все свихнулись? – ввернул Биней.
– И то верно.
– Всеобщее безумие – еще не самое худшее, – сказал Теремон. – Если верить Фолимуну, все небо покроется какими-то Звездами, которые воспламенят и сожгут наш мир. И мы обезумевшей толпой будем бродить по своим пылающим городам. Хвала небу, это всего лишь бред Мондиора.
– А вдруг нет? – внезапно отрезвел Ширин, и его, круглое лицо вытянулось. – Вдруг в этом что-то есть?
– Что за слова, – сказал Биней. – Пожалуй, по этому поводу следует выпить еще.
– Ты еще не допил того, что у тебя в стакане.
– Велика важность! Все равно надо выпить еще – потом. Официант! Официант!
Глава 14
Атор 77-й чувствовал, как усталость накатывает на него мерцающими волнами. Он потерял уже всякое представление о времени. Неужели он вправду просидел за столом шестнадцать часов подряд? И вчера тоже. И позавчера…
Так, во всяком случае, утверждала Наилда. Атор только что говорил с ней по видеофону, и у жены был измученный, явно обеспокоенный вид.
– Ты не хочешь пойти домой отдохнуть, Атор? Ты пропадаешь там практически круглые сутки.
– Разве?
– Ты ведь уже не молоденький.
– Но и не дряхлый старец, Наилда. А эта работа меня бодрит. После десяти лет подписывания бюджетных ведомостей и чтения чужих докладов я наконец-то занялся настоящим делом – и счастлив.
– Но тебе в твоем возрасте совсем не обязательно заниматься наукой, – еще больше обеспокоилась Наилда. – Ты уже составил себе имя, Атор.
– Ты так думаешь?
– Твое имя навеки останется в истории астрономии.
– Покрытое позором, – со злостью бросил Атор.
– Я тебя не понимаю…
– Не волнуйся за меня, Наилда. Я не собираюсь помирать за столом, уверяю тебя. Работа сделала меня снова молодым. И завершить эту работу никто, кроме меня, не может. Если это звучит самоуверенно – ничего не поделаешь, мне абсолютно необходимо…
– Да, конечно, – вздохнула она. – Только не перенапрягайся, Атор. Это все, о чем я прошу.
Не перенапрягся ли я в самом деле, спросил себя Атор? Да, конечно, так и есть. Но иначе не получается. Таким делом нельзя заниматься наполовину, ему надо посвящать себя целиком. Создавая теорию всемирного тяготения, он работал по шестнадцать, по восемнадцать, по двадцать четыре часа в сутки целыми месяцами, засыпал ненадолго, лишь когда не мог больше выдержать, и просыпался свежим и готовым к труду, с головой, полной уравнений, которые не успел решить перед сном.
Но тогда ему было всего тридцать пять, а теперь уже семьдесят. С возрастом не поспоришь. Голова болела, в горле пересохло, в груди стучало, как молотом. Несмотря на то, что в кабинете было тепло, пальцы похолодели от усталости, в коленях ломило. Все тело протестовало против нагрузки, которой подверг его Атор.
Еще немного, пообещал себе старик – и пойду домой. Еще чуть-чуть.
Итак, постулат номер восемь…
– Разрешите?
– Кто там еще? – непроизвольно рявкнул Атор и, обернувшись, увидел у двери молодого Йимота, который так корчился и подергивался, словно плясал на горячих угольях. Глаза его были полны ужаса. Йимот всегда робел перед директором, как и все остальные – не только аспиранты – и Атор к этому привык. Он знал, что внушает окружающим страх. Но сейчас Йимот перешел все границы – он таращился на директора в явном ужасе, смешанном с чем-то вроде изумления. Наконец, с трудом обретя дар речи, он прохрипел:
– Вот расчеты, которые вы просили, доктор.
– Да-да. Давайте.
Рука Атора сильно дрожала, когда он протянул ее за табуляграммами, принесенными Йимотом. И они оба со страхом отметили эту дрожь. Длинные костлявые пальцы старика, белые как мел, тряслись так, что не снилось даже Йимоту, известному своими никудышными нервами.
Атор приказал руке успокоиться, но она не подчинилась. С таким же успехом он мог бы приказать Оносу повернуть по небу вспять. Он с трудом взял у Йимота бумаги и швырнул их на стол.
– Может быть, вам принести что-нибудь, доктор? – спросил Йимот.
– Лекарство, что ли? Да как вы смеете…
– Нет, что-нибудь перекусить или прохладительное питье, – пролепетал Йимот и попятился, словно боясь, что Атор вот-вот с рычанием вцепится ему в горло.
– А, вот что. Нет, я чувствую себя превосходно, Йимот. Превосходно!
– Да, доктор.
Аспирант вышел. Атор на миг прикрыл глаза и сделал четыре глубоких вдоха и выдоха, стараясь овладеть собой. Он был уверен, что его труд близится к концу. Расчеты, которые он поручил Йимоту, почти наверняка должны стать заключительной фазой. И теперь вопрос в том, кто с кем раньше покончит: он с работой или она с ним?
Атор просмотрел расчеты Йимота. На столе перед ним стояли три компьютера. На левом экране светилась ярко-красная орбита Калгаша, вычисленная по формуле теории всемирного тяготения. На правом горела ярко-желтая орбита, полученная Бинеем на новом университетском компьютере и подтвержденная недавними астрономическими наблюдениями. На среднем обе орбиты помещались одна над другой. За последние пять дней Атор разработал семь различных постулатов, объясняющих расхождение между теоретической и реальной орбитами, и мог вызвать любой из них на средний экран одним нажатием клавиши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
