– Никаких псов не было, – доброжелательно поправил Латимер.
– Во всяком случае, мне казалось, что были, – парировала Дортеа, посмотрела на Бенедикта и Харриет и вспомнила, о чем идет речь. – Видите ли, я его люблю. Наняв Латимера, Пирс совершил по отношению ко мне самый лучший поступок за всю свою жизнь.
Латимер кашлянул, и Харриет показалось, что щеки его порозовели.
– Ваш муж узнал о… – она очень тщательно подбирала слова, – ваших отношениях с его слугой?
– Причем исключительно глупо. – Внезапно черты лица герцогини печально обмякли. – Хотя я не сомневалась, что уже слишком стара для подобных глупостей, я вдруг забеременела. И никак не могла объяснить это мужу, с которым уже много лет не делила супружеское ложе.
– И что случилось? – В голосе Бенедикта уже не слышалось той требовательности, что раньше.
– Ему рассказала о беременности жены одна из горничных Дортеи, – сказал Латимер с угрюмой ненавистью.
Харриет вздрогнула от дурного предчувствия. Она не видела детей в доме леди Крейчли.
– Он явился ко мне с кочергой. И бил меня до тех пор, пока…
Харриет прижала ко рту сжатый кулак.
– Он не знал, что отец – я, – произнес Латимер. Лицо его оставалось суровым, но глаза заблестели. – Я дождался нашего следующего выхода в лондонские трущобы. Он был в борделе, в постели, когда я его застрелил.
– Свидетели были? – спросила Харриет.
Латимер улыбнулся Бенедикту, а Бенедикт посмотрел на нее.
– В борделях редко кто-то что-то видит.
Харриет кивнула, словно теперь ей все стало понятно, и быстро запретила себе думать о том, откуда Бенедикт знает, что и как происходит в борделях.
– Рассказать о том, что произошло, – пояснил он, – значит, признать, что заведение пользуется сомнительной репутацией.
– Понятно, – сказала Харриет, отвернувшись от Бенедикта, от всей души желая, чтобы он держал свои обширные познания при себе.
И тут в рощице, в которой произошла вся история со стрелой, она увидела женщину, ту же самую, что встревоженно смотрела на Харриет снизу, из бального зала, перед падением. Странно, подумала Харриет, что можно разглядеть эту женщину на таком расстоянии. Казалось, она притянула к себе лунный луч, и теперь он заставлял светиться и ее темное платье, и бледное лицо. Она смотрела на камни, которые Харриет рассматривала чуть раньше. Потом, словно почуяв, что за ней наблюдают, незнакомка вскинула подбородок и медленно повернула голову в сторону Харриет.
– …я получила первое требование денег, – говорила леди Крейчли, – когда начала реставрировать старый дом.
– Возможно, кому-то показалось, что вы разбогатели, раз у вас появилась возможность ремонтировать его, – произнес Бенедикт.
Дортеа рассмеялась.
Незнакомка могла бы оказаться статуей, если бы не моргала, если бы грудь ее не вздымалась и не опускалась. Харриет нахмурилась.
– …именно по этой причине я и не могла больше подчиняться шантажисту. У меня просто нет столько денег, сколько он от меня требует. Я стала сжигать письма сразу же, как только они приходили, и перестала отдавать то немногое, что у меня имеется.
– Через два месяца, – вставил Латимер, – случилось то странное происшествие с каретой.
Сердце Харриет замерло, она поняла, что показалось ей таким странным в этой незнакомке. Грудь ее действительно вздымалась и опускалась, но из приоткрытых губ не вылетало ни малейшего облачка.
Незнакомка – с того момента, как Харриет стала за ней наблюдать – лишь имитировала дыхание, но не дышала.
– Я хочу вернуться в дом, – сказала Харриет.
Глава 16
– Леди Крейчли, вы слышали о тех, которых иногда называют «люди Филдинга»?
Его слова заставили Латимера, провожавшего свою хозяйку в ее комнаты, остановиться посреди лестницы. Дворецкий обернулся, с весьма заметным опасением глядя на стоявшего у подножия лестницы Брэдборна.
– Да, сэр, – произнесла Дортеа.
– Бенедикт! – Это заговорила Харриет. До самого возвращения в дом она была крайне необщительна. Почти так же, как утром, она нервно дергала рукава-буфы у своего платья и то и дело оглядывалась, словно что-то могло погнаться за ними из темноты. Однако теперь Бенедикт полностью завладел ее вниманием.
Харриет смотрела на него. Она больше не выглядывала взволнованно на улицу, в ночь.
– Вы сыщик с Боу-стрит?
– Да, – кивнул он.
Женщин, обеспеченных достаточно, чтобы позволить себе отдых в деревне, редко привлекают мужчины, вынужденные искать себе работу. Но Харриет ему улыбнулась, и в ее улыбке он увидел искреннее одобрение и заинтересованность.
Леди Крейчли протянула бледную руку и вцепилась в своего любовника.
– Вы приехали не для того, чтобы забрать моего Латимера?
– Нет, мадам, не для этого. – Теперь Бенедикт понял опасения дворецкого. Люди такого рода, привыкшие к тяжелой жизни, знающие все о тайных делах борделей и опиумных притонов, редко бывают высокого мнения о законниках. В особенности после того, как убьют мужа своей богатой возлюбленной.
Бенедикт наклонил голову:
– Думаю, я смогу кое в чем помочь вам.
– Отлично! – усмехнулась Харриет.
– Подозреваю, что это будет сложно, потому что вы сожгли все улики, ведущие к шантажисту. – Леди Крейчли вздрогнула. – Но если я как следует поищу, то сумею найти то, что нужно.
– Вы серьезно, мистер Брэдборн? – спросила Дортеа. – Вы найдете врага, который посылает мне эти ужасные письма с угрозами?
– Речь идет не только о письмах, леди Крейчли. Мерзавец уже дважды мог убить Харриет. Это ему даром не пройдет. – Бенедикт посмотрел на Харриет, обхватившую ладонями забинтованные локти и смутившуюся от всеобщего внимания.
Интересно, был ли в ее жизни хоть кто-то, так настойчиво стремившийся уберечь ее от страданий? Был ли в ее жизни хоть один такой мужчина?
– Мистер Брэдборн, я буду признательна вам за любое содействие. – Из голоса Дортеи быстро исчезли демоны прошлого. – И Латимер тоже.
Дворецкий рядом с ней что-то пробурчал.
– Нужно, чтобы ваш дом был доступен мне полностью, – сказал Бенедикт. – Мне не хочется объясняться со слугами. Но при этом я не хочу, чтобы они знали о моих целях.
– Разумеется.
– Вероятно, мне потребуется хорошая верховая лошадь.
– Наши гости имеют полное право пользоваться конюшнями, – кивнула Дортеа.
– У нас есть парочка скакунов, – нехотя произнес Латимер, – которых мы держим отдельно от тех, что предлагаются гостям. Они более пригодны для дальних поездок. Воспользуйтесь ими.
Бенедикт кивнул:
– На рассвете я обыщу все поместные земли. Буду искать хоть какие-нибудь зацепки, чтобы выяснить, кто сегодня вечером выпустил эту стрелу.
