Да потому, что фотографии самые что ни на есть подлинные. Я всегда играю честно. Тебе это должно быть известно не хуже меня. Фотографии у меня всегда подлинные.
— Да уж, — совсем печально промямлил Алексей. — А что будет со мной?
— Не волнуйся, ты будешь свободен от своих обязательств передо мной в тот день, когда мы обвенчаемся с Дюшей. Пойми, я иду на брак с Дюшей не только ради его денег. Я хочу быть рядом с тобой. И чем дольше нам с тобой удастся водить Дюшу за нос, тем лучше. Сомневаюсь, что Дюша будет рад узнать, что ты — его родной дядя — помог мне обвести его вокруг пальца.
— А Ингрида? — спросил Алексей. — Что скажет она? Она ведь не дура, поймет, зачем я помогал тебе.
— Ну и что? Она ничто без тебя, пустое место, — сказала Сильви. — На развод она не решится, во-первых, потому, что католичка. А во-вторых, вся ее жизнь заключена в детях. Она будет терпеть от тебя все, что угодно. Все твои измены. Лишь бы правда не вышла наружу. Ведь тогда будущее Вилли с Яном будет погублено.
Возникло недолгое молчание, заполненное сопением Алексея.
— Что ты так погрустнел? — спросила Сильви. — Что случилось с моим котеночком? Пойми, нам с тобой лучше всего быть друзьями. Иначе мы можем здорово навредить друг другу. А я вредить тебе не хочу. По крайней мере пока. Ну, поцелуй свою кошечку.
Ты же это любишь.
Судя по последовавшим дальше звукам, Алексей это и в самом деле любил. И делал с большим азартом и интересом. Инне прямо плохо стало от мысли, что Наташа сидит буквально в метре от того места, где эта развратная парочка тискает друг друга. Бедный невинный ребенок! Что ей приходится пережить из-за своей сестрицы! А Сильви разошлась вовсю. От ее дыхания портьеры развевались, словно от урагана.
— О, ты дьявол! — вопила Сильви. — Еще, еще сильней, Давай! Давай! О-о!
Инну попеременно бросало то в жар, то в холод.
Лично ей не давала покоя мысль об Ингриде, которая могла в любой момент заглянуть в библиотеку. Но влюбленная парочка на ковре ни о чем таком и думать не думала. И что там такое у них есть на Ингриду, чтобы она не устроила скандала?
Всякая нормальная женщина, заставшая мужа на ковре с молоденькой девчонкой, показала бы ему, где раки зимуют. Мужу бы жизнь немила стала. А тем более такая женщина, как Ингрида, она бы уж точно обиды не простила. Но тем не менее парочка развлекалась, ничуть не боясь гнева обманутой жены. Инна прямо извелась вся, пытаясь представить, что это могла быть за постыдная тайна, которая удержала бы Ингриду от расправы над изменниками.
Наконец Сильви испустила последний стон и затихла. Инна облегченно перевела дыхание и с удивлением отметила, что она вся покрыта потом. Словно не Сильви, а она сама только что скакала на Алексее. Надо же, и про больную руку сразу же забыл, кобель. Парочка обменялась прощальными поцелуями, заверила друг друга в вечной любви и преданности, причем заверения с обеих сторон звучали одинаково фальшиво.
Затем Сильви с Алексеем покинули поодиночке библиотеку.
— Ну и ну! — сказала Наташа, когда Инна вытащила ее из-под кресла. — Им бы в порнухе сниматься.
Денег бы загребли!
— Наташа, надеюсь, ты заткнула себе уши и закрыла глаза, когда все это началось? — поинтересовалась у сестры Инна.
— Как же? — усмехнулась та. — Чтобы пропустить самое волнующее зрелище в моей короткой жизни?
Ты меня за идиотку принимаешь?
Инна тяжело вздохнула и решила, что лучше об этом больше не говорить. Постепенно само забудется.
— Что ты так волнуешься? — раздался голос Наташи. — Тебе ли смущаться?
— Я не за себя, а за тебя переживаю, — растерялась Инна. — Ты еще так молода.
— Зрелище здорового секса никому и ни в каком возрасте не помешает, — наигранно бодро сказала Наташа. — Вот если бы сюда явился Дюша со своим любовником или даже любовниками, то это было бы тяжеленько пережить.
— Меня больше интересует, что там Сильви говорила об афере, которую она задумала провернуть с Дюшей, — попыталась Инна увести разговор от опасной темы в сторону.
И ей это удалось вполне.
— Да, я тоже не поняла, — с готовностью подхватила Наташа. — Зачем Сильви что-то выдумывать и суетиться, чтобы женить на себе Дюшу? Он сам ведь только и мечтает о браке с этой дрянью.
— Что-то тут не то, — сказала Инна. — Нужно получше выяснить про эту Сильви. Кто бы нам мог про нее рассказать? Что там с Сильви такое ужасное, что даже деньги ее папаши не смогут это перетянуть.
— Думаю, что если кто-то и сможет нам помочь, то это прислуга в доме папаши Сильви, — сказала Наташа. — Прислуга все семейные тайны всегда знает.
— Знать-то прислуга много чего знает, но как заставить их поделиться своими знаниями?
— Особенно по этой части хороша уволенная прислуга, — сказала Наташа. — Или чем-то обиженная.
Завтра же поедем в дом папаши Сильви.
— Постой, мы завтра собирались ехать в Мадону, в архив загса, — сказала Инна. — Чтобы узнать тайну Ингриды. А тайна точно есть, раз Сильви собирается припугнуть ею Ингриду.
— В архив завтра рано, — сказала Наташа. — Там никого не будет. Праздники же еще. Поедем к папаше Сильви и по пути заглянем к Роберту. Может быть, он наконец явился домой.
— Ты знаешь адрес Сильви? — удивилась Инна.
— Не знаю, но могу узнать, — сказала Наташа. — Хотя бы у того же Дюши. Он ведь наверняка побывал в доме будущего родственника.
И Наташа отправилась к Дюше. Тот до сих пор еще не пришел в себя от шока после того, как Наташа предложила прибраться у него в комнате. Поэтому адрес дал почти без борьбы. Дом находился в месте элитной застройки на берегу Даугавы. Дюша объяснил, как туда добраться, и лишь затем поинтересовался, зачем он Наташе нужен.
— Нужен, и все, — отрезала Наташа, которая могла себе позволить быть грубой. Как-никак вожделенный адрес был уже у нее в руках. — Потом скажу.
— Ты там не напорти мне ничего, — предупредил ее Дюша. — Не болтай языком попусту. А то отец Сильви знаешь какой крутой. Мигом запретит дочери выходить за меня замуж, если пронюхает, что тут что-то не то. Эх, зря я тебе, дурак, адрес дал.
— Не беспокойся, все будет в порядке, — успокоила его Наташа. — Я не собираюсь там с твоим будущим тестем беседовать. Просто охота посмотреть, как живут миллионеры. Вот и все. Я даже внутрь в господские хоромы заходить не буду.
— Ага! — обрадовался Дюша. — Снаружи посмотри, и все. Дом у него замечательный. Три этажа, всюду чугунное литье, черепица и белая штукатурка. Очень стильно.
— А отец Сильви, он из себя какой? — спросила у него Наташа.
— Сейчас покажу, — сказал Дюша и пошел к своей дорожной сумке.
Из бокового отделения он достал кожаный бумажник, из него — цветную фотографию, на которой была запечатлена хорошенькая смеющаяся девушка и седовласый мужчина с тяжелыми чертами лица. Немного полный, если уж говорить откровенно. В девушке Наташа без труда признала Сильви.
— Это Сильви, — подтвердил Наташину догадку Дюша. — А это ее отец.
— Суровый какой! — ужаснулась Наташа. — Одни брови чего стоят. А ты уверен, что он отец Сильви?
Она не очень-то на него похожа.
— Слушай, я в такие дебри не лезу, — вспылил Дюша. — Мне и собственных скелетов хватает. В чужие шкафы мне лазить резона нет. Откуда мне знать, отец он ей или ее мамаша ему рога наставляла.
— Ясно, тебя это особенно не интересует, — сказала Наташа. — Тебе бы только денежки получить, которые твой свекр за Сильви даст.
— Ты думай, что мелешь! — взвился Дюша. — Не дай бог, тебя кто-то услышит. Господи, ну за что ты мне дуру-сестрицу послал? Я тебя завтра никуда не пущу. Очень мне нужно, чтобы ты моему свекру наболтала черт знает что.
— Не буду, не буду я ему ничего говорить, — зачастила Наташа. — Обещала ведь уже. Ты когда у Сильви дома был, то отец к тебе как относился? Он был не против твоего появления? Он вообще знал, кто ты такой?
— Кто я такой, знал, а виделись мы с ним всего один раз, — сказал Дюша. — Сильви живет отдельно от отца. У нее небольшая квартирка в городе. Я ее понимаю, сам с большим удовольствием поселился бы отдельно от предков. А то за каждый шаг отчитаться нужно. Конечно, никаких друзей привести в дом нельзя, ничего нельзя.
— Ну это уж, конечно, — ехидно согласилась Наташа с ангельски невинным видом. — Значит, ты был в гостях у отца Сильви только один раз? И как тебя принимали?
Дюша кинул на сестру подозрительный взгляд, ожидая новой ловушки. Но Наташина мордашка выражала лишь искреннюю заботу.
— Нормально встречали. Даже тепло, — сказал Дюша. — Отец Сильви посадил меня в свое самое лучшее кресло, сунул в зубы сигару и вообще держал себя очень любезно. Мы с ним долго беседовали. Он мне рассказывал про свою молодость. Как он заработал свой первый миллион. Сказал, что только первый достался ему с трудом, а остальные уже прямо сами в руки просились. В общем, нормальный старикан. Любит удариться в воспоминания. Про политику поговорили, про Сильви. Какая она была в детстве. И как он сильно ее любит. Ну, всякая такая чепуха. Сильви потом сказала, что я ему понравился. Вот я и решил, что могу пригласить ее и объявить о нашей с ней помолвке.
