Карабин тихим сигналом сообщил, что магазин опустел.
Вот и всё. Отвоевался.
Я полез доставать термическую гранату из криптора, чтобы забрать с собой, как можно большее количество отвратительных тварей, но понимал — не успеваю. Однако ж успел.
Открыл глаза и увидел, что как и охотник, охранявший гнездо, они не перешагнули едва видимую линию света и тени. В первый раз я не придал этому значения, но вот сейчас это стало очевидно. Гигантские насекомые не желают выходить на свет, источаемый сияющим деревом.
Отойдя подальше, я убедился, что ни одна тварь не последовала за мной. Повернувшись к древу, я увидел, что оно уже изрядно потускнело, грозя в течение нескольких минут, погрузить всё плато в густую лиловую тень. Тогда тварей ничто не будет сдерживать.
Можно попробовать укрыться в десантном боте!
Поспешно отступив к кораблю, я увидел, что напряжённая и собранная тоненькая Ахири стоит с костяным копьём наготове.
— Заходим внутрь, — сказал я, махнув рукой, — Там их слишком много…
Моя спутница сосредоточенно кивнула, словно поняв меня.
Я связался через вокс с десантным ботом и отдал приказ открыть люк. Корабль словно облегчённо вздохнул открываясь. В шлюзовой камере царил полный разгром. Всё, что могло быть тут разбито, было разбито. На полу лежало два истлевших трупа. Охотник и кто-то из экипажа. Сейчас было не до сантиментов, и я просто перешагнул тело бывшего сослуживца, превратившегося в прах. Оставив Ахири в шлюзе, система безопасности всё равно бы её не пустила дальше, сам вошёл в обитаемый отсек бота, не размениваясь ни на что другое, сразу прошёл в рубку.
Сев в кресло пилота осмотрелся, системы управления остались целыми. Бот узнал меня. Я подключился к бортовому компьютеру и попытался запустить двигатели. Они не реагировали. Это значило только то, что мы никуда не летим. Бортовые системы показывали, что двигатель повреждён. Система жизнеобеспечения работала только на очистку забортного воздуха. Герметичность нарушена. Реактор? Работоспособен. Система вооружения? Ракетная установка не работает. Проверил, отвечает ли спаренная скорострельная гаусс-пушка. Безрезультатно. Плазменное орудие? Есть ответ системы.
Снаружи уже полностью стемнело. На обзорном экране было видно, что свет больше не сдерживает гигантских насекомых и те подбирались к боту шевелящимся ковром. Я с садистским удовольствием активировал плазменное орудие. Из броневой пласталевой пластины корпуса поднялась башня плазменного орудия, первым же выстрелом проделавшая просеку в живом ковре из насекомых. Рассмеявшись, установил режим автоматического управления огнём, чтобы орудие стреляло во всё, что тяжелей десяти килограмм и подходит ближе, чем на сто метров к кораблю.
Всё… На какое-то время спасены.
Теперь пора к Ахири, сообщить её эту новость. Я вышел в шлюз и открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь эдакое. В своём неподражаемом стиле, как девушка бросилась мне… Сначала показалось, что целовать руки, но моё запястье что-то кольнуло. Моя спутница отскочила в противоположный конец шлюзовой камеры и смотрела на меня с каким-то странным выражением. Поднеся к глазам своё левое запястье, я посмотрел на него. Больше всего было похоже на металлическую шляпку гвоздя из-под которой вытекала капля крови. Подняв взгляд на Ахири я спросил:
— Ахири, что это…
Слова застряли у меня в горле, в глазах потемнело. Облокотившись на стену, я сполз по ней, чтобы не упасть.
21. Боль
А потом пришла боль.
Всё что я понял — Ахири предала меня, воткнув этот отравленный гвоздь в моё запястье. Я вцепился в серебристую шляпку ногтями и попытался её вытащить, но проклятая металлическая заноза сидела прочно. Оттого что я её расшатал, мне стало только хуже. Кровь, текущая из-под шляпки, сделала чужеродный предмет в организме настолько скользким, что теперь за него стало совсем не ухватиться.
Что остаётся? Нужно рубить руку! Но сначала…
Левая рука до плеча уже отказывалась меня слушаться, но правая всё ещё исправно работала. Я, подняв карабин, навёл его на Ахири. Верней, попытался это сделать. Спутница, злорадно ухмыльнувшись, ударила древком копья по моему правому запястью. Карабин выпал из руки, с металлическим звуком упав на пол шлюзового отсека. Превозмогая боль, я попытался встать, но не тут-то было! Ещё один точный удар древком копья в солнечное сплетение отправил меня обратно на встречу с твёрдым металлическим полом, заставив меня скрючиться у стены.
Раскалённые иглы от запястья добрались уже до шеи, и боль становилась нестерпимой. В этот момент я понял, что если не сделаю себе инъекцию обезболивающего, то рискую погибнуть от болевого шока. Браслет криптора, принадлежавший мёртвому космическому пехотинцу, оказался прямо подо мной. Я нацепил его вторым на левую руку и оставалось только активировать, но Ахири ударила меня ещё раз и прижала к полу коленом, уперев его мне между лопаток.
Боль стала такой сильной, что я заорал, не в силах больше сдерживаться. А боль растекалась уже по позвоночнику вверх и вниз, захватывая тело без остатка. Разум отключился, боль превратила меня в страдающий и вопящий кусок плоти, неспособный связано мыслить. Такой силы и интенсивности чувство мне было не с чем сравнить. Вероятно, что я до сих пор не отключился, нужно было сказать принятому наркотику «Шаг Смерти». Секунды растягивались в вечность. Сказать сколько это продолжалось, пока я не вырубился, было невозможно.
Однако моё беспамятство не было абсолютным, через какое-то время сознание всплывало на поверхность, но едва придя в себя, я снова проваливался в черноту беспамятства, испытав нестерпимые страдания.
Я даже кричать уже не мог. Сил хватало только на то, чтобы с трудом хрипло дышать. Чувство реальности было утеряно, я сбился со счёта сколько раз приходил в себя, только, для того чтобы потерять сознание. Казалось, что боль свила себе гнёзда в каждой клетке моего тела. Думаю, если бы контроль тела остался за мной, то я бы непременно себя убил, только чтобы не испытывать больше эту боль.
Но даже роскоши распорядиться собственной жизнью я был лишён. Не слушалась ни одна из конечностей, так что оставалось только ждать. В любом другом случае, я бы сам себя удавил, или откусил себе язык, зубами выгрыз себе источники боли или разбил голову о стену.
Но это не мешало моему телу биться и дёргаться в судорогах вопреки всякой логике. Меня выгибало от боли так, что я становился на мостик без помощи рук, всё тело колотило и подбрасывало.
Вынырнув из омута беспамятства в очередной раз, я подумал — «Убью». О ком это я так? О той, что воткнула мне в запястье гвоздь и заставила так
