— Мейделин, нам пора.
Глава 9.
Экипаж не похож на обычный. В этом я убеждаюсь сразу — сиденья мягкие, как раз подходят для долгих путешествий. Понимая, сколько это стоит, я в изумлении кошусь на инквизитора, но тот как ни в чем не бывало подает мне руку и помогает зайти внутрь.
— Риндан…
— Садись, — заявляют мне и помогают удобно устроиться, — тебе не холодно?
Слов не остается и я качаю головой, разглядывая обстановку нашего экипажа.
Здесь все создано для удобства пассажиров. Небольшое углубление в стене скрывает шкафчик с напитками и Максвелл тут же открывает дверцу, доставая из потайной ниши два бокала.
— Шампанского? — предлагает он, — тебе сейчас можно.
Ну да, можно — резерв-то пуст.
— Немного, — пожимаю плечами я, глядя на извлеченную следом бутылку и подмечая, что шампанское-то тоже не из дешевых.
Совсем не из дешевых.
Но Максвелла, судя по всему, это волнует мало — он с легким хлопком открывает шампанское и наполняет бокалы золотистой жидкостью.
— За тебя, — улыбается уголками губ и осторожно касается своим хрусталем моего.
Некоторое время мы едем в тишине. Вертя в пальцах тонкую ножку бокала, я размышляю о вчерашнем разговоре с Ирмисом. Затрагивать эту скользкую тему сейчас не хочется и решение напрашивается само собой: я откладываю все выяснения на послепраздничную рутину. Ни к чему об этом говорить сейчас.
— О чем задумалась? — считывает мое выражение лица инквизитор.
— Так, о разном, — я ставлю бокал на откидной столик и расстегиваю шубку. Мужчина внимательно следит за моими движениями и, стоит мне только сбросить тяжелый мех с плеч, сразу поворачивает рычаг включения отопления. Эта забота приятна и в какой-то степени даже уже привычна, поэтому я не удивляюсь. А затем Риндан пересаживается на мою сторону, сбрасывает пальто и прижимает меня к груди.
— От тебя табаком пахнет, — жалуюсь я, прикрывая глаза.
— Это не я, это Вальтц, — в тон мне отвечает он, — даже не думал, что он такой куряга.
— Ты давно его знаешь?
— Давно, — он замолкает, а затем вновь начинает говорить, — познакомились три года назад, он заезжал на север по одному делу. А затем меня откомандировали в столицу на полгода.
— И как столица?
— Суетливо, фальшиво, людно, — вздыхает он, — в Лаерже мне нравится на порядок больше.
— Что? — отстранившись от инквизитора, я неверяще смотрю на мужчину, — у нас?!
— Здесь тихо и спокойно, — с легкой улыбкой объясняет он, — не люблю суету.
— А почему тебя перевели?
Вопрос я задаю спонтанно, не желая этого и тут же замолкаю, понимая, что копнула глубже, чем рассчитывала. Но Максвелл не удивляется — протягивает руку и пропускает сквозь пальцы выбившуюся из узла волос прядь.
— Лгать не буду. Возникли некоторые сложности и меня попросили сменить место работы.
— Что за сложности? — поднимаю бровь я, но тут же понимаю — на этот вопрос ответа уже не получу.
— Я расскажу тебе потом. Обязательно, — и Риндан вновь привлекает меня к себе, целуя в макушку.
Мы останавливаемся спустя полтора часа на каком-то придорожном постоялом дворе. Здесь тоже развернуто какое-то подобие ярмарки и, направляясь к удобствам, я мельком пробегаю глазами по вывешенным цветастым платкам и выложенным в ряд расписным пряникам.
Горячей воды в кране нет — я быстро ополаскиваю руки под струей ледяной воды, разглядывая свое отражение в зеркале и констатируя, что румянец мне идет.
Максвелл уже ждет меня у дилижанса. Он выглядит хмуро и украдкой подавляет зевок.
— Ты не спал, — напоминаю я, когда экипаж вновь трогается.
На этот раз мои слова без внимания не оставляют.
— Да, — покладисто кивает мужчина, — пожалуй, час отдыха мне не помешает.
Он засыпает, кажется, мгновенно — как только его голова касается моих колен. Чувствуя легкую тряску, я гляжу в окно, поглаживая мягкие волосы Риндана и слушая его мерное дыхание. Мы едем по проселочной дороге через лес — и толстые стволы высоких сосен, засыпанных снегом, порождают в моей душе ощущение беззаботности и легкости. А ещё — защищенности — такой, как была только в детстве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В Нойремштир — маленькую туристическую деревушку — мы въезжаем через западные ворота. Караульный гвардеец быстро проверяет наши документы и шлепает красную печать на путевой лист. Разбуженный две минуты назад Риндан сонно хлопает глазами, напоминая мне мальчишку, которому рано утром надо в школу. Он недоуменно озирается, но на удивление быстро приходит в себя, доставая из внутреннего кармана пальто удостоверение и хмуро уточняя у гвардейца причину остановки.
— Внутреннее распоряжение, — не сдается тот.
Низкие ворота распахиваются, пропуская нас внутрь.
— Странно — впервые слышу о таком распоряжении, — замечает Максвелл, отодвигая оконную шторку. Внутрь экипажа тут же врываются отдаленные звуки музыки.
— Может, в связи с праздником, — допускаю предположение я.
— Или с близостью пустошей, — пытается шутить он.
Пустоши Шарры здесь действительно рядом — кажется, протяни руку и дотронешься до огромных обугленных валунов, стоймя стоящих на каменном, продуваемом всеми ветрами плато. Лобное место — общая могила многих сотен одаренных. Говорят, что даже сейчас, если прислушаться, можно услышать многочисленные крики и стоны тех, кого сожгли там несколько веков назад.
Я была на плато единожды и больше не хочу.
— Я забронировал нам жилье в гостинице у восточных ворот, — информирует тем временем Риндан, — далековато от центра, но зато номер приличный и кухня вкусная.
— Бывал здесь?
— Нет. На работе просветили.
Cловно подтверждая слова инквизитора дилижанс сворачивает в узкий переулок и, миновав его, выезжает на параллельную дорогу. Здесь уже царит атмосфера праздника — разноцветные светящиеся гирлянды, развешанные между столбами приветственно мерцают, а суета и прогуливающиеся люди наводят на мысли о том, что на ярмарке будет о-очень тесно.
— Люди — удивительные существа, — комментирует Максвелл, тоже выглядывая в окно, — пустоши рядом, а они совсем не боятся! Готов поклясться, в другие дни Нойремштир вымирает.
— Возможно, — не спорю я, — мне кажется, они просто верят в чудо.
— Или в стадный инстинкт, — хмыкает мужчина, — мысли о том, что если ты в толпе, то с тобой ничего не случится губительны уже сами по себе.
— Думаешь, в одиночку вероятность возрастает? — фыркаю я.
— Вероятность всегда одна и та же. Просто любят снять с себя ответственность.
Интересный разговор приходится прервать — дилижанс останавливается перед серым трехэтажным домом с очень скромной и практически незаметной вывеской.
Это дорогая гостиница. Очень — констатирую я, разглядывая обманчиво-скромный холл с простоватыми на вид диванчиками. Я знаю эту фирму — кажется, именно с ней заключен контракт на обустройство личных рабочих зон кардинала.
— Угловой люкс на третьем этаже, — невзрачный клерк, запакованный в серый сюртук, протягивает нам по странной на вид карточке. Я послушно тянусь к сумке за удостоверением, но служащий непреклонно качает головой, — у нас действует строгая конфиденциальность.
“И, кажется, четкая система рекомендаций” — добавляю я про себя, глядя, как Риндан забирает свою карточку и, подхватив наши сумки, направляется к лестнице.
Поднимаясь по ступеням, я тщетно пытаюсь игнорировать вертящиеся в голове мысли. Поездка вышла Максвеллу в копеечку — и я сомневаюсь, что он мог себе такое позволить на жалованье инквизитора. Но мужчину, кажется, не беспокоят финансовые вопросы — он как ни в чем не бывало шествует по короткому коридору и, добравшись до необходимой двери, прикладывает карточку к замку. Щелчок — и створка послушно распахивается, открывая нашему взору наше же пристанище на ближайшие два дня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Номер роскошен — об этом свидетельствует все: и простая на вид мебель, и широкая кровать, застеленная покрывалом из вионнского королевского шелка, и стены, вручную расписанные почти незаметными узорами.
