Беверли поспешно завернулась в простыню. Выглядела она подавленно.
— Не сердись, — сказал я, — мне следовало вести себя сдержаннее.
— Мне угрожает опасность, Джейсон? — спросила она.
— Нет, — постарался успокоить ее я, — конечно нет.
Беверли подняла на меня глаза.
— Я женщина Земли, а не девушка Гора.
— Я прекрасно это понимаю, — сказал я, — Мне действительно очень жаль, что так получилось.
— Надеюсь, ты никогда не будешь вести себя со мной с позиции силы.
— Я ведь уже извинился.
Происходящее начинало действовать мне на нервы.
— Ты ведь тоже уроженец Земли, настоящий джентльмен, а не здешний невежественный дикарь. Такие мужчины, как ты, служат и угождают женщинам, поэтому бояться их нечего. Намотай это себе на ус.
— Прости меня, — повторил я, — мне очень жаль.
— На будущее — не вздумай распускать руки. Я не игрушка для удовольствий. Сегодня на этом торжище ты наверняка видел, как меня заставляли принимать разные позы и проделывать всякие гадкие вещи?
— Видел, — согласился я.
— Так вот, забудь об этом. Никогда даже не думай ни о чем подобном. Торговец, гнусная скотина, захватил меня врасплох. От неожиданности и растерянности я словно перестала быть собой. Можешь считать, что там, на помосте, находилась другая девушка. Так что успокойся. Ни на что, подобное тем извращенным удовольствиям, тебе рассчитывать не приходится. Я гораздо сильнее, чем может показаться, и ты скоро убедишься в этом.
— Понятно, — сказал я.
— Я не какая-то потаскуха, дрожащая при мысли о плети. Мне легко будет доказать, что я достойна уважения, как и подобает свободной женщине.
— Я понял, — сказал я.
— Давай теперь зайдем внутрь. Комнату надо как следует разгородить.
— А ты разве не благодарна мне за то, что я избавил тебя от уз рабства? — поинтересовался я.
— Чрезвычайно благодарна, — сказала Беверли. — Ты даже не представляешь себе, как прекрасно вновь обрести свободу. Именно это и нужно каждой женщине.
— Что-то ты не слишком выразила свою благодарность, — заметил я.
— И каким, интересно, образом ты предлагаешь мне ее выразить? — язвительно осведомилась она.
Я покраснел.
— Я не рабыня, Джейсон, — проговорила мисс Хендерсон. — Я свободная женщина. А ты, надо думать, купил меня для того, чтобы я, слабая и глупая, преисполнившись благодарности, принялась исполнять все твои желания? Впрочем, не думай, что я неблагодарна, — добавила она, помолчав. — Я научу тебя, как стать истинным мужчиной, заботливым, внимательным и нежным.
— Понятно, — повторил я.
— Но не вздумай ко мне прикасаться!
— Позволь мне хотя бы поцеловать тебя, — попросил я, продолжая любоваться ее потрясающей красотой.
— Нет, — отрезала Беверли. — Я не объект для удовольствий.
Похоже, мне суждено все время попадать впросак.
— Впрочем, я действительно признательна тебе, — добавила она, — а потому легкий, быстрый поцелуй тебе позволяется.
Я коснулся губами ее щеки.
— Достаточно! — сказала Беверли.
Мои руки крепко сжали ее плечи, укутанные простыней.
— Ты очень сильный, Джейсон, — заметила она.
Я приподнял ее на цыпочки и, держа почти на весу, прижал к стене гостиницы, Беверли посмотрела на меня испуганно. Я увидел прелестные вишневые губы, маленькие белые зубы за ними и захотел подарить ей поцелуй господина.
— Нет! — воскликнула она.
Руки мои дрожали, тело переполняло желание.
— Мы оба с Земли, и ты и я! — настаивала Беверли.
Я не отпускал ее.
— Ты не должен применять ко мне силу, Джейсон!
— Не буду.
Со вздохом я поставил ее на ноги и разжал объятия.
— Сейчас же проси прощения! — велела она.
— Прости меня, — сказал я, — Прости!
— Никогда больше не смей смотреть на меня так похотливо и властно! Я женщина Земли!
— Прости…
— Вижу, тебя нелегко будет научить быть истинным мужчиной, — сердито произнесла Беверли.
Я пожал плечами.
— Но, думаю, Джейсон, у тебя получится.
— Может быть.
— Ладно, зайдем внутрь, посмотрим твою каморку.
— Пожалуйста, позволь мне поцеловать тебя еще раз, — попросил я.
— Сегодня у меня был тяжелый день. Не думаю, что я разрешу тебе целовать себя в ближайшее время. И не уверена в том, что вообще когда-нибудь разрешу.
— Может быть, ты позволишь мне целовать тебя время от времени? Это поощряло бы меня к хорошей работе.
— Не исключено, — буркнула она. — Поживем — увидим.
— Ну пожалуйста, Беверли!
— Нет.
— Пожалуйста…
— Я устала, у меня голова болит. Отстань!
— Давай еще немножко побудем здесь.
— Становится прохладно, а я неважно себя чувствую.
— Пожалуйста, — настаивал я.
— Не будь таким бесчувственным, Джейсон. Сказано же тебе, у меня болит голова.
— Прошу прощения, мне вовсе не хотелось быть бесчувственным, — промолвил я, вообразив ее обнаженной, привязанной к кольцу и основательно отхлестанной плетью.
— Пошли внутрь, нечего тянуть, — заявила Беверли. — Завтра тебе рано вставать. Ты должен будешь пройти на рынок, купить мне одежду и отправиться искать себе работу.
— Да, Беверли.
Я придержал для нее дверь, и она вошла первой. Трактирщик озадаченно поднял голову, недоумевая, с чего это девушка не следует за мной по пятам.
Я указал на лестницу, и она опять же первой начала подниматься по ступенькам.
— Нам обязательно надо будет подыскать жилье получше. Причем не мешкая, — потребовала она.
— Хорошо, Беверли, — отозвался я.
На лестнице было темно, если не считать маленьких дрожащих лужиц света, отбрасываемых от мерцающих ламп на масле тарлариона.
Когда мисс Хендерсон поднималась по лестнице, я смотрел на ее лодыжки. В кандалах, на рынке, они смотрелись совсем неплохо. Потом мне вспомнилось кое-что. Давным-давно, перед тем как потерять сознание в салоне такси, я видел ее на заднем сиденье с задранными ногами. Лодыжки и тогда выглядели что надо! А уж как бы они смотрелись в оковах!
11. ПЕГГИ
— Возьму ту, что в алькове, — сказал я Тасдрону и кинул монету на заляпанный прилавок.
— Она твоя, — ответил Тасдрон, протирая кубок для паги мягким полотенцем. Я пересек таверну и вошел в альков. Там, у стены, выложенной красной плиткой, дожидалась на коленях обнаженная блондинка. Отвернувшись, я задернул и застегнул тяжелые кожаные занавеси, после чего снова обратился к ней.
Запястья рабыни были привязаны к железным кольцам по обе стороны ее тела, чуть ниже уровня плеч. Предыдущий клиент, воспользовавшись девушкой, оставил ее в этом положении, и не подумав освободить. Меня это вполне устраивало, ибо я собирался допросить эту рабыню.
