Помимо 75‑мм и 76‑мм танковых пушек нас поддерживала потрясающая огневая мощь сосредоточенного пулеметного огня. Наши пулеметы винтовочного калибра (частью с водяным охлаждением, частью — с воздушным) находились на вооружении со времен Первой мировой. Скоростью стрельбы (около шестисот выстрелов в минуту) они значительно уступали аналогичным немецким, зато были надежны и удобны в обращении. Как ствол, так и затворный механизм можно было заменить за пару минут. У немцев стандартным пулеметом винтовочного калибра был MG‑42, новая модель со значительно более высоким темпом стрельбы — 1200 выстрелов в минуту. При всех достоинствах конструкции допуски при изготовлении деталей были так малы, что ствол и затворный механизм не являлись взаимозаменимыми. По этой причине ситуация с запчастями у немцев была намного более тяжелой, чем у нас: во многих случаях им было проще заменить пулемет целиком только потому, что ствол отработал свое. А ничего похожего на наш крупнокалиберный пулемет у немцев просто не было[33]. Если тяжелая пуля попадала в торс мишени, гидравлический удар буквально рвал тело в куски, а попадания в голень или предплечье было достаточно, чтобы оторвать руку или ногу. Немцев это оружие приводило в ужас.
Командующий нашим корпусом, «Разящий» Джо Коллинз, максимально эффективно пользовался своими дивизиями. Словно гроссмейстер, он продвигал ключевые фигуры, загоняя в ловушку пешки противника. Боевая группа Б вместе с отдельными подразделениями 4‑й пехотной дивизии заняла высоты к западу от Вильдье-лез-Поль, обошла город, переправившись через Сену, и двинулась на юг, в направлении Сен-Круа. Боевая группа А и части 1‑й пехотной дивизии захватили Мортен и, передав его под контроль 1‑й дивизии, по широкой дуге двинулись на юг. Заняв Сен-Круа, БгБ направилась в Реффювель, где ей даны были сутки на отдых и ремонт техники.
Впервые с 8 июля с передовой снята была боевая группа целиком. Согласно предписаниям, двигатели танков «Шерман» требовали проверки через каждые сто часов работы. Многие танки уже выработали этот ресурс, и число их было бы еще выше, если бы не потери — немалая часть наших средних танков была совершенно новой. Невзирая на то что в наступлении воевать было легче, всякий раз, стоило нам натолкнуться на немецкие танки, потери возрастали. Регулярная проверка двигателей даже в тепличных гарнизонных условиях отнимала немало времени — от шести до восьми часов. В полевых же условиях, на голой земле и с ограниченными техническими возможностями, она занимала еще больше.
К вечеру 5 августа рота «Си» ремонтного батальона встала лагерем в восьмистах метрах к востоку от Реффювеля. За три дня до этого Жювиньи и Реффювель — две деревушки, разделенные едва пятью километрами полей, — были полем жестокого боя.
Поскольку мы уже знали, что на ремонт техники роте будет выделено не меньше суток, Вернон, мой шофер, пристроил джип под самой живой изгородью и выбрал удачное место для окопа на двоих. Отрыть даже в мягкой земле окоп размером полтора на два метра и 60 сантиметров в глубину заняло у нас больше часа. Вернон дошел до полевой кухни и приволок для нас обоих ящик пайков «десять в одном»[34] — двоим едокам его хватало на пять дней — и вдобавок коробку пайков «К», которой нам должно было хватить надолго. При Верноне нам всегда было что пожевать!
В полевых пайках встречалось только два вида мяса: тушенка и колбасный фарш «Спам»[35]. Почти каждый пехотинец успел съесть больше «Спама», чем хотел бы, — должно быть, именно поэтому после окончания войны многие так его ненавидели. Кроме того, в пайки входили консервированные овощи, консервированные фрукты, печенье, кофе, туалетная бумага и сигареты. Временами к ним добавлялась приблудная французская курица или яйца — это было почти так же здорово, как вернуться в штабную роту, к полевой кухне.
На следующее утро, когда мы уже готовы были сняться с места, в лагерь въехал джип с опознавательными знаками военной полиции (ВП). Вместе с офицером ВП водитель привез француза-крестьянина и его молоденькую дочку. Офицер заявил сержанту Фоксу, что хочет видеть командира роты. Когда появился капитан Оливер, военный полицейский объяснил, что девицу прошлой ночью изнасиловали солдаты — возможно, из нашей роты. Ферма француза стояла в поле прямо по другую сторону живой изгороди. Мадемуазель заявила, что, когда она вышла в хлев приглядеть за скотиной, на нее набросились несколько американских пехотинцев, завалили в стог и изнасиловали толпой.
Капитан Оливер приказал сержанту Фоксу выстроить весь личный состав роты. Капитан военной полиции вместе с крестьянином и девушкой не спеша проехали на джипе вдоль строя, время от времени притормаживая, чтобы приглядеться к тому или иному солдату. Девушка пыталась признать насильников. Все здорово перетрусили: в американской армии изнасилование считается тяжелым преступлением и карается смертью!
После осмотра джип вернулся к голове колонны, а капитан Оливер бурно заспорил о чем-то с фермером и его дочкой. Было похоже, что мадемуазель, ко всеобщему облегчению, не смогла опознать своих обидчиков. Позднее среди рядовых прошел слух, будто француженка по доброй воле обслужила нескольких солдат в обмен на сигареты и шоколадные батончики, а про насильников начала кричать, когда их застукал папаша.
Битва за Мортен
33-й бронетанковый полк и его ремонтная рота встали лагерем поблизости, в Реффювеле. Начались ремонтные работы, и с утра механики сняли со многих танков кормовой броневой лист и выложили на грунт снятые моторы. Экипажи танков помогли механикам с переноской тяжестей, а потом передали эстафету ремонтникам, чтобы насладиться кратким, но вполне заслуженным отдыхом.
Я был у майора Джонсона, когда около десяти часов утра пришел приказ — немедленно сворачивать ремонтные работы и как можно скорее вернуть танки в боевую готовность. Выяснилось, что стоило 1‑й дивизии передать контроль над Мортеном 30‑й пехотной, как немцы предприняли мощнейшую контратаку. Полковые боевые группы 30‑й дивизии оказались полностью отрезаны, и нашей Боевой группе Б было приказано немедленно идти на выручку.
Воцарилась суматоха. Надо было вновь спешно собрать полуразобранные для техосмотра двигатели и установить их назад в моторные отделения. После этого нужно было установить на место снятую броню. Усталые экипажи возвращались по местам, озлобленно ворча. Но они понимали, что товарищей-пехотинцев надо спасать. К полудню все танки были полностью собраны и готовы к движению. Наши механики установили мировой рекорд по сбору и установке танковых моторов и скоростной подготовке машин к бою!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
