Между людьми, еще совсем недавно разобщенными, стираются границы.
Я хочу быть высокой сосною,Чтобы время катилось рекой,Чтобы ты, проходя подо мною,По коре проводила рукой.
Куда не бросишь взгляд, везде радостные лица. Вот вспыхнули первые зажигалки. Меня несет куда-то, я растворяюсь в толпе себе подобных…
"Иваси" поют последнюю песню.
Если климат тяжел,И враждебен астрал.Если поезд ушел,И все рельсы забрал.Если пусто в душе,И не любит никто -Это значит, это значит,Означает это, что:Пора по пиву, пора,Пора по пиву, пора,Пора по пиву, пора,Пора по пиву, пора,Пора по пиву, по пиву, по пиву пора,С ним не берет мороз, и не страшна жара!Гимн пофигизму.
И все поют вместе с исполнителями. Кто как может, в меру вокальных способностей. И я тоже - мне все равно, кто и как меня оценит. По-моему, друиды тоже поют. Я успокаиваюсь. Все и впрямь будет хорошо. Потом вздрагиваю и открываю глаза. И бессмысленно улыбаюсь. Передо мной огромная кошачья голова с бездонными глазами цвета хвои. Живыми и вполне себе вдохновенными. Получилось!
Надо ли говорить, что с Маней после этого случая мы накрепко подружились?
А сосняк друиды восстановили всего за несколько часов.
* * *
Между тем пришел декабрь-месяц, а с ним и зима. У ворот встали стражи-воины. Огромные, закованные в броню, неподвижные. До поры - до времени. Мне начальство объясняло их принцип действия, но я только поняла, что они не живые, и что им ни мороз, ни жара, ни маги-самородки - не помеха. А еще почувствовала, что Борис Иванович не очень-то одобрял этих киборгов.
– Есть у меня подозрения, - сказал, - что не в помощь нам они тут появились. Совсем не в помощь.
– А зачем тогда? - удивилась я.
– Сам не знаю, - грустно ответил наставник. - Но догадываюсь. Знаешь что? Приходи вечерком ко мне в гости. Поговорим.
– Политика?
– Не совсем. Придешь - узнаешь.
Вот так получилось, что поздним декабрьским вечером я, вместо того, чтобы укладываться спать в своей избушке, устраивалась в кресле. С ногами, по своей привычке. Откуда ни возьмись, появился плед. А вслед за ним и Гоша:
– Испей, - скупо улыбнулся он. Подал малюсенькую чашечку. В ней плескалась зеленоватая жидкость.
– Что это?
– Хозяин пожелал гонять чаи по-китайски, - вспрыгнул домовой на спинку кресла. Пристроился у правого уха. - Ему экзотика, а мне - бегай.
– Ничего, тебе полезно, - устремил на него ржавый взгляд Борис Иванович.
Гоша исчез.
– Приходи сюда завтра, когда хозяина не будет, - послышалось возле левого уха. - Полезному трюку тебя научу.
Я покосилась на начальство. Оно смотрело на меня в упор. Делало вид, что ничего не услышало. Но я почему-то была уверена в том, что наставник не только расслышал слова домового, но еще и увидел его, невидимого для меня.
Скрипнула дверь. В горницу вошли Антон и старший друид.
– Извини, Иваныч, задержались, - огладил редкую бороденку дед. - Куда нам?
– Растите свои пеньки где хотите, - отмахнулся от извинений Борис Иванович. - Только потом убрать не забудьте… А ты откуда?
Кто откуда?
Я проследила за взглядом начальства. В окне маячила Манина голова.
– Из леса, вестимо, - блеснул познаниями в области российской классики молодой друид.
Повторно скрипнула дверь. Многоножка вползла внутрь.
– Почему не на посту? - подпустило начальство строгости в голос.
– Оставь ее, Иваныч. Может, ей неуютно среди киборгов, - вступился за деревянную гостью старый друид.
– Неуютно, говоришь, - побагровел глазами Борис Иванович. Забарабанил пальцами по столу. - Неуютно… Мне тоже неуютно. В моем доме…
Атмосфера сгустилась. Маня повертела головой от одного друида к другому, и направилась ко мне. Подползла, свернулась кренделем возле кресла. Антон, искавший место для выращивания посадочного места, потер руки, и двинулся к нам. Уселся на многоножку. Борис Иванович, было собиравшийся что-то сказать, махнул на Маню рукой: хочешь - оставайся!
Маня обрадовалась. Шибанула ласковым теплом - аж до меня долетело. Антон блаженно прикрыл глаза.
Начальник Заповедника пристально оглядел нашу компанию.
– Максим, посмотри на них, - сказал. - Друзья-товарищи. А знаешь… Я кое-что придумал. Подойди-ка…
Друид Макс послушал, покивал головой, и, усевшись на сотворенный тут же пенек, принялся что-то мастерить.
Появился Гоша. Оделил всех чашечками. Вздохнул.
– Давай сюда чайник, - сжалился над ним хозяин. - Сам справлюсь.
Чайник, а с ним и прочие принадлежности чайной же церемонии материализовались на столе. Маг протянул ладонь - в чайник полилась горячая вода. Выпитая чашечка исчезла из моих рук. Спустя мгновение появилась снова. Уже полная.
Я наслаждалась жизнью. Устроилась в кресле, укуталась в плед, приготовилась слушать умные разговоры. Несмотря на поздний вечер, меня не клонило в сон. Чаек бодрил.
– Итак, - разливая чай по маленьким чашечкам, повел Борис Иванович разговор о событиях месячной давности, - мы имеем кого-то, кто напустил магов на Маню. Признаюсь, я все это время ждал повторной атаки, но ее так и не последовало.
– Странно все это, - не поднимая головы от работы, произнес друид Макс. - Повредить-то Маню повредили, а нападение не продолжили. Территория тогда на сутки без охраны осталась - атакуй - не хочу.
Многоножка посмотрела на него. Друид ответил ей долгим взглядом. Маня снова уставилась на огонь.
– Мне вот что интересно, - задумчиво произнес Борис Иванович, - Не такой человек Мыкола Ромуальдович, чтобы так взять и напакостить, что он это фактически проделал со своим телефонным трепом.
– Но его все равно нельзя сбрасывать со счетов? - вступил в разговор Антон.
– Конечно, я о нем не забываю. Но мне кажется… Нет, я знаю, что не он руководил операцией, - ответил Начальник, и снова разлил чай по чашечкам.
Несмотря на пятую заварку, вкус напитка оставался таким же, как и в начале чаепития.
Старший друид оторвался от работы. Опрокинул в рот свою порцию.
– Согласен. Насколько я знаю, этот э-э-э, - скрипуче протянул он, оглядываясь на нас с молодым друидом, - не совсем темный эмпат не очень-то умен, чтобы самому руководить операцией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
