Возражение 3. Далее, первые умственные понятия являются общими для всех. Но они общи благодаря активному уму. Следовательно, все они согласуются в одном активном уме.
Этому противоречат слова Философа о том, что активный ум подобен свету[125]. Но свет не является одним и тем же в различных просвещенных вещах. Следовательно, и в различных людях находится не один и тот же ум.
Отвечаю: правильный ответ на этот вопрос вытекает из сказанного ранее (4). В самом деле, если бы активный ум был некоей отдельной субстанцией (а именно так и думают те, которые утверждают единственность и общность активного ума), а не чем-то принадлежащим душе, то в этом случае на всех людей приходился бы только один активный ум. Но коль скоро активный ум есть нечто, принадлежащее душе в качестве одной из ее сил, мы обязаны утверждать, что активных умов существует столько же, сколько и душ, количество которых умножается согласно числу людей, о чем уже было говорено выше (76, 2), ибо невозможно, чтобы одна и та же сила принадлежала различным субстанциям.
Ответ на возражение 1. Философ доказывает отделенность активного ума на основании отделенности ума пассивного, поскольку, по его словам, «действующее всегда выше претерпевающего»[126]. Но о пассивном уме говорят как об отделенном только потому, что он не является актом какого-либо телесного органа. И в этом же смысле и об активном уме говорится как об отделенном, а вовсе не потому, что он является отдельной субстанцией.
Ответ на возражение 2. Активный ум является причиной универсального постольку, поскольку абстрагирует его из материи. Но для этого нет никакой необходимости в том, чтобы во всех умных сущностях наличествовал один и тот же ум; требуется лишь единство отношений ко всем тем вещам, из которых происходит абстрагирование того универсального, относительно которого эти вещи едины. А это свойство принадлежит активному уму в силу его нематериальности.
Ответ на возражение 3. Все принадлежащие к одному и тому же виду вещи обладают общим присущим природе вида действием и, значит, силой, которая является началом такого действия; но из этого вовсе не следует, что эта сила является одной на всех. Далее, познание первых интеллигибельных начал есть действие, присущее человеческому виду. Поэтому все люди обладают общей им всем силой, которая является началом такого действия, и эта сила – активный ум. Но нет никакой необходимости в том, чтобы она была одной на всех. Необходимым является только то, чтобы все получали ее из одного и того же начала. Таким образом, то, что все люди обладают познанием первых начал, доказывает единство отделенного ума, который Платон сравнивал с солнцем, но не единство активного ума, который Аристотель сравнивал со светом.
Раздел 6. Находится ли память в умственной части души?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что память не находится в умственной части души. Ведь сказал же Августин, что к высшей части души относится то, что «не является общим у человека и зверя»[127]. Но память обща и человеку и зверю, поскольку [в том же месте] он говорит, что «звери могут воспринимать телесные вещи через посредство телесных чувств и вверять их памяти». Следовательно, память не находится в умственной части души.
Возражение 2. Далее, память – это [память] о прошлом. Но о прошлом говорится относительно некоего определенного момента времени. Таким образом, память знает о вещи при условии наличия определенного момента времени, что подразумевает познание в условиях «здесь» и «теперь». Но это – компетенция не ума, а чувства. Следовательно, память находится не в умственной, а в чувственной части [души].
Возражение 3. Далее, в памяти хранятся виды вещей, о которых мы актуально не мыслим. Но этого не может происходить в уме, поскольку ум актуализируется через посредство воспринятого им интеллигибельного вида. Итак, актуальность ума подразумевает актуальность мышления, и потому ум актуально мыслит все то, видами чего он обладает. Следовательно, память не находится в умственной части [души].
Этому противоречат слова Августина о том, что «память, мышление и воля суть один ум»[128].
Отвечаю: так как памяти по природе свойственно сохранять виды вещей вне их актуального схватывания, нам, прежде всего, следует выяснить, могут ли интеллигибельные виды таким образом сохраняться в уме, поскольку Авиценна утверждал, что это невозможно. В самом деле, он полагал, что такую способность можно приписать некоторым силам чувственной части [души], и то лишь потому, что они суть акты телесных органов, в которых некоторые виды могут сохраняться даже не будучи актуально схватываемыми. Что же касается ума, у которого нет никакого телесного органа, то в нем может сохраняться только умопостигаемое сущее, ибо каждая вещь, подобие которой существует в уме, должна быть актуально мыслимой. Таким образом, по его мнению, как только мы прекращаем актуально мыслить какую-либо вещь, вид этой вещи исчезает из нашего ума, и если мы хотим познать эту вещь еще раз, мы должны [еще раз] обратиться к активному уму (который он полагал отделенной субстанцией), дабы интеллигибельный вид мог вновь перетечь из него в наш пассивный ум. И вот, благодаря такой практике и навыку обращения к активному уму в пассивном уме создается некая способность к такому обращению, каковую способность он называл «навыком познания». Согласно этой гипотезе, в умственной части присутствует лишь актуально мыслимое, и потому память никак не может существовать в умственной части [души].
Однако подобное мнение очевидным образом противоречит учению Аристотеля. В самом деле, он пишет, что когда пассивный ум «становится каждой мыслимой вещью в смысле знающего, его называют находящимся в акте», и что «это бывает, когда ум способен действовать, опираясь на самого себя. Но даже и в этом случае он находится в возможности, но не так, как до обучения или исследования»[129]. Итак, о пассивном уме говорят как о каждой вещи постольку, поскольку он воспринимает интеллигибельный вид каждой вещи. И коль скоро он воспринимает виды интеллигибельных вещей, он обладает способностью осуществлять деятельность, когда пожелает. Однако это не означает, что он осуществляет такую деятельность всегда, поскольку даже в момент осуществления деятельности он в некотором смысле находится в возможности (хотя иначе, чем до акта мышления), а именно в том смысле, что обладающее навыком познания пребывает в возможности по отношению к актуальному рассмотрению.
К тому же вышеприведенное мнение не может удовлетворить разум. В самом деле, то, что воспринимается в ином, воспринимается согласно модусу воспринимающего. Но ум по природе более устойчив и неподвижен, чем телесная природа. Таким образом, если телесная материя удерживает воспринимаемые ею формы не только во время актуального восприятия, но также и после прекращения их воздействия, то по здравому разумению ум тем более должен уметь продолжительно и неизменно удерживать виды, причем независимо от того, получает ли он их от чувственных вещей или же от некоего превосходящего его ума. Таким образом, если под памятью понимать именно способность к сохранению видов, то должно говорить, что она находится в умственной части. Но если в понятие памяти мы в качестве ее объекта включаем прошлое, то в этом случае память должно приписывать не умственной, а только [той] чувственной части [души], которая схватывает индивидуальные вещи, поскольку прошлое как таковое, будучи указанием на некий определенный момент времени, относится к индивидуальному.
Ответ на возражение 1. Если под памятью понимать то, что сохраняет виды, то она не обща нам и другим животным. В самом деле, виды сохраняются не столько в чувственной части души, сколько в соединении души и тела, поскольку запоминающая сила является актом определенного органа. Но ум сохраняет виды сам по себе, без какого-либо соединения с телом. Поэтому Философ и говорит, что «душа является местонахождением видов, но не вся душа, а ум»[130].
Ответ на возражение 2. Состояние прошлого может быть отнесено к двум вещам, а именно к познанному объекту и к [самому] акту познания. То и другое вместе обнаруживается в чувственной части, которая схватывает нечто постольку, поскольку претерпевает изменение от существующего в настоящем чувственного объекта, и потому животное одновременно и помнит о предшествующем ощущении, и испытывает ощущение от находящейся в прошлом чувственной вещи. Однако со стороны умственной части прошлое акцидентно и само по себе не является частью объекта ума. В самом деле, ум мыслит человека как такового, а существование человека как такового в настоящем, прошлом или будущем – акцидентно. А вот со стороны акта условие прошлого, даже как такового, может мыслиться как находящееся в уме точно так же, как оно находится в чувствах.
