В работе Галкиной приводятся и другие арабо-персидские источники о русах на Кавказе как о народе, родственном аланам. О русах на Кавказе, напоминает она, было известно еще великому поэту XII в. Низами Гянджеви. В «Искандернаме» главный герой Искандер, прототипом которого является Александр Македонский, сражается с русами, которые являются соседями абхазов. Войско русов состояло из хазар, буртасов, алан. Исследовательница обращает внимание на то, что Низами локализует русов в стране Алан. Русов на Кавказе знал и Фирдоуси. В персидской хронике «Письмовник» упоминается Георгий Лаша, называемый «царем царей Абхаза, Шака, Алана и Руса». Все это свидетельствует, заключает Галкина, о локализации неких русов на Северном Кавказе рядом с аланами, причем западнее их, напомнив, что русы у Низами – соседи абхазов.
Солярные амулеты салтово-маяцкой культуры, которую исследователи связывают с Русским каганатом
Таким образом, «русский хаган» VI–VII вв. из тифлисской летописи, упоминавшийся в ней в связи с Аварским каганатом, мог в тот период находиться в Причерноморье. Но за двести с лишним лет обстановка в Восточной Европе сильно изменилась. И к IX в. носитель титула «хаган русов», как убедительно показывает Е.С. Галкина, обнаруживается много севернее, в районе от левобережья Днепра до среднего Дона и Поволжья. Здесь стоит отметить два момента, важные для будущих рассуждений. Первый – это то, что титул русского хагана / хагана русов (Ruskhaqan) предположительно существовал у правителей на юге Восточной Европы в течение нескольких столетий, считая минимум со второй половины VI в. (со времени правления императора Маврикия, 582–602 гг.), и, в конце концов, перешел к киевским князьям (великий каган нашей земли князь Владимир, благоверный каган Ярослав и др.) то ли как почетный титул, то ли просто как образная историческая реликвия. Второй – это то, что имя русов, в соответствии с названными здесь источниками, в течение первого тысячелетия фиксировалось на обширных территориях Восточной Европы, от Причерноморья и Северного Кавказа до Поднепровья и Поволжья, как сливаясь с именем славян, так и явно расходясь ним.
Опираясь на множество источников, автор делает вывод о том, что народ, называемый русы, в IX–XI вв. жил и на Кавказе, поскольку известно много сообщений о нападениях русов на города Дербент и Бердаа, а также об их вмешательстве в политику закавказских правителей. Сохранились эти факты в местных хрониках государств Восточного Закавказья – Ширвана и Дербента. Самое раннее упоминание о русах в хронике «История Ширвана и Дербента» – в главах, относящихся к аль-Бабу (Дербенту) под 987 г. (377 г. хиджры). Тогда эмир Дербента Маймун, сильно притесняемый раисами, договорился с русами о помощи. Они и прибыли на восемнадцати судах. Это, конечно, было бы невозможно, находись русы далеко от города, как думают некоторые историки. В других сообщениях русы упоминаются как своеобразная наемная дружина эмира.
Крепость в Дербенте
Е.С. Галкина привела веские доказательства того, что имя русов в рассматриваемый ею период носили разные народы (так же как, впрочем, и в другие периоды, и сейчас!), но в тот период это были народы, отличные от славян хотя бы потому, что известные наиболее ранние упоминания имени русов относятся к такому времени и к тем областям, где расселение восточноевропейского славянства отмечалось археологами и лингвистами позднее. Поэтому наши рассуждения о титуле «русский хаган» выводят нас на более глобальную проблему – о восточноевропейском дославянском происхождении руси/русов.
Эта идея, собственно говоря, развивается в отечественной исторической науке уже с полвека. В 1960-х гг. археолог Д.Т. Березовец предложил отождествлять русов с аланским населением Подонья. Московский археолог Д.Л. Талис пришел к выводу о существовании росов в Крыму, проанализировав такие крымские топонимы, как Rossofar (варианты: Rosofar, Roxofar), местности Rossoca, Rossa (ныне Тендерская коса), топоним «Росия», а также топонимы с корнем «рос» в Приазовье – Rosso вблизи устья Дона и Casale dei Rossi к югу от Азова, Росия – Боспор, и увидел их родство с аланами Подонья и Приазовья.
Прославленный российский лингвист О.Н. Трубачёв, исследовав большое количество топонимов с корнем рос-в Северном Причерноморье и Крыму, напомнил, что в низовьях Днепра, на восточном берегу Керченского пролива и в Юго-Западном Крыму античные и ранневизантийские авторы упоминают массу названий с этим корнем. Рядом с Таматархой (Тмутараканью) в начале II тысячелетия н. э., по сообщению византийских источников, находился город Русия. О.Н. Трубачев, изучив гидронимию Юго-Восточной Европы, пришел к заключению, что междуречье Северского Донца и Дона (как раз область салтово-маяцкой культуры) и Приазовье имеют максимальную привязку к этим гидронимам. Эту территорию лингвист назвал своей рабочей моделью Азово-Черноморской Руси. Он связывал ее происхождение с индоарийским субстратом, производя русь, как уже было упомянуто выше, от индоарийской основы ruksa/ru(s) sa – «светлый, белый», поскольку, по его мнению, именно в прибрежной полосе с предположительно индоарийскими диалектами выступают примеры «практического» упрощения ks>ss.
Выводы авторов, предложивших концепции о дославянском происхождении русов в Восточной Европе, представляются мне особенно убедительными. Я также уверена в том, что происхождение русов связано с Восточной Европой, но полагаю, что история русов древнее сармато-аланского периода и уходит в глубину истории индоевропейского субстрата Восточной Европы. Однако известно, что всякая попытка «углубить» историю русов встречалась в штыки сторонниками родсов-гребцов и «всей руси» из прибрежной Швеции. Все богатство вышеприведенных источников отрицалось ими как случайные совпадения, неточности перевода, неправильное прочтение источников и т. д. И давление на отступников было явно нешуточное, именно поэтому работы Березовца, Талиса, Трубачева до 1990-х гг. оставались единичными попытками.
Я обратила внимание на то, какими словами открывается работа Трубачева «К истокам Руси», опубликованная им уже в 1993 г.: «Начиная этот непростой и, смею заверить, выстраданный рассказ о Руси Азовско-Черноморской, невольно переросший в остроответственный, а потому вселявший в меня смущение, неоднократно откладываемый и вновь избираемый и уже на протяжении ряда лет не новый для меня сюжет – о Руси и ее названии». Что это?! Великий ученый Трубачев чуть не просит о помиловании за то, что пытается отстаивать концепцию, в которую верит? И это один из ведущих ученых, академик Академии наук! Что же тогда делать простым смертным?
Выдающийся лингвист, академик Олег Николаевич Трубачёв (1930–2002)
Впрочем, как пытаются подавить тех, кто пробует выступить с гипотезой о древних корнях истории русов, не будучи защищенными высоким статусом, я испытала на себе. Однако, невзирая на сопротивление, концепции о восточноевропейском, но дославянском периоде древнерусской истории, которые стали разрабатывать Трубачев, Кузьмин, Седов, Галкина, заняли свое место в науке и явились большим шагом вперед в разработке начального периода древнерусской истории. Мне эти концепции особенно близки, поскольку я тоже, по мере своих скромных возможностей, уже несколько лет развиваю собственную концепцию дославянского периода древнерусской истории, который связываю с индоевропейским субстратом Восточной Европы.
Река Инд. Фото Joonas Lyytinen
Подведём некоторые итоги.
Реконструкция внешнего облика девушки из племени вятичей
Русы, во множестве упоминаемые восточными и византийскими источниками, часто под именем скифов и тавроскифов в Восточной Европе и на Кавказе, рассматриваются сторонниками дославянской концепции как народ иранской языковой группы (Новосельцев), как мигранты из района именьковской культуры, где предполагались островки иранского населения, и как носители волынцевской культуры, в ареале которой складывался ирано-славянский симбиоз (Седов), как сармато-иранские племена (Галкина, Кузьмин), как представители индоарийского субстрата в Северном Причерноморье, приазовском и донецко-донском ареале (Трубачев).
Мужчина – потомок ариев в Афганистане
Напомню, что, по существующим представлениям, в самом кратком и схематичном виде, носители индоевропейской семьи языков локализовались в IV–III тысячелетиях до н. э. на юге Восточной Европы, предположительно от низовий Волги и до Южного Урала, возможно, с примыкающими областями азиатских степей. Принято определять их как протоиндоиранцев. С начала III тысячелетия до н. э. эта общность вступила в процесс распада, в результате которого из нее выделились индоарийская и древнеиранская языковые ветви, что, в свою очередь, положило начало обширным миграциям носителей индоевропейской семьи языков в Азии и Европе.
