— Сейчас пойдем, — выдавила я улыбку. — Закрой пока дверь.
Малышка послушалась, а потом огляделась и удивленно спросила:
— Мы что, куда-то собираемся?
— Да, солнышко. Мы завтра поедем в Бравель. Только мы об этом никому не расскажем до самого отъезда, хорошо?
За время путешествия она уже привыкла к моим шпионским заморочкам, поэтому кивнула, но потом задала вопрос, который только что мучил и меня:
— А как же тот дядя, которого ты лечишь?
— Дядя уже практически выздоровел, — вздохнула я. — Ему моя помощь больше не нужна.
— Хорошо. Можно тогда после ужина я пойду попрощаюсь с Кроком?
— Можно, конечно! — погладила малышку по голове, искренне надеясь, что несчастный червяк уже успел удрать подальше.
Поздно вечером я снова зашла в комнату к Этьену. Мужчина уже спал, как и его оруженосец, и лишь свет свечи, которую по моей просьбе оставляли зажженной на подоконнике, освещал неровным светом его черты.
Зачем я пришла? Сама не знала. Отговаривалась тем, что перед уходом должна осмотреть раненого. А на самом деле... Просто хотела попрощаться. Говорить ему о том, что уезжаю, не планировала. Ни к чему это.
Подошла ближе и присела на стул рядом с кроватью Этьена. Он уже выглядел гораздо лучше и в неровном свете свечи казался особенно притягательным. Посмотрела еще немного, впитывая его образ, и собралась уходить.
Внезапно его веки дрогнули, и он на меня посмотрел, будто и не спал вовсе. Некоторое время мы просто смотрели друг другу в глаза, и это почему-то было красноречивее любых слов.
— Мы не доиграли, — внезапно произнес он. — Я должен тебе один вопрос или действие. Я грустно улыбнулась:
— Вопрос или действие?
— Действие...
И я внезапно решилась и пересела к нему на кровать.
— Поцелуй меня.
Его зрачки расширились и, казалось, закрыли собой всю радужку, а я наклонилась и легко коснулась губами его губ. Попыталась отстраниться, но его рука легла мне на спину.
— Я тебя еще не целовал, — и притянул к себе.
Его поцелуй был нежным и требовательным одновременно и с каждой секундой углублялся все больше. Было так сладко, как, наверное, никогда до этого. Голова шла кругом. Он прижал меня теснее, и в следующее мгновение зашипел от боли.
Я тут же отстранилась, все еще не до конца понимая, на каком я свете. Опомнилась и заглянула под одеяло, проверяя, как там рана. Облегченно выдохнула и встала.
— Не уходи, — прошептали его губы, и он ухватил меня за руку.
— Мне нужно идти, — «и не травить себе душу» — закончила я про себя и высвободила руку. — Прощай, Этьен.
— До свидания, Аника.
Закрывая за собой дверь, я снова прошептала:
— Прощай.
Из трактира мы с Леей уходили ранним утром. Я разбудила служанку и поманила за собой.
— Санти, мы с Леей съезжаем, глянь комнату, чтобы мы могли спокойно уехать.
Так рано из трактира не выскользнешь незамеченным — он закрыт на засов и всегда есть вероятность нарваться на кого-нибудь из слуг, чья каморка находится как раз у входа. Так попадешься, и точно обвинят в каком-нибудь непотребстве. Ведь нормальные люди просто так не сбегают. А фантазия у госпожи Кульезе богатая. И тут уж я никому ничего доказать не смогу. Хорошо хоть оплата за номер взымалась авансом и никаких лишних вопросов по этому поводу возникнуть не могло.
Санти сонно моргала и не сразу сообразила, чего я от нее хочу.
— Я думала, ты у нас останешься, — приглаживая волосы, она шарила рукой вокруг себя в поисках юбки.
— Оказалось, что мне срочно нужно ехать. Одевайся, я подожду тебя за дверью.
— Так, может, госпожу позвать? — внезапно остановил меня ее вопрос.
И как мне сейчас на такое реагировать? Неужели, она что-то знает о планах хозяйки на мой счет?
Я обернулась через плечо.
— Зачем? Она в курсе моего отъезда. Мы вечером все обсудили. Я же только Лею вот отвезу к тетке, родне мужа, и вернусь. Потом заберу, когда сама устроюсь получше. Что ей в городе делать? Мается только ребенок.
— И то дело! — расслабилась она, а я вышла из комнаты, радуясь, что уезжаю из этого места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Осмотр комнаты не занял много времени, и уже через пять минут Санти открывала нам засов...
...К нужному каравану мы подошли вовремя и без труда договорились о проезде до Бравеля. Вдову с маленьким ребенком в караваны брали без проблем. Это над путешествием в компании какого-нибудь странного мужика еще бы подумали — мало ли, что он там задумал, а мы слишком безобидны, чтобы нас опасаться, а вот заработать денег на нас можно.
Это путешествие прошло спокойно. Дождей почти не было, и сама дорога была не сильно раскисшей. Радовали крепкие, хоть и ношеные ботинки и плащи, которые укрывали от влаги и ветра. И все же повторить подобное путешествие в ближайшее время я точно не решусь. И очень надеюсь, что в Бравеле мы с Леей сможем осесть окончательно. Все же здесь к приезжим относятся настороженно и ужиться на новом месте не так просто. Пример той деревни, в которой я очнулась, оказавшись в этом мире, показателен. Конечно, в городах все гораздо проще, и тем не менее, чтобы избавиться от ярлыка «чужак», понадобится время.
На душе было сумрачно и тревожно. Но надежда на лучшее яркой звездочкой сияла где-то в груди, как и невыразимая нежность к жавшейся ко мне девочке и ребеночку, который во мне рос. Я очень волновалась, что здесь нет привычной мне медицины, которая помогла бы проследить за его развитием, а потом и благополучно родить. Утешалась лишь мыслью, что эта самая медицина не смогла меня избавить от бесплодия, и сейчас нужно просто довериться природе и здоровому телу Аники.
Так размышляя, я сидела в телеге и прижимала к себе уставшую за день Лею. Как сказал возница, стоянка вот-вот должна была появиться в поле зрения.
Внезапно девочка выпрямилась и начала вертеть головой, явно высматривая мальчишку, с которым в дороге с равным успехом дружила и ссорилась. Мальчик недолго покрутился рядом, я отвлеклась на ругательства возницы по поводу дороги, а когда снова повернулась к девочке, парнишка уже скрылся из вида, а Лея насупилась.
— Ты чего?
— Ничего.
— Эй, что случилось?
Она подняла на меня глаза, вздохнула и снова их опустила, нахохлившись при этом, как воробей.
— Он показал мне язык.
— Это очень невежливо, — покачала я головой, но настроение девочки от этого замечания явно не улучшилось, она нахмурилась еще больше. — Разве ты не показала ему язык в ответ? — другая тактика явно вызвала больший отклик в детской душе.
— Показала! — она взглянула на меня в поисках одобрения.
— Ну так в чем же дело?
Лея встрепенулась и выдала то, что ее так расстроило:
— Он мне показал язык два раза, а я ему всего один! — и так обиженно это было сказано! И вот что на это можно ответить?
— Ну... — мой логический аппарат дал сбой. — Хочешь, мы ему потом вдвоем язык покажем?
В этот момент я почувствовала, как ребенок в животе толкнулся. Я замерла, не веря своим ощущениям и своему счастью, и перевела ошалевший взгляд на малышку.
— Он толкнулся! Лея, он толкнулся!
Глаза девочки засияли, и она тут же положила ручку рядом с моей на животе.
— Братик. — мы сидели и с трепетом вдвоем прислушивались к пузожителю. — Мама, а почему он больше не толкается?
— Наверное, устал, — светилась я от счастья.
— Нет, наверное, просто сказал, что тоже хочет показать Ноэлю язык, и успокоился. Мы переглянулись и захохотали.
Лагерь разбили почти без нашего участия. Я, конечно, помогала, но больше витала в каком-то розовом тумане и своей счастливой улыбкой немало озадачила спутников. Хотелось всем и каждому рассказать, что только что мой малыш толкнулся первый раз! Но я сдерживалась, и от этого счастье распирало меня еще больше. Я так мечтала об этом, столько всего сделала в том, своем мире, через столько прошла, чтобы все равно услышать безжалостный вердикт «Вы не можете иметь детей», что сейчас, получив еще одно подтверждение, что моя мечта сбывается, была безумно счастлива.
