– Думаю, это ваша ошибка, что вы не пришли к такой мысли раньше.
Затем он призвал к себе своего третьего сына Тадахиру и сказал ему:
– В Бандо начались большие дела, выступил господин Минамото. Созови воинов нашей Страны Двух Провинций.
Но Ёсицунэ возразил на это:
– Конечно, хотелось бы мне повести с собой тысячу или десяток тысяч всадников, но дело не ждёт.
И с тем он отбыл. В этой большой спешке Хидэхира успел отрядить с ним всего три сотни с лишним воинов. Во главе их, горя рвением, встали вассалы Ёсицунэ, и в их числе Мусасибо Бэнкэй с горы Хиэй, монах Хитатибо, пришедший из храма Миидэра, Исэ Сабуро, Сато Сабуро Цугинобу и его младший брат Сиро Таданобу. И предоставил им Хидэхира три сотни пегих, буланых и прочих коней, из коих воины выбрали каждый себе по душе, заседлали и помчались в путь. Они мчались и знать не хотели о том, что рвутся жилы и бьются ноги у лошадей, они только и делали, что работали плётками.
Они пронеслись мимо горы Ацукаси, миновали заставу Адати, пересекли равнину Юкиката и, пролетев через заставу Сиракава, выскочили на равнину Насуно. Тут Ёсицунэ оглянулся: отряд его поредел. Он подозвал к себе Исэ Сабуро.
– Что с отрядом? – спросил он.
– Многие поотстали, – отвечал Исэ. – У кого кони побили копыта, у кого разбили ноги. Осталось нас человек полтораста.
– Нахлёстывайте коней, пока не останется сотня или даже десяток! – приказал Ёсицунэ. – Не оглядываться!
И он послал своего коня в полный галоп.
Миновав деревню Кидзукава, он остановился на почтовой станции Симобаси и дал коням отдых, а затем переправился через реку Кину и помолился в храме великому и светлому божеству Уцуномия. На прославленные места Муро-но Ясима он лишь взглянул со стороны, переправился через реку Сумида и прибыл в Кавагути, что в уезде Адати в провинции Мусаси. В отряде его к этому времени осталось всего восемьдесят пять всадников. Прискакав в Коитабаси, он спросил:
– Где господин Ёритомо?
– Позавчера выступил отсюда, – ответили ему.
Он поскакал дальше и достиг Рокусё, главного города Мусаси.
– Где господин Ёритомо? – спросил он.
– Позавчера прошёл здесь, направляясь в город Хирадзука провинции Сагами, – ответили ему.
Когда он достиг города Хирадзука и спросил, ему сказали:
– Ёритомо уже либо в Ами-но Исики, либо в Юмото.
Он домчался до побережья и задал вопрос, и ему сообщили:
– Господин Ёритомо уже перевалил через Асигару.
Охваченный беспокойством и нетерпением, Ёсицунэ заторопил коня, проскакал через перевал Асигара, спустился по склону Хаконэ и прибыл в город Мисима, главный в провинции Идзу. Там он снова спросил о Ёритомо и получил ответ:
– Вчера он выступил отсюда и двинулся в провинцию Суруга к берегу Сэмбон-но Мацубара и к равнине Укисима.
«Значит, уже недалеко», – подумал Ёсицунэ и, заторопив коня, помчался дальше.
Часть четвёртая
О том, как встретились Ёритомо и Ёсицунэ
Вот и равнина Укисима. Куро Ёсицунэ встал лагерем, не доходя трех те до лагеря господина хёэ-но скэ, и расположился на отдых. Между тем Ёритомо заметил новый отряд и произнёс:
– Я вижу там пять или шесть десятков воинов в новёхоньком снаряжении, под белым знаменем и с белыми повязками на шлемах и рукавах. Кто такие? Никак не разберу. Наши люди из Синано находятся в войске Кисо Ёсинаки. Наши родичи из Каи стоят на второй позиции. Так кто же это? Узнайте полное имя начальника и доложите!
И он отрядил для этого Хори Ятаро с его воинами. Ятаро подскакал к лагерю нового отряда, остановил своих воинов и выехал вперёд один.
– Кто это здесь под белым знаменем и с белыми повязками? – вопросил он. – Камакурский Правитель послал меня узнать в точности полное имя начальника!
И из лагеря навстречу ему выехал всадник. Был он лет двадцати пяти, белолиц и благороден на вид, с густыми усами; поверх красного парчового кафтана на нём был панцирь пурпурного цвета, густеющего книзу, отороченный по краю длинных набедренников золотыми набойками с изображениями львов, бабочек и цветков пиона; на голову глубоко надвинут белозвездный рогатый шлем с пятирядным нашейником на манер кабаньей холки; у пояса меч, изукрашенный золотой насечкой, из-за спины над головой высоко выдавались длинные стрелы с бело-чёрным опереньем «накагуро» из орлиного пера, в руке он сжимал лук «сигэдо» – знак военачальника; вороной его конь был мощный и дородный, с пышным хвостом и пышной гривой, седло по краям оковано золотом, а сбруя изукрашена густой бахромой. С достоинством выехал этот всадник перед Ятаро и сказал так:
– Камакурский Правитель меня знает. Детское имя моё было Усивака. Долгое время провёл я на горе Курама, а потом ушёл в мир, но оставаться в столице было для меня опасно, и я удалился в край Осю. Едва же достигла туда весть о мятеже, как тут же помчался я сюда, не различая дня от ночи. И теперь я хотел бы удостоиться встречи.
«Так это, выходит, отпрыск Минамото!» – подумал Ятаро и мигом слетел с седла, а Ёсицунэ через Сато Сабуро Цугинобу, сына своей кормилицы, милостиво изъявил ему своё благоволение. И целый те обратного пути Ятаро из почтительности провёл своего коня в поводу.
Он предстал перед Ёритомо и доложил, и Ёритомо, при всей своей невозмутимости в бедах и в радостях, открыто возликовал и повелел:
– Сопроводите господина сюда! Желаю его лицезреть!
Ятаро не мешкая вернулся и доложил Куро Ёсицунэ о приглашении. Ёсицунэ тоже весьма обрадовался и поспешил на приём. Не стал он брать с собой большой свиты, слуг и челяди, а взял только троих: Сато Сабуро Цугинобу, Сато Сиро Таданобу и Исэ Сабуро Ёсимори.
Лагерь господина Ёритомо являл собой пространство окружностью в сто восемьдесят те, обнесённое огромным занавесом, и на этом пространстве располагались дощатые палатки и лодки, вытащенные из реки, в которых уместилось бессчётное множество больших и малых владетельных особ из Восьми Провинций. Все они сидели на звериных шкурах, как и подобает военачальникам. В палатке Ёритомо было выложено простое татами, однако и он, дабы не смущать своих вассалов, тоже восседал на звериной шкуре.
Ёсицунэ снял шлем, передал его мальчику-шлемоносцу, переложил лук в другую руку и встал перед входом в палатку Камакурского Правителя. Ёритомо тотчас поднялся со звериной шкуры и, пересев на татами, указал ему на своё место. «Сюда, сюда», – приговаривал он. Ёсицунэ некоторое время противился, а затем подчинился и уселся на шкуру.
Поглядел пристально Ёритомо на Куро Ёсицунэ, и слёзы полились из его глаз. Заплакал вместе с ним и Ёсицунэ, хотя и не знал ещё причины слёз Ёритомо. Когда же оба они наплакались всласть, Ёритомо осушил слёзы и произнёс:
– С той поры, как наш родитель покинул этот мир, я ничего о тебе не слыхал. Видел же я тебя только в те времена, когда ты был младенцем. По предстательству Монахини Пруда мне была определена ссылка в Идзу, ко мне приставили стражами Ито и Ходзё, и в этом положении моём я ничего не мог сделать. Поэтому лишь краем уха удалось мне слышать, что ты перебрался в край Осю, и несказанно я рад, что хоть и не могли мы с тобой сноситься, но ты не забыл о своём брате и, не замешкав, примчался сюда ко мне.
Взгляни. Вот я замыслил такое огромное дело. Здесь люди из Восьми Провинций, которые явились служить мне, и с ними многие другие. Но все они чужие мне! Нет среди них человека, с которым я мог бы говорить о своём самом главном. Все они прежде держались дома Тайра, и они, может быть, только и стерегут, чтобы я поскользнулся. Ночь напролёт думал я о доме Тайра. Всё время казалось мне, что пора наносить удар. Но ведь я был один! Решись я двинуться отсюда, на кого бы мог я оставить Восточные земли? Можно было бы послать кого-либо вместо себя. Но кого? Из братьев мне не на кого было положиться, а посылать чужого не годилось никак: не мог быть я уверен, что он не снесётся тайно с домом Тайра и не ударит, повернув войска, на Восточные земли. Теперь же, когда мы с тобой встретились, другое дело. Так и кажется мне, словно вернулся из мира иного наш покойный родитель!
Когда наш с тобой предок, господин Хатиман Таро Ёсииэ, во время Второй Трехлетней войны осадил крепость Муно, всё его войско погибло, и пришлось ему отступить до самой реки Куриягава. Там воздал он богам священные дары «нуса», распростёрся в благоговейном поклоне в сторону государевой столицы и взмолился: «Обрати на меня взор свой, Великий бодхисатва Хатиман! Да пребудет твоё заступничество за нас беспременным! Сохрани нам жизнь нашу в нынешней беде и дай исполниться нашим заветным помыслам!»
И, быть может, внял Великий бодхисатва Хатиман этой его молитве. Ибо в ту пору в столице пребывал во дворце государя младший брат Ёсииэ, секретарь ведомства наказаний Ёсимицу. Вдруг он объявляет, что должен быть в Осю, покидает дворец и мчит туда с двумя сотнями всадников! К берегам Куриягавы прискакал он уже с тремя сотнями. Там он соединился с Ёсииэ, и в конце концов они покорили край Двух Провинций.
