Так мы расстаёмся. Я буркаю Кате что-то, даже не помню, что, находясь в состоянии аффекта, а потом, как прихожу в себя, осознавая, что натворил, оказываюсь уже в самолёте.
Далее следует встреча с бывшей в Германии, обустройство дома, наши нудные разговоры. Жанна и правда беременна, расхаживает по дому с огромным животом и всячески ко мне ластится, строя глазки. Но я ни черта к ней не чувствую. Пытаюсь быть вежливым, жизнерадостным, но душу кошки в клочья рвут острыми коготками, пропитанными ядом.
Я просто стараюсь поступить правильно, по совести. Я скоро стану отцом и как ответственный мужчина не могу бросить Жанну с ребёнком. А с Катей мы встречались всего несколько месяцев. Так я себя оправдываю, но всё равно внутренне считаю эти оправдания дерьмовыми. Сердце не на месте. Знать бы от чего? Как будто там в России что-то случилось.
Жанна родила малыша на три недели раньше. Роды начались через два дня, после того как я приехал. Первым делом я хотел сделать тест на отцовство — мы должны были поехать в клинику, но у Жанны резко отошли воды. Может она перенервничала?
Родился мальчик. Слабенький, но живой. Какое-то время пришлось положить его в инкубатор, но слава богу Дениска быстро начал набирать вес. Я смотрел на кроху и не мог отойти от него ни на шаг. Во мне проснулись отцовские чувства. Просто по какому-то невидимому щелчку я забыл обо всех других проблемах и сосредоточился на только сыне.
Пока Жанна приходила в себя после родов, я нянчился с Дениской. Носил его на руках, кормил из бутылочки и не мог поверить в то, что я так внезапно стал отцом. И делал это всё сам, под удивленные взгляды обслуживающего персонала. Чувствовал вину, что бросил Жанну и она всю беременность носила моего сына одна. Пусть даже я и не знал о нём.
Жанна расцвела с моим возвращением, стала всюду за мной бегать и даже пыталась сама что-то готовить.
Может отец прав?
Между мной и Катей нет никакой любви, а всего лишь очередная интрижка?
Девчонка ведь младше меня и вряд ли готова к серьёзным отношениям.
А мне уже пора… Создать семью, родить детей. Получить фирму отца в собственные руки.
Спустя некоторое время я задумался… Но однажды не сдержался. Набрал её номер. Чтобы хотя бы просто услышать голос. Всего один раз. Но абонент недоступен. Она, наверно, поменяла номер. И удалилась из всех социальных сетей.
Больше я не видел, не слышал Катю. И как будто лишился жизни.
Отец ушёл от нас спустя несколько месяцев. Компания стала моей, но возвращаться в Россию я не намерен. Мы с отцом Жанны начинаем новое дело. Здесь, в Германии.
Надеюсь, я сделал правильный выбор и не буду об этом жалеть. Но она… моя Золушка! Она всё равно продолжает мне сниться. Уже несколько лет подряд.
Глава 20
Я беру на руки маленькую Соню и начинаю её укачивать. Малышка быстро успокаивается, чувствуя моё тепло, а я смотрю на нее и думаю, что эта девочка… она могла быть моей. Нашей. С Олегом. Но она чужая…
Судьба поступила со мной жестоко. Очень несправедливо. Слёз не хватит на всём белом свете, чтобы выразить всё, что я сейчас чувствую.
И что же мне делать сейчас?
Как сопротивляться? Как избегать того, кого я ненавижу!
Но внутренне меня тянет к Олегу, какого-то чёрта!
Чувства не остыли. Это неправильно!
Я должна думать о нём как о работодателе, не больше.
Избегать. Менять тему разговора.
Хочу вычеркнуть его из своей жизни!
Как будто Волков умер.
И про сына он ничего не должен узнать.
Не достоин!
У него есть дети, вот и пусть их нянчит!
А мы ему не нужны…
Так зачем тянуться к тому мерзкому человеку, который назвал тебя ошибкой?!
Унижаться я не стану. Отработаю тот период, который прописан в контракте, и исчезну с деньгами.
Ради Мишеньки! Придется терпеть очередные испытания судьбы, чтобы заработать денег любимому сыночку на операцию.
Надеюсь, Волков будет целыми днями пропадать на работе, мы с ним редко будем пересекаться. Не хочу видеть эти ледяные глаза чудовища и тонуть в них! Снова и снова. Испытывая невыносимые муки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сонечка замолкает. Я осторожно кладу её в кроватку, укрываю одеялом. На цыпочках покидаю детскую и быстро мчусь в свою комнату, потому что боюсь вновь столкнутся с мерзавцем где-нибудь в темноте.
Закрываю дверь, падаю лицом в подушку. Как же я устала. Каторга только началась, а я уже выжата словно лимон. Я знаю, что устала не из-за физического труда, а морально.
Какое же это неописуемое потрясение… увидеть того, кого ты любила всем сердцем, в объятиях другой. Увидеть детей своего бывшего возлюбленного от другой женщины, зная при этом, что ты сама родила ребёнка от этого гада. И что мой малыш очень ждёт моего возвращения домой.
Подушка намокает от слёз. Я не хочу плакать, но слёзы катятся по щекам сами по себе. Накипело. Все мои трудные и одинокие семь лет проносятся перед глазами. Как я сама поднимала на ноги Мишу. Как пахала на трёх работах, а Волков здесь жировал припеваючи.
Я не хотела с ним видеться больше, не пыталась искать встреч, иначе это было бы унизительно с моей стороны. Он ещё поплатится за свой поступок. Если не я с ним поквитаюсь, значит судьба.
С этими тягостными мыслями я засыпаю, а просыпаюсь в пять утра из-за какого-то шума.
Бам!
Звучит из приоткрытого окна грохот металла.
Я вскакиваю с кровати, выглядываю на улицу и недоумеваю, потому что вижу Жанну. Дамочка вылезает из дорогой красивой машины, ярко-красного цвета, спотыкаясь и шатаясь в разные стороны, словно корова на льду. Затем ковыляет ко входу в дом.
Боже! Да она пьяна.
Только посмотрите на неё!
Она выглядит как потасканная мочалка…
И она едва не разбила машину — врезалась в ограду, примяв бампер.
— Жанна Григорьевна! С вами всё в порядке?
— Не п-переживай, Ариночка! Всё о-отпад! — еле-еле шевелит языком. Мне кажется будто она сейчас распластается на дорожке.
— А что с машиной?
— Тормоза заклинило, с-скажи Артуру, пусть в ремонт отгонит!
Она всё-таки спотыкается. И её тошнит на газон.
Я не могу на это смотреть. Арина мчится к алкоголичке на помощь, подхватывает под руки, ведёт в дом.
Интересно, Олег знает об этих выкрутасах своей жены?
У меня сердце кровью обливается.
Вот из-за этого существа ты нас с Мишкой бросил?
Как можно жить с такой вульгарной, отвратительной женщиной?
Или деньги важнее?
Продажная скотина.
С виду все кажется именно так!
Жить с такой женщиной по любви — себя не уважать.
Радионяня оживает недовольным кряхтением. Набросив халат, я спешу в комнату к Софийке.
Господи, сочувствую я этим несчастным детям, что у них такая мать, которая напивается как животное.
Начинаются трудовые будни. Работать на Волковых очень непросто. Не только из-за моего секрета и болезненных воспоминаний, а ещё из-за того, что люди они с короной. Слишком капризны и требовательны, как заверила меня Арина.
Утром, за завтраком, Арина вручает мне ежедневник, в котором каждый день расписан по пунктам.
— Вот, это график, по которому мы живём. Вы должны изучить его как следует.
— Поняла, — киваю, сажая Соню в стульчик для кормления. Малышка хватает ложку и начинает с силой гатить по столешнице. Ещё и смеётся.
Денис как обычно идёт на завтрак будто под дулом пистолета. Есть только бутерброды, но к каше не притронулся. Это не дело!
Завтрак проходит также весело, как вчерашний ужин. Денис срывается с места, бросив ложку, а я получаю в лицо снарядом из манной каши. Хорошо, что ни Волкова, ни его супруженьки не видно на горизонте. Арина сообщила, что хозяин дома уехал на работу рано утром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хотя звезда Жанна появляется на горизонте ближе к обеду. Со здоровенным синячищем на губе.
Мы сталкиваемся с ней на лестнице.
Я пугаюсь, увидев мымру вблизи.
