а потом мы с тобой поиграем, хорошо? — спросила мальчишку.
— Да, конечно, — с готовностью ответил он и умчался, а я прошла в маленькую спаленку. Здесь, как ни странно, двери и коридоры оставались на своих местах. Наверное, чтобы ребенку было комфортно. Атеррас любил Мишеля. Хотя, даже звучало странно — тюрьма ведь неодушевленная. Как она может любить?
Стоило подумать, и стало душно. Я мысленно извинилась перед Атеррасом и осмотрелась. В спальне стояла узкая кровать, застеленная теплым шерстяным покрывалом. На стене висел светильник — тоже не факел, как внизу, а вполне себе обычный. Его питал магический фитиль. Вместо шкафа — пара полок для одежды. На одну я сложила немногочисленные вещи, на вторую — все для вышивания. К этой комнатке примыкала своя уборная. Я с радостью нашла в ней теплый душ и необходимые удобства. Все-таки бывают дни, когда подобное личное пространство нужно больше, чем когда-либо. Что ж, здесь очень комфортно. Вот только шампунь у меня начал заканчиваться. Снова просить Бриста о помощи? И зубной порошок не безразмерен. Надо, надо… Если бы можно было выйти, я бы все купила сама, но увы, пусть за стены Атерраса пока что закрыт.
Я присела на край кровати. И что делать с Мишелем? Пока что я для него — надоедливая заноза. А ведь надо хотя бы научить его читать и писать. Может, он умеет, конечно, только говорить не хочет. Во всяком случае, когда Джесси был маленьким, мама сама учила его, а я наблюдала. Может, и у меня получится? Надо взглянуть, что за учебники есть у Шелла. Пока что я обратила внимание только на корешки. Но сегодня пусть хотя бы привыкнет к моему присутствию.
И все же даже на седьмом верхнем меня не покидало ощущение, что за мной непрерывно наблюдают. Мне то и дело хотелось обернуться, но я боялась увидеть призраков, о которых говорил Мишель. Оттого, что они безобидны в его понимании, легче не становилось.
Что же, с вещами было покончено. Надо идти к Мишелю, что-то он притих. Но вопреки опасениям мальчик нашелся в игровой комнате. Он сидел на полу и тихонько с кем-то разговаривал.
— Шелл, — позвала я.
— А, Рози, — обернулся он, а затем сказал кому-то невидимому: — Это Рози, она будет присматривать за мной.
— С кем ты разговариваешь? — спросила я осторожно.
— Это Николь, — представил Шелл невидимую подружку. — Только она не хочет тебе показываться, стесняется.
— Приятно познакомиться, Николь, — сказала в пустоту и вздрогнула, когда до меня долетел едва уловимый девичий смех. — Сколько лет твоей подруге, Шелли?
— Восемьдесят шесть, — передал Мишель. — Или навеки двадцать, как тебе больше нравится.
О боги… Она была младше меня, когда умерла здесь, в Атеррасе. Как страшно!
— Ты бледная, Рози, — заметил Шелл.
— Мне что-то дурно, — призналась тихо.
— Поэтому Николь и стесняется. Говорит, вы, живые, плохо переносите вид мертвых.
— Прошу прощения, если обидела ее.
— Нет, не обидела, — заверил Шелли. — Наоборот, мы их больше забавляем, чем обижаем. Николь говорит, без живых в тюрьме было бы скучно.
Да, скучно… Я села в кресло и замерла неподвижно. Кажется, так и сидела до самого ужина. Шелли ужинал в гостиной. Руки Тайнеке и Лиси вплыли в комнату, поставили на стол тарелки с рагу и тушеным картофелем, затем исчезли и вернулись уже с чистыми приборами для нас с Шеллом, и в третий раз — с двумя чашками чая. Я убедилась, что мальчик поужинал. Самой же кусок не лез в горло. Ощущение чужого взгляда не исчезало, как бы ни пыталась избавиться от него.
— Мне пора идти, — сказала малышу, когда посуда так же быстро исчезла со стола.
— Куда? — спросил Шелли.
— Разносить еду заключенным, — ответила я.
— Можно с тобой?
— Нет, малыш. Твой папа не одобрит. Подожди здесь, хорошо?
Мальчишка недовольно фыркнул, но остался на месте, а я вышла в коридор и прислонила артефакт к стене. Что-то щелкнуло, и в стене будто открылась дверь. Ступеньки круто уходили вниз и, как оказалось, вели прямо к кухне. Меня уже ждала тележка с едой, и я поспешила на третий нижний уровень.
После утреннего шума здесь было на удивление тихо. Заключенные будто погрузились в спячку. Лишь раз кто-то глухо вскрикнул, и я вздрогнула, едва не упустив наполненную едой тарелку.
Наверное, я никогда до конца не привыкну к Атеррасу. В этом месте можно только сойти с ума, но никак не выжить.
Наверх возвращалась в мрачной задумчивости. Руки приглашающе махнули в сторону столовой, но я лишь отрицательно покачала головой. Какая уж тут еда, если вся тюрьма, будто живой организм, следит за тобой?
Паучок снова открыл лестничный проход, и я медленно побрела на седьмой верхний. В голове царила сумятица. Хотелось снова разреветься, но разве от этого станет легче?
На седьмом этаже было тихо. Я прошлась мимо закрытых дверей на половину Армана, заглянула в игровую, но Шелли там не было. Не нашелся он ни в спальне, ни в кабинете. Мальчик исчез.
Глава 13
— Шелли! — громко звала я, стоя посреди гостиной. — Шелл!
Тишина… Она пугала больше любых звуков, потому что означала одно — мальчика не было на безопасном этаже. Здравый смысл говорил, что нечего бояться. Мишель все время предоставлен сам себе, и до сих пор с ним ничего не случилось. Но разве здравый смысл имеет вес, когда вопит паника? В том-то и дело, что нет. А если малыш попал в беду? Если духи увели его куда-то в опасное место? На тот же десятый верхний, откуда можно легко упасть. Духи ведь могут не понимать, насколько хрупок их друг.
Раздался тихий смех.
— Николь! — позвала я в отчаянии. — Николь, проводи меня к Шелли, пожалуйста.
В стене открылся проход. За ним была лестница вниз, и я, не раздумывая, бросилась туда. Ступеньки мелькали под ногами. Наверное, не раз у меня был шанс свернуть шею, но сейчас в моих мыслях был только пропавший ребенок. Куда он мог подеваться? Тюрьма огромна, а Мишель — всего лишь мальчишка. А ступеньки вились и вились. Уверена, мы уже куда ниже уровня кухни. Значит, впереди тюремные этажи.
Наконец, мой безумный бег закончился. Ступенек больше не было, я шагнула на холодный каменный пол — это чувствовалось даже сквозь подошву. А когда обернулась, не нашла и следа лестницы. Здесь было темно. Всего один тусклый факел чадил на стене. Я попыталась снять его из крепления, но не смогла. Что ж, придется довольствоваться тем светом, что есть. Шаг,
