Эбби сразу вспомнила, что Тесса писала Лизе о Сантони. Тот знал о судебном иске Кроу в отношении Лизы. Эбби наконец сформулировала для себя вопрос: откуда он узнал? Кто-то ему сказал об этом? Она вдруг поняла, что перестала слушать рассказ Конни, и решила больше не отвлекаться.
— …Лиза подключилась к работе значительно позже, но внесла в проект свежие мысли, свежий взгляд — называйте как угодно. Она никогда не отличалась уважением к классике. Но она, как мне кажется, обладает удивительной способностью мыслить неординарно и делать совершенно неожиданные выводы, которые в конце концов ведут к настоящему прорыву в исследованиях. Другие ученые могут только мечтать о таком полете мысли. Через некоторое время Лиза страшно поругалась с Сантони.
Наверное, в этом нет ничего удивительного — они ведь такие разные. Дело в том, что Сантони тщательно взвешивает все свои выводы, он методичен и скрупулезен, а Лиза… вы же знаете свою сестру. Она дразнила его Сантони-Дерьмони. Он страшно психовал.
Конни потянулась за очередным кексом. Ела она изящно, как-то по-кошачьи откусывая кекс.
— Сантони начал требовать, чтобы Лизу отстранили от участия в проекте, но Томас не пожелал ее терять и сказал Сантони, что если его настолько не устраивает положение дел, пусть уходит сам. Развернулась настоящая битва — они страшно ссорились, орали друг на друга, хлопали дверями, но Томас не сдавался, продолжая настаивать на своем. В конце концов сдаться пришлось Сантони!
Эбби взглянула на Моука — тот подошел к миске и попил воды.
— Короче, Томас и Лиза перестали пускать Сантони в лабораторию, повесили там новый замок и, куда бы ни выходили, запирали за собой дверь… И этот бедолага — когда-то активный разработчик проекта — вдруг оказался не у дел. Он до сих пор на них сильно обижен. — Она поднесла пальцы ко рту и быстро слизнула с них крошки. — Его, между прочим, можно понять.
Эбби мысленно согласилась с этим утверждением. Теперь, по крайней мере, кое-что вставало на свои места — ясно, почему Сантони так носился с этой грязной историей о Лизе.
— И что это за МЭГ?
— Помните, на чем была буквально помешана ваша сестра?
— Полеты, — тут же отозвалась Эбби. — Теслу она считала своим кумиром, ну а Уиттла, который изобрел реактивный двигатель, вообще боготворила…
Она вспомнила Лизины слова: „Мы топчемся на месте. То, чем мы сейчас занимаемся, всего лишь вариации на одну и ту же тему. Чтобы действительно сделать шаг вперед, человечеству нужен еще один Уиттл. И тогда мы сумеем всего за два часа долетать из Лондона до Сиднея, причем без горючего“.
Конни внимательно следила за ней взглядом своих желтоватых глаз — Эбби казалось, что ее гипнотизирует огромная львица.
После довольно долгого молчания Конни заулыбалась.
До Эбби начал доходить смысл сказанного.
— Они создали новый реактивный двигатель?!
Конни торжествовала. Теперь ее лицо сияло широченной улыбкой, а глаза превратились в щелочки, скрывшись за складками жира.
— Реактивный двигатель — и ни одной движущейся детали!
— Не может быть!
Лицо Конни продолжало сиять.
— Ну не здорово ли!
Впервые в жизни Эбби действительно не знала, что сказать. Сказать „здорово“ — ничего не сказать.
Гениально — вот подходящее слово. Ее взбалмошная сестра оказалась причастной к изобретению чего-то по-настоящему полезного! И не просто полезного — если верить Конни, МЭГ совершит настоящую революцию в аэронавтике.
— Эбби! Что с вами? — Конни встревоженно смотрела на нее.
— А… ничего-ничего, просто я… несколько удивлена.
Конни рассмеялась глубоким раскатистым смехом.
— Разве это вас всего лишь удивило?
— Нет, не только, — поспешила заверить Эбби. У нее тут же засосало под ложечкой от страха. — Конни, а вы что-нибудь слышали о Мари Гилмоут? Знаете, что с ней произошло?
— Конечно, знаю. Ну а почему я здесь? Как только услыхала об этом, тут же вылетела из Сан-Франциско. Чуть с ума не сошла, подумав, какая куча деньжищ может пропасть.
— Деньжищ? — переспросила Эбби.
— Милая моя, я ведь вложила деньги в этот проект.
17
Конни пила кофе, а Эбби смотрела в окно на скованное льдом озеро, радуясь, что у нее появился союзник. Да еще такой жизнерадостный. Конни, как и она сама, самым решительным образом настроена найти Лизу и докопаться до сути происходящего. Она возглавляла отдел в электрической компании „Брайтлайт Ютилитиз“, которая вкладывает средства в развитие энергетики.
— Да, но это значит, что они изобрели двигатель для самолета. — Эбби почувствовала некоторое замешательство. — Какое это имеет отношение к электричеству?
— Мы полагаем, МЭГ откроет новую главу в развитии энергетики, в том числе для нужд каждого человека.
По крайней мере, теперь стало понятно, откуда возникла сумма в сто двадцать три тысячи долларов: три месяца назад „Брайтлайт Ютилитиз“ выделила их на разработку проекта, пообещав в течение года добавить еще сто тысяч. И оно того стоило, если учесть, что компания получала взамен.
Эбби понимала: гораздо больше, чем ее сестра, Конни волнует судьба этих денег и, естественно, судьба МЭГ. Пропал не только опытный образец, но и вся научно-техническая документация, а она, как печально заметила Конни, не менее важна для получения патента на изобретение. Без всех этих документов невозможно доказать первенство разработки, если кто-то вдруг заявит свои права на МЭГ. В этом случае дело может зайти в тупик. Конни до смерти пугала мысль, что и сам образец, и чертежи могли попасть не в те руки и что как раз в эту минуту этот кто-то оформляет заявку на получение патента.
— Значит, МЭГ еще не запатентован? — в ужасе воскликнула Эбби.
Конни с тяжелым стоном обхватила голову руками.
— Томас уперся и ни в какую не соглашался, как его Лиза ни умоляла. У него появилась настоящая мания — ему все казалось, что кто-нибудь украдет у них идею и доведет дело до конца. Он постоянно вспоминал историю Белла и Грея. Слыхали об этом?
И Конни рассказала, что в один и тот же день и Александер Белл, и Элиша Грей подали заявки на получение патента на телефонный аппарат. Буквально через несколько дней в заявке Белла появился абзац, которого сначала там не было, — он почти слово в слово повторял текст Грея. Чиновник, принявший заявки у обоих, позже признался, что продал идею Грея адвокатам Белла. Грей, хотя и пытался судиться, так ничего и не сумел доказать. Белл сказочно разбогател и оставил после себя гигантскую телефонную империю, а Грей умер в нищете и безвестности.
— Я не раз говорила Томасу, что Патентное бюро Соединенных Штатов недавно изменило процедуру подачи заявок, но он не желал меня слушать и остался при собственном мнении. Дело в том, что сейчас важно не столько то, кто подал заявку на изобретение, сколько то, кому первому пришла в голову идея. Вот почему документы и чертежи так важны: в них задокументирована тридцатидвухлетняя работа Томаса над изобретением.
Эбби смотрела в окно отсутствующим взглядом, мозг автоматически фиксировал очень красивый день — солнце отражалось на снегу россыпью алмазов. Но душа не радовалась этой неземной красоте — Эбби по-прежнему пыталась в полной мере охватить то, что означал для мира МЭГ.
— А Мари Гилмоут? Кто она?
— Мари из Патентного бюро. Оно находится в Арлингтоне, в штате Вирджиния.
— Черт!
— Вот именно, — эхом отозвалась Конни.
— Кто ее убил? У вас есть хоть какие-то предположения?
Конни пожала плечами:
— Я наверняка знаю только одно: год назад Лиза обратилась в Патентное бюро, но Томас заартачился. Потом Лиза и Мари подружились и с тех пор общались через Интернет.
Могла ли Мари попытаться выкрасть МЭГ? Неужели Лиза в нее стреляла? Способна ли она на такое?
— В Патентном бюро знают о МЭГ?
— Слава богу, нет. Знала только Мари. Но, — Конни положила руку на сердце и подняла глаза к потолку, — Мари даже больше Томаса паниковала из-за МЭГ, если такое возможно. Перед тем как вылететь сюда, я переговорила кое с кем из ее коллег и поняла, что она приехала сюда, чтобы взглянуть на образец и по возможности убедить Лизу начать процесс патентования.
— Почему же они с Лизой не встретились в Фэрбенксе? Не легче бы это было, чем арендовать там машину, а потом ехать в такую даль?
— Я тоже хотела бы это знать, — сказала Конни.
Моук сидел у порога и выжидающе смотрел на Эбби. Она открыла ему дверь, он выскочил на улицу и начал сосредоточенно бегать и принюхиваться в поисках подходящего местечка, где можно было бы задрать лапу.
— Знаете, я еще кое-что хочу вам сказать. Вы должны об этом знать, — сказала Конни, перебирая браслеты. — В полиции я сообщила лишь о том, что осуществляю инвестирование их проекта, и больше ничего. Я даже слова о МЭГ не решилась произнести.
