– известно только окрестным жителям. Слишком далеко от магистрали, залетной птице ни за что не найти туда дороги.
– Разыскать лысого мужчину среди местных не должно составить труда, – сказал Энсон.
– Так-то оно так, вот только шеф считает, что нельзя полностью полагаться на показания девушки. Она пережила такой кошмар, что при лунном свете запросто могла принять за лысого блондина или седого.
– Ну, думаю, это все же не так сложно – допросить всех подходящих под это описание в округе и узнать, что они делали во время преступления.
Фрисби, с волосами цвета воронова крыла, посмотрел на светлую шевелюру Энсона и усмехнулся:
– Так-так, мистер, и что же вы делали в это время?
Энсон натужно рассмеялся.
– Был в постели со своей подружкой, – сказал он и подмигнул.
– По словам жертвы, тот мужчина – толстяк лет пятидесяти, что уже на тебя не похоже, – сказал Фрисби. – Ей повезло, что она вообще выбралась оттуда живой.
Когда они с Фрисби распрощались, Энсон прошел в ресторан. «Выходит, маньяк пока не пойман, – сказал он себе. – Но до убийства Барлоу остается еще больше суток, а за это время преступника могут арестовать».
После обеда Энсон продолжил свои обычные разъезды. Около половины восьмого он подкатил к дому Барлоу и загнал машину в гараж. Не успел он позвонить в дверь, как она тут же распахнулась: Мег его ждала.
Они прошли в гостиную. При свете настольной лампы она выглядела бледной, под глазами были заметны темные круги, – очевидно, ей плохо спалось в эти дни.
– Что случилось? – спросил он, заключая ее в объятия. – Выглядишь усталой. Что-то не так?
Она сердито оттолкнула его:
– Случилось? Ты спрашиваешь, что не так? – Она зло посмотрела на него. – Да я только и думаю что об этом! А как бы ты себя чувствовал под одной крышей с тем, кого собираешься убить? Тут не только бессонница начнется. И ты еще спрашиваешь, что случилось! Неужели ты настолько бесчувственный?
Энсон пожал плечами:
– Ты сама этого хотела. Теперь поздно о чем-либо сожалеть.
Она уселась на диван и обхватила колени руками:
– Не могу поверить, что это произойдет уже завтра вечером!
– Все зависит от тебя, – сказал он, садясь рядом. – Прогноз погоды хороший… дождя не будет. Если ты сможешь вытащить его в долину Ясона, то все получится.
Мег беспокойно заерзала.
– Да… я вытащу его туда, – кивнула она. – Мы собираемся поужинать в «Дворике», у дороги, а после я попрошу его свозить меня в долину Ясона.
– Я был там прошлой ночью, – сказал Энсон. – На шоссе, примерно в полумиле от долины, есть телефонная будка. Я буду ждать там. Ты должна мне позвонить и точно сказать, что вы приедете. Если что-то пойдет не так и он будет настаивать на возвращении домой, мне нужно об этом знать.
Он вынул из бумажника клочок бумаги и отдал ей.
– Это номер телефонной будки. Я буду ждать твоего звонка с десяти часов.
Она кивнула, положив записку в сумку.
– Как доберетесь до долины, – продолжал он, – оставайтесь в машине, только откройте окна.
Мег дрожала.
– Поняла, – сказала она.
– Когда я закончу с ним, – сказал Энсон, глядя на огонь, – мне придется заняться тобой.
Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей. От его прикосновения она зажмурила глаза.
– Будет больно, Мег. Нам нельзя рисковать. Тебе придется потерпеть… ты понимаешь? Ты не должна винить меня. То, что я сделаю с тобой, убедит Мэддокса и полицию, что ты ни при чем. Доктор должен быть уверен, что это не инсценировка.
Мег почувствовала, как холодок побежал по ее спине, но, вспомнив о Хогане, она тотчас же согласно закивала:
– Все в порядке… я понимаю.
– От долины до трассы около четверти мили, – сказал Энсон. – Тебе придется спуститься к шоссе. Он останется на водительском кресле, так что воспользоваться машиной ты не сможешь. Пройдет некоторое время, прежде чем кто-то из проезжающих мимо водителей тебя заметит. Ты должна притвориться, что без сознания. И помни: никому ни слова, пока не получишь от меня цветы. Если принесут гвоздики, значит маньяк уже пойман. Если розы – он еще на свободе.
Энсон достал из бумажника сложенный листок бумаги:
– Здесь описание человека, которое ты дашь в том случае, если маньяка успеют поймать. Все поняла?
– Да.
– Отлично, – сказал он. – Не позволяй им себя запугать и не соглашайся давать показания, пока не получишь цветы. Доктор не позволит полиции тебя беспокоить, пока не удостоверится, что ты готова к разговору.
Она подняла на него потемневшие от страха глаза.
– Ты уверен, что это сработает? – спросила она. – Мы точно получим деньги?
– Получим, – кивнул он. – Это беспроигрышная схема. Общественность будет тебе сочувствовать, и, если Мэддоксу вдруг придет в голову оспаривать твое заявление, на него тут же обрушится шквал негодования. Компании ни к чему дурная слава, и он это понимает. Я займусь репортерами.
Мег, все еще думая о Хогане, сказала:
– Не могу поверить, что все это происходит на самом деле.
– Через пару недель ты станешь богаче на пятьдесят тысяч долларов! – воскликнул Энсон. – Мы уедем вместе, ты и я! – Он обнял ее за плечи. – И с такими деньжищами мы горы свернем!
Мег кивнула. Затем она поднялась с дивана и подошла к огню. Энсон тоже встал.
– Чуть не забыл про револьвер, – сказал он, подошел к буфету и достал из ящика деревянный футляр. Вынул оттуда револьвер и шесть патронов. Наблюдая за ним с нарастающим ужасом, Мег поспешно сказала:
– Тебе придется уйти, Джон. – Она почувствовала, что больше ни секунды не может находиться в одной комнате с этим хладнокровным убийцей. – Фил скоро вернется. Он сказал, что будет к девяти.
Энсон резко повернулся и недоуменно уставился на нее. Его захлестнула волна разочарования.
– Я думал, мы проведем ночь вместе. Почему он возвращается?
– Он отменил свои лекции: теперь они ему ни к чему, он ведь собрался во Флориду, – солгала Мег. – Он встречается с тем человеком, который предложил ему работу, а потом вернется домой. Тебе действительно нужно идти, Джон. Он не должен увидеть тебя рядом с домом.
Внезапно в глазах Энсона мелькнула искра подозрения.
– Может, ты разлюбила меня, Мег?
– Конечно нет! Просто ты так спокойно ко всему относишься, а я так не могу. Мне страшно. Я все сделаю, просто у меня не получается быть настолько хладнокровной.
– Этот человек – пустое место, – сказал Энсон. – А эти пятьдесят тысяч для нас – все. И я не такой бесчувственный, как тебе кажется. Но мне очень нужны эти деньги.
– Тебе пора идти…
