Кэм ухмыльнулся.
— Да, я вижу. Я думаю, что температура вокруг твоего стола примерно на десять градусов выше.
Двое мужчин пожали друг другу руки, и если Кэм и заметил, что Митчелл пытается сжечь его заживо своим взглядом, он этого не показал.
— Эй, Джулс, Кэти Энн устраивает вечеринку в Blink в следующие выходные. Ты должна прийти.
Джули наклонила голову.
— Я знаю Кэти Энн?
— Нет. Но ты знаешь меня, — рука Кэма легла на ее колено, и Джули бросила нервный взгляд. Она и Кэм встречались около пяти минут несколько лет назад, но кроме того, что иногда они танцевали, если сталкивались, между ними ничего не было.
— Так что ты думаешь, Джулс? Заглянешь к нам? Ради старых времен?
Его взгляд блуждал по ее телу, давая ей понять, какие именно старые времена он хочет пережить.
Джули колебалась. Приходить на вечеринку в «Blink» к незнакомой девушке ей хотелось меньше всего, и все же... что, черт возьми, еще у нее могло произойти? Уж точно не Митчелл.
— Конечно, — сказала она, пожав плечами. — Я заеду.
— Она не заедет, — сказал Митчелл, его рука опустилась на плечо Джули, а взгляд остановился на руке Кэма на ее ноге.
Кэм легко улыбнулся и быстро убрал руку.
— Извини, чувак. Не знал, что все так.
— Это не... — начала Джули.
— Это так, — сказал Митчелл, прервав ее.
Кэм присвистнул и встал.
— Не могу сказать, что я когда-либо думал, что кто-то сможет приручить Джули Грин, но поздравляю, парень. Это настоящий подвиг.
Он подмигнул ей и перешел к следующему столику, прежде чем Джули успела осознать, что только что произошло. Наконец она повернулась к Митчеллу, яростно глядя в его нечитаемые глаза.
— Ты сейчас серьезно?
— Я ненавижу эту фразу. Она звучит так, как будто ее произносит подросток.
Гнев Джули ревел так громко, что она едва могла слышать музыку.
— Что это было, черт возьми, Митчелл? Ты говоришь мне, что я всего лишь интрижка, и при этом не пускаешь меня на вечеринку?
— Ты прекрасно знаешь, что этому неудачнику нужно было не это.
— А что ему было нужно?
Взгляд Митчелла переместился вниз на ее облегающий наряд.
— Ему нужно было то, что ты можешь дать.
Джули захотелось дать ему пощечину.
— Что ж, он может свободно взять это, потому что я не занята.
— Неправда, — и он снова поцеловал ее, его губы были дикими и голодными.
Митчелл внезапно двинулся с места, заставив Джули вскочить на ноги. Она хотела спросить, куда они идут, но едва могла думать, а тем более говорить. Гнев боролся с растерянностью, и обе эмоции боролись с ее ноющей потребностью в этом мужчине и в той игре, которую он с ней затеял.
К ее удивлению, он повел ее на танцпол, ловко пробираясь сквозь толпу тел, так что казалось, что они находятся в самом центре толпы.
Джули непроизвольно вздохнула, когда он притянул ее к себе. Для новичка в ночном клубе он, конечно, понимал, как работают такие танцы. На самом деле это были вовсе не танцы. По крайней мере, не в том смысле, в котором это слово определяли родители.
Это было больше похоже на горячее, неистовое извивание.
И Джули обнаружила, что ей очень нравится извиваться с Митчеллом.
Его руки ненадолго переместились на ее шею, откинув волосы назад на плечи и проведя пальцем по каждой лопатке — нежное прикосновение противоречило его дикому выражению лица. Медленно его руки переместились к ее спине, и она тихо вскрикнула, когда его пальцы зацепились за концы ее длинных волос и оттянули ее голову назад, обнажая горло и заставляя ее встретиться с ним взглядом. Взгляд его глаз был диким и опасным, и все же она поняла, что не может отвести взгляд.
Вместо этого она беспокойно провела руками по его груди, желая... чего-то. Чего-нибудь.
И тут его руки переместились на ее бедра, и он начал двигаться.
Джули не была незнакома с интимной природой парного танцпола, но никогда прежде она не чувствовала себя так отчетливо, как во время секса. Давление незнакомцев со всех сторон, звуки голоса диджея, гогот женщин, пришедших на пьяный девичник — все это исчезло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не было ничего, кроме нее и Митчелла, бедро к бедру, грудь к груди.
Глаза в глаза.
Темп музыки сменился с веселого и зажигательного на знойный и драйвовый, и он притянул ее еще ближе, его руки блуждали по каждому сантиметру ее тела, к которому он мог прикоснуться. Она намеренно наклонила бедра вверх, пока не стала тереться о него, ее глаза были устремлены на него.
Ее руки скользнули вверх по его шее, ногти слегка царапали кожу, словно желая нанести на нее метку. Она хотела оставить на нем след. Отметить его так, как он, казалось, отметил ее душу. Митчелл зарычал, прежде чем его рот сомкнулся на ее.
Джули отдавала столько же, сколько брала, используя свой язык, чтобы дразнить и мучить. Она понятия не имела, сколько времени они простояли так, оставив всякое притворство танца, кроме едва уловимого скрежета бедер. Она не могла думать, не могла дышать, не могла делать ничего, кроме как пытаться приблизить его еще ближе, но понимала, что подойти достаточно близко невозможно. Не сейчас, когда на них все еще была одежда.
— Снимите комнату, — крикнула девушка рядом с ними, грубо толкнув Джули локтем. Они отпрянули назад, тяжело дыша и глядя друг на друга.
— Боже, — прошептал он.
Он двинулся с места, прежде чем она смогла попытаться разрядить обстановку, уводя ее с танцпола с меньшим изяществом, чем когда они вошли в толпу.
Митчелл остановился возле их столика, лишь для того, чтобы бросить пачку банкнот и всучить ей свою сумочку.
— Мы только что приехали! — сказала она ему на ухо, стараясь, чтобы ее услышали за шумом. Она не была готова остаться с ним наедине. Пока не готова.
Он проигнорировал ее, уверенно двигаясь к выходу.
— Куда мы идем? — спросила она, испытывая странный страх. С контролируемым, осознающим себя Митчеллом она могла справиться. Но эта дикая, языческая версия? Против него у нее не было защиты. Она не знала, как защитить себя.
Она уперлась пятками в пол, как воинственный ребенок, пока он, наконец, не повернулся.
— Подожди, мы можем поговорить об этом? — крикнула она.
В ответ он обхватил рукой ее шею и крепко поцеловал в губы. Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Скажи мне, что ты хочешь меня.
Она облизала губы, чтобы выиграть время, пытаясь прочитать его.
— Скажи мне, — повторил он. Его голос был жестким.
— Я хочу тебя, — тихо сказала она. Не разбивай мне сердце.
Его глаза пылали горячо и яростно.
— Я отвезу тебя домой.
***
Как только дверь в ее квартиру закрылась за ними, он уже был на ней.
На секунду это напомнило ей тот первый раз после пробежки в Центральном парке, но все было иначе.
Теперь они знали друг друга. Знали, где погладить, где поддразнить. Что заставляло другого человека задыхаться и стонать.
Его пальцы ущипнули ее соски так, как ей нравилось, и она поняла, что он знает ее потребность. Затем ее зубы впились в его плечо, и он поклялся. Она тоже знала его потребность.
— Эта юбка слишком короткая, — его руки скользнули вверх по задней части ее бедер, задирая юбку на талии, а его пальцы играли с кружевным краем ее стрингов. — Мне нравится.
Он толкнул ее к двери, его руки обхватили ее задницу, и они поцеловались, переплетаясь языками, словно пытаясь переиграть друг друга. Он убрал руки только для того, чтобы потянуть за шнурок ее халтер-топа и зарычал, когда понял, что на ней нет лифчика. Менее чем через тридцать секунд ее топ и юбка оказались на полу у лодыжек. Она стояла перед ним, одетая только в туфли на смехотворно высоких каблуках и крошечные голубые стринги.
Даже несмотря на всплеск желания, она не смогла сдержать вспышку удовлетворения от ошеломленного вожделения на его лице, когда он взял ее в руки.
Готова поспорить, что твои девушки для ночных киносеансов так не выглядят.
